Валентина Осеева - Васек Трубачев и его товарищи (книга 2) Страница 56

— Мы с тобой везде вместе были, самое страшное переживали вместе… Я к тебе привык, Трубачев…

— И я к тебе, Мазин, — удивленный его лаской, ответил Васек. — Мы теперь никогда не расстанемся, что бы ни было, — правда, Мазин?

— Правда, — улыбнулся Мазин и, кликнув Петьку, строго сказал ему: — Собирайся!

— Куда? — взмахнул ресницами Петька.

— В тыл. К маме, — решительно ответил Мазин.

К вечеру на площадке зажгли костры — самолет должен был издалека видеть место посадки. Выставили дозоры, боясь привлечь внимание врагов. Тихо беседуя между собой, стояли партизаны. Николай Михайлович с Мироном Дмитриевичем были тут же. На носилках принесли раненых. Товарищи подходили к ним, говорили ободряющие слова, прощались. Яков Пряник, присев на корточки, с чувством говорил Илье:

— Возвращайся, друг! Вместе мы к лесному костру пришли… Возвращайся, боец…

Илья глухо кашлял:

— Не скучай обо мне, Яша! Вернусь я — будем вместе врага бить. А если что… бей его за двоих!

Васек и Саша, разговаривая с Генкой, прошли мимо раненых. Около Ильи Саша вдруг остановился. Лицо партизана показалось ему знакомым. Какая-то давнишняя боль сжала сердце.

Илья тоже напряженно вглядывался в лицо мальчика, потом губы его раздвинулись медленной улыбкой. Он выпростал из-под одеяла руку и, поманив Сашу к себе, хрипло сказал:

— Вот где свиделись… Слышь, хлопчик, хлеб-то твой взял я тогда…

Саша нагнулся к раненому:

— А я все думал о вас, все думал… — Радостное волнение мешало ему говорить, да и слов не находилось. Важно было одно: хлеб он тогда взял! — Я всю жизнь бы думал о вас… — повторял Саша.

Илья ласково и удивленно смотрел на мальчика. Ребята, готовые к отъезду, стояли маленькой кучкой. К ним подходил Степан Ильич, брал в свои большие ладони их руки, шутил:

— Отвоевались, соколы?

Оксана повязывала ребят платками, совала им в руки байковое одеяло, тихо говорила:

— Если доведется где Сергея Николаевича повидать, скажите ему — отец умер, а сестра жива… помнит его…

Партизаны ждали. Шепотом переговаривались между собой. Прислушивались. Никто не ложился спать в эту ночь.

В тишине раздался гул моторов. Все встрепенулись, задвигались, подняли головы. Костры ярко вспыхнули.

— Летит! Летит!

Из-за облаков вынырнул самолет и, плавно кружась, пошел на посадку. Люди, толпясь, побежали, размахивая шапками. Посадка прошла благополучно. Шумно приветствовали партизаны приезжих. Засыпали их вопросами о фронте, о Красной Армии, о Москве. Партизаны разгружали ценный груз. Николай Михайлович знакомился с новыми товарищами. Через полчаса самолет снова поднялся в воздух. Проплыл над поляной и исчез… С ним улетели девочки и Сева Малютин.

— До свиданья, до свиданья, до свиданья! — махали им вслед ребята.

Генка, закинув голову, долго смотрел на облака, за которыми скрылся самолет, увозивший Севу. Потом порывисто сжал плечи Васька:

— Всех я вас полюбил!..

Площадка медленно пустела.

— Улетели! Теперь ваш черед, — улыбнулся ребятам Степан Ильич.

На рассвете Васек, Саша, Коля Одинцов и Мазин с Русаковым вышли из лагеря. Мальчиков сопровождали Митя и Яков Пряник.

Ночью шел дождь. Лес был мокрый, тяжелый, под ногами лежали осыпавшиеся листья.

Васек оглянулся на лагерь. Там оставались близкие, родные ему люди. Сердце Васька еще не могло оторваться от них. А впереди уже занималась заря, и в ее мягком, теплом свете чудились высокие башни Кремля, маленький городок под Москвой, родной дом и школа…

Васек сорвал с головы тюбетейку:

— Прощай, Украина!