Алексей Мусатов - Стожары Страница 6

Тут Маша и разъярилась. Нарвала большой пучок крапивы и, забыв про все правила игры, как веником принялась направо и налево хлестать мальчишек: по рукам, по спинам, по головам. Девяткину досталось больше всех. Отступили мальчишки и с тех пор побаивались прогонять Машу от себя.

Санька наконец нашел около дороги старую веху, обломал сучья и, покосившись в сторону — здесь ли еще Маша, — подошел к воде.

Вскоре широкая, устойчивая льдина, похожая очертаниями на Австралию, ударилась о берег. Санька прыгнул на нее и оттолкнулся шестом.

Течение подхватило льдину, покружило на месте, потом понесло вперед и с размаху ударило в ледяной затор.

«Австралия» раскололась пополам, но Санька одним прыжком перескочил на другую льдину, потом на третью, четвертую…

Маша не сводила с него глаз.

Вот Коншак — это мальчишка! Всегда он придумает такое, от чего дух захватывает.

Недаром стожаровские мальчишки, особенно с Большого конца, считают Саньку первым смельчаком и без спора признают его своим коноводом.

Сделав последний прыжок, Санька выскочил на противоположный берег реки. Сорвал с головы пилотку, покрутил ею в воздухе и что-то закричал; шум ледохода заглушал его голос.

Тогда Санька показал рукой в сторону — мол, все идите к мосту, там встретимся.

Мальчишки переглянулись. К лицу ли им отставать от своего коновода?! Вооружившись шестами, они подошли к воде.

Первым прыгнул на льдину большеголовый, приземистый Степа Карасев, которого за его широкие плечи и маленький рост звали Степа Так-на-Так.

— Главное — быстрота и натиск! — напутствовал его Девяткин.

За Степой перебежал реку рыженький Ваня Строкин.

Дошла очередь до Девяткина. Он довольно смело прыгнул на льдину, но потом оступился, зачерпнул сапогом воду и вернулся обратно на берег:

— Еще утонешь! Жуткое дело!

— «Мы с Коншаком»! — с презрением сказала Маша. — А еще друзья-приятели по гроб жизни.

— Ну что ж по гроб жизни! Приятель в омут полезет, и я за ним? Спасибочки!

Неожиданно Маша выхватила у Петьки из рук шест и прыгнула на льдину.

— Умалишенка! — закричал Петька. — Утонешь!

Но Маша только помахала ему рукой.

Сначала все шло хорошо. Девочка легко перепрыгивала с льдины на льдину и вскоре была уже далеко от берега. Но тут произошло неожиданное: льдины раздвинулись, как тяжелые створки ворот, посредине реки образовалось широкое разводье, и маленькую льдину, на которой стояла Маша, стремительным течением понесло к мосту, к деревянным быкам, где лед дробился на мелкие куски, где все кипело и пенилось, как в котле.

Санька закричал, чтобы девочка сильнее гребла шестом. Маша старалась изо всех сил. Неожиданно она поскользнулась и уронила в воду шест. Река, точно поняв, что девочка лишилась последней защиты, еще быстрее понесла льдину к мосту.

Санька с приятелями не знал что делать. Он метался по берегу, размахивая руками, потом кинулся в сторону от берега, к сараю, около которого лежала вверх дном тяжелая черная лодка.

На помощь подоспели Степа Так-на-Так и Ваня Строкин. Втроем они перевернули лодку и поволокли ее к берегу.

— Ребята, она ж худая! — с отчаянием закричал Степа, показывая на пробоину в днище.

Санька оставил лодку и побежал к реке. С противоположного берега до него донесся истошный тонкий голос Девяткина:

— Тонет! Караул!.. Спасайте!..

Глава 6. МАЛЬЧИК В УШАНКЕ

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не паренек в короткой куртке серого шинельного сукна, в тяжелых не по ногам кирзовых сапогах и солдатской шапке-ушанке. Он сбежал с пригорка и довольно нелюбезно встряхнул Девяткина за плечи:

— Чего надрываешься?

— Девчонка наша… На льдине… Жуткое дело!.. К мосту несет, — забормотал Петька. — Совсем глупая девчонка…

— Вижу, — хмуро перебил паренек в ушанке и, распахнув куртку, сдернул с себя поясной ремень, словно тут же на берегу решил высечь Петьку; потом сбросил с плеч вещевой мешок и с треском оторвал от него лямки. — Ремень есть?

— Ремень?! — не понял Петька.

— Ну, поясной там, брючный… Или веревка. Все давай.

Мальчик в ушанке сунул руки Петьке под пиджак, нащупал на животе ремень, снял его, потом так же бесцеремонно оторвал от школьной сумки шнурок и все это — ремни, лямку, шнурок — связал друг с другом.

Затем прыгнул на зыбкий движущийся лед и начал пробираться к Маше. Остановился у самого края разводья и, размахнувшись, с силой бросил девочке конец ремня.

Маша не сразу поняла, что ей нужно делать. Ремень просвистел над головой и шлепнулся в воду. Мальчишка быстро подтянул к себе самодельную спасательную веревку, свернул ее в кольцо, сердито крикнул: «Лови, девочка!», и вновь кольцо развернулось в воздухе. Теперь оцепенение Маши прошло. Она поймала конец ремня, уперлась ногами в льдину, и паренек в ушанке начал осторожно подтягивать ее вместе с льдиной к себе.

Разводье становилось все уже и наконец совсем закрылось. Паренек схватил Машу за руку и повел к берегу, выбирая льдины покрупнее, чтобы они могли выдержать двоих. Порой течение вновь разводило льдины в стороны.

— Ничего, девочка, ничего, — говорил мальчик в ушанке и пережидал, пока разводье не закрывалось.

Так они добрались до берега.

Почувствовав под ногами твердую почву, Маша отвернулась от реки и закрыла лицо руками. Потом поглядела на своего неожиданного спасителя.

Тот стоял в стороне и сосредоточенно развязывал узлы на лямках.

— Мальчик, а мальчик! — тихо позвала Маша.

Паренек в ушанке оглянулся.

Маша виновато улыбнулась и, не зная, как выразить свою благодарность, вдруг подбежала к пареньку и взяла у него из рук мокрые лямки.

— Давай я развяжу! — И, вцепившись зубами, принялась развязывать туго затянувшиеся узлы.

От моста мчались школьники: Санька с приятелями, Алеша Семушкин, Зина Колесова.

Встревоженные, тяжело дыша, они окружили Машу.

— Ты… ты зачем это через лед?.. — заикаясь, закричал на девочку Санька.

— Я бы пробежала, — растерянно заморгала Маша, — а тут вода кругом… голова закружилась.

— Всегда с тобой беды наживешь! — петухом наскочил на Машу Девяткин и ударил себя в грудь кулаком. — Еще и утонуть могла. А мы отвечай! Как в прошлое лето, когда у тебя в Черном омуте ноги свело.

— Кто бы говорил! — фыркнула Маша. — Это у тебя ноги свело.

— Видали! — разошелся Девяткин, обращаясь к мальчишкам. — Еще и спорит. Нет, довольно! Заказать ей за нами увязываться! На всю жизнь. Пусть ходит со своими девчонками.

— Веселый разговор, — негромко произнес паренек в ушанке. — У вас что же, так заведено?

Санька, словно от толчка, обернулся назад. Паренек сидел на бурой проталине и переобувался.

Был он невелик ростом, худощав, смугл, глаза его чуть косили, и в них бегали озорные искорки.

— Как — заведено? — настороженно переспросил Санька.

Паренек ответил не сразу. Он выжал воду из мокрой портянки, ловко, без единой складочки запеленал в нее ногу и сунул ее в широкий зев кирзового сапога.

— А так… Девочка чуть не утонула, а они… на бережку стоят, наблюдают.

— Кто… на бережку?

— Виноват, на мостике.

— Говори, да не заговаривайся! — Санька не заметил, как сделал шаг к незнакомцу, и неожиданно, без всякой связи, но довольно сурово, как ему показалось, спросил: — Ты чей? Куда идешь?

Паренек в ушанке вскочил на ноги, притопнул сапогами:

— Патруль? Проверка документов? Прикажете доложиться?

— И проверю… очень свободно. Много тут ходит всяких…

Но паренек будто не расслышал этих слов. Он смотрел на Машу. Девочка, стоя на одной ноге, сняла с другой сапог и, прыгая, выливала из него воду. Нога была красная, зазябшая.

Паренек подбежал к Петьке, выхватил у него из рук свой вещевой мешок, достал сухие портянки и протянул девочке:

— Переобувайся: простудишься!

Санька чуть не поперхнулся от досады. Мало того, что неизвестно откуда взявшийся паренек выставил его чуть ли не трусишкой, — он же первый предложил Маше переобуться.

Но Маша портянки не взяла.

— Я домой побегу… — И она обернулась к пареньку в ушанке: — Пойдем к нам! Отогреешься. Тебе еще далеко идти?

— В Стожары мне, в колхоз имени Пушкина.

— В Стожары? — воскликнула девочка. — К нам, значит. Мы все тут стожаровские. Вот она, за рекой, деревня наша. А ты к кому?

— Дед Векшин — у вас есть такой?.. Захар Митрич.

— А ты… ты к деду идешь?

— К нему.

Маша отступила шаг назад, обошла паренька кругом:

— Тебя Федей зовут? Да? Федя Черкашин?

Паренек, недоумевая, кивнул головой.

— Ребята! — закричала Маша. — К Векшину внук приехал! Федя Черкашин! — и, схватив мальчика в ушанке за руку, потянула за собой: — Пойдем, я тебя провожу.