Лев Давыдычев - Лёлишна из третьего подъезда Страница 6

— МЕНЯ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ! — закричал Сусаннин папа. — ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ УБЕРЁШЬСЯ, Я СБРОШУ ТЕБЯ!

— Нет, вы посмотрите на него, — сказал Петька ребятам. — Ему досталось от любимой доченьки, так он на мне злость срывает. А доченька у него тигра просит.

— НЕ ТИГРА, А ТИГРЁНКА! — снова криком ответил Сусаннин папа. — УЙДЁШЬ ТЫ ИЛИ НЕТ?

А Петька устал. Но стоило ему расслабить руки, как кожу с ладоней начинало тянуть — больно очень.

— Разрешите ему, пожалуйста, повисеть здесь ещё немножко, — попросила Лёлишна Сусанниного папу. — Он бы с удовольствием слез, но прилип.

— Так тебе и надо! Так тебе и надо! — Это уже дразнилась Сусанна, показавшись в окне. — Пара-тара! Пара-фара!

Не успел Петька подумать, как — плюнул. И не промахнулся. Попал злой девчонке прямо в носик. Она так заревела, что Петька испугался и разжал руки.

Руки-то оторвались от трубы, и он

п

о

л

е

т

е

л

г

о

л

о

в

о

й

в

н

и

з.

Тогда отлипли и ноги. Петька грохнулся на асфальт.

— ОТВЕЧАТЬ БУДЕШЬ! — гремел голос Сусанниного папы. — НЕГОДЯЙ! ХУЛИГАН! БАНДИТ!

Но если вы думаете, что Петька, грохнувшись на асфальт, заревел, то ошибаетесь. Он вскочил на ноги и крикнул:

— Наплачетесь вы ещё с вашей доченькой! Она у вас скоро бегемота запросит! Или крокодила рогатого!

Что тут началось! Сусанна визжала. Папа её кричал. Бабушки возмущенно рыдали.

А мама, упав на колени, воскликнула:

— Будет у нас тигрёнок, только замолчите!

Следующий номер нашей программы несколько задерживается по вине автора

Прошу извинить меня за непредвиденную задержку. Должен вам объяснить, чем она вызвана.

Мне надо потолковать с вами на одну важную тему.

И очень сложную.

И по секрету.

Если кто-нибудь из вас думает, что писатели сидят и сочиняют всё что им придёт в голову, то ошибается.

Вот с этого и начинается наш с вами секретный разговор. Учтите, что ни в одной книге, которую я написал для взрослых, я об этом даже не упоминал.

Только вам расскажу.

Кое-кто из взрослых думает, что нет ничего на свете легче, чем написать книгу.

Не верьте.

Конечно, я имею в виду не всех взрослых. Есть среди них и такие, которые понимают, что написать книгу — ох не так просто!

А я люблю писать для вас. Вы-то верите, что какие бы события ни происходили в книге, — не писатель их выдумал. Они были на самом деле.

Ведь самое смешное, самое скучное, самое занимательное, самое страшное, самое светлое, самое злое, самое храброе, самое трусливое, самое тёмное, самое разноцветное выдумывает не писатель, а жизнь.

И сколько бы писатель ни выдумывал, никогда ему и не придумать больше того, что бывает в жизни.

Вот, например, всегда ли слушаются герои автора?

Как бы не так!

Они, то есть герои произведений, частенько совершают поступки, которых от них автор и не ожидал.

Почему?

А вот слушайте.

Когда Петька прилип к трубе, я рассердился на него.

Тем более, я вовсе не хотел, чтобы Сусанна прыгала с балкона на балкон.

Но всё это случилось — и что мне делать?

Выхожу я из дому, сижу, разговариваю с ребятами про разные разности.

А сам о том думаю: почему меня мои герои не слушаются и что мне с ними в таком случае делать?

Жалуюсь на них ребятам.

А ребята смеются.

И мне становится смешно.

Всё объясняется просто. Феноменально просто, как сказал бы Лёлишнин дедушка.

Оказалось, что и Петька к трубе прилипал, и Сусанна с балкона прыгала, только я об этом не знал.

Но — догадался.

Считаешь, что придумал, а оно — обязательно было.

А теперь, уважаемые читатели, продолжаем нашу программу!

Эдуард Иванович вышел из дому и увидел вымазанного краской Петьку.

— Кто это вас выкрасил, молодой человек? — удивлённо спросил укротитель.

— Он сам, — ответила Лёлишна, — к трубе прилипал.

— Я прилип, я и отлип, — пробормотал Петька. — Но попадёт мне здорово. Второй раз за один день.

— Это бывает, — весело сказал Эдуард Иванович. — Мне в детстве иногда по шесть раз за один день попадало, а когда вырос, стало раз по восемь за один день иногда попадать. Главное, чтоб вас не съели. Остальное — пустяки. Честное укротительское. Лёля, я вернусь часов в десять.

Он скрылся за углом дома.

Петька крикнул:

— Ура! Совсем забыл! У нас ведь дрессировщик жить будет. То ли кошек он дрессирует, то ли петухов, не знаю. И чего-то он долго не приходит. Спит, наверно. А это что за дядька? Откуда?

— Это и есть дрессировщик, — сказала Лёлишна, — и не кошек и не петухов, а львов. И жить он у вас не будет. Он уже у нас с дедушкой живёт.

— Не пугай ты меня! — взмолился Петька. — Самое мое честное слово: у нас он должен жить. Папка с мамкой в деревню уезжают, а комнату одну решили цирку сдать. Да чтоб дрессировщик и меня подрессировал немного.

— Он к вам и приходил, — объяснила Лёлишна. — А ты спал. И разбудить тебя не было никакой возможности. Мы и позвали его к себе.

Петька плюнул и сказал:

— За это мне тоже попадёт! Ещё как!

— Пойдём-ка отмываться, — предложила Лёлишна. — Придёшь домой чистенький, никто тебя ругать не будет.

— Ругать всё равно будут, — мрачно проговорил Петька. — Я один день ничегошеньки не делал, просто целый день на стуле просидел. И всё равно попало. Вот жизнь!

— Да, — согласилась Лёлишна, — нам тяжело.

— А тебе-то что? — удивился Петька. — Ты сама себе хозяйка. Мне бы так!

— Зато у меня есть дедушка, — грустно произнесла Лёлишна и даже вздохнула. — Ну идём. Будем тебя отмывать керосином.

— А за дрессировщика мне попадёт. — Петька плюнул. — Так попадёт, что… здорово попадёт, не беспокойся. А может, сменяемся? Ты мне дрессировщика отдашь, а я тебе что-нибудь интересное достану. А?

— Не говори глупостей, — сказала Лёлишна. — И не жалуйся. Иногда тебе попадает очень по заслугам.

Они поднялись по лестнице.

Дедушка открыл им дверь и сразу сообщил:

— Меня собираются положить в тюрьму или посадить в больницу. Дорогая Лёлечка, лучше тюрьма, чем больница.

— Будет так, как ты захочешь, — сказала Лёлишна.

И дедушка тут же успокоился.

— Давай отмывай меня, — заторопил Петька, — а то мне попадёт. И всю-то жизнь мне попадает! — с горечью вырвалось у него. — Вы даже себе представить не можете, что у меня за жизнь! Не жизнь, а сплошные попадания. Я уж сбежать хотел. Только не знаю — куда бежать. Ведь в школу придёшь — ругают, домой придёшь — ругают, спать ложишься — ругают, во сне спишь — знаю! — ругают, проснёшься — то же самое.

— Мне тоже часто попадает, — сказал дедушка, — только мне попадает в вежливой форме, а тебе, видимо, в грубой.

— Во всех формах, — Петька махнул рукой.

— А что мне говорить? — грустно спросила Лёлишна. — Меня вот никто не ругает. К сожалению, некому. Учтите вы, жалобщики, — она попыталась улыбнуться, — тем, кого ругают, конечно, плохо. Но ещё хуже тем, кто вынужден ругать.

Дедушка воскликнул:

— Ты сказала истину!

— И я могу сказать истину, — пробормотал Петька, — я сто истин могу сказать, и за каждую истину мне попадёт. Сусанна вот. Хуже она меня? А живёт она как? Тигра запросила. И получит! Вот у кого жизнь!

Петька говорил и говорил, а Лёлишна оттирала ему руки. Краска смывалась медленно.

— А что со штанами делать? — спросил он.

— Можно в химчистку отдать или порошком «Новость» попробовать.

— Это будет новость! — обрадовался Петька и стал сам оттирать краску.

А Лёлишна поставила на газовую плиту таз с водой и ушла искать порошок.

Пятым номером нашей программы — Виктор Мокроусов ловит тигренка

В город приехал цирк.

Ещё задолго до его приезда на рекламных щитах уже красовались яркие афиши.

Виктор каждый день любовался ими, особенно самой яркой.

А на самой яркой афише был нарисован наш знакомый Эдуард Иванович.

А рядом с ним — лев.

А пасть у льва оскалена.

А пасть — огромная.

Вот Виктору и хотелось крикнуть:

«С ГРУППОЙ ДРЕССИРОВАННЫХ ЛЬВОВ! С ГРУППОЙ ДРЕССИРОВАННЫХ ЛЬВОВ!»

Рядом — иллюзионист ГРИГОРИЙ РАКИТИН. (Иллюзионист — значит фокусник. Это тот самый человек, которому никто не верит.)

Воздушные гимнасты,

наездники,

жонглёры, акробаты-прыгуны, музыкальные эксцентрики — глаза разбегаются!

Так бы и стоял и смотрел бы хоть целый день!