Борис Сергуненков - Сказки Страница 6

Однажды Дворцовый мост очень обиделся. Когда, разведённый ночью, он пропускал под собой суда, один капитан, не рассчитав, задел его слегка кормой своего теплохода.

С этого дня мост решил закрыться навсегда и не пропускать под собой никакие суда и теплоходы.

Задумано — сделано. Опустилась разводная часть моста. Как ни старались потом механики и слесари её поднять, она не поднималась.

Что тут произошло! На Неве с обеих сторон стали скапливаться баржи и теплоходы с грузами и без них со всех концов света, желая пройти под мостом и следовать дальше. Но разводная часть моста была опущена и не пропускала их.

Между тем баржи и теплоходы всё прибывали. Их становилось больше и больше. Их уже стало так много, что для того, чтобы суда могли поместиться на Неве, их приходилось поднимать и ставить друг на друга, как ставят ящики или кирпичи. Получалось что-то вроде огромной этажерки или высотного дома. Теплоходы и баржи стояли друг на друге в десять, в двадцать, а то и в пятьдесят этажей. Самые верхние теплоходы были уже так высоко, что их не было видно из-за облаков.

Вскоре по обе стороны моста собрался флот со всех морей и океанов. Одним надо было пройти вниз по Неве, другим вверх. Но Дворцовый мост не пускал ни тех, ни других.

Моря опустели, океаны осиротели. По ним не плавали больше ни пароходы, ни теплоходы. Даже паруса яхт и те не белели в морской дали.

Матросы, перестав плавать и ощущать вкус солёного ветра, превращались в обыкновенных сухопутных жителей. Вместо того чтобы стоять на палубе и грудью принимать на себя девятибалльный шторм, ходили с авоськами в магазин за колбасой и хлебом. А капитаны, эти морские волки, просолившиеся до костей, сняв свои фуражки с «капустой», уже не держали в зубах трубки, не давали команду «Полный вперёд». Они сидели в тени деревьев, играли в домино и нянчили внуков. Никто уже не носил тельняшек, бескозырок с ленточками, с якорями, матросских бушлатов — дети даже не знали, что это такое.

Это был почти конец света. Дальше так продолжаться не могло. Самые мудрые матросы и капитаны собрались на совет. Они решили послать капитана теплохода, который слегка задел Дворцовый мост, чтобы он извинился перед мостом и тот простил бы его и поднял свою разводную часть.

Капитан теплохода пришёл к мосту и по всем правилам извинился. И Дворцовый мост поднял свою разводную часть и пропустил теплоходы и баржи.

Моря и океаны опять заполнились судами, матросы стали носить тельняшки, ходить в море и возвращаться домой, грудью встречать бури и штормы, капитаны — носить свои фуражки и командовать: «Полный вперёд!»

И это было очень хорошо и кстати.

*Учёный и волшебная птица

Один учёный из Института птицеводства, наловившись разных птиц, захотел поймать волшебную птицу.

Он собрал себя в дорогу, взял мешок, чтобы положить туда птицу, и отправился в лес.

Вышел он утром бодрый и свежий. Шёл, насвистывая песенку и веря в свой успех.

Но, побродив по лесу день, другой, третий, походив неделю, месяц, он устал, приуныл. И цель не казалась ему уже такой близкой, и сомнения, поймает ли он волшебную птицу, к нему приходили.

Но он продолжал свои поиски.

Вскоре у него износились ботинки, и он шёл по колючей траве босиком, раздирая ноги в кровь. Износилась одежда, и тело его прикрывали рваные лохмотья. Кончились продукты, и он питался ягодами и кореньями трав. Наконец не стало соли и спичек, а каждый, кто ходит по лесу, знает, как трудно быть в лесу без соли и огня.

Разные звери попадались ему в лесу. Он встречал львов и тигров, на него нападали волки и кусали змеи. Он мок и мёрз под дождём и изнывал от жары и жажды. Несколько раз он был при смерти и только упорство и чудо его спасало.

Наконец он обошёл весь лес, но волшебной птицы не нашёл. И тогда он повернул обратно.

Другой на его месте очень бы огорчился, что не свершилось задуманное, что он не поймал волшебной птицы. Но учёный был весёлым человеком, и он не унывал. Он сказал себе: «Пусть я не нашёл волшебную птицу, но я обошёл весь лес. Я видел разных зверей, мёрз и голодал. Я умирал, но остался жив. А это тоже кое-что значит. Жизнь можно прожить и не поймав волшебную птицу».

Он вернулся домой, в институт, и повесил пустой мешок на гвоздь.

Одна лаборантка учёного, думая, что он принёс в мешке какую-нибудь птицу, по обыкновению взяла мешок и развязала его. И увидела в мешке волшебную птицу.

Сама ли волшебная птица залетела к нему в мешок, когда он этого не видел, или кто её туда положил — неизвестно. Но когда женщина, увидав волшебную птицу, вскрикнула и уронила мешок, из него выпорхнула птица и улетела. Прибежавший на крик учёный был так поражён, увидев улетающую волшебную птицу, что не успел ни рук развести, ни слова сказать.

Этой бы истории, конечно, никто не поверил: мало ли болтают на земле всякого. Но по счастью, во дворе института стояли в это утро две женщины, дворничихи, убирая мусор. Они-то и увидели, как из раскрытого окна вылетела волшебная птица и пропала в небе. О чём клятвенно засвидетельствовали другим.

Мы лишь подтверждаем их свидетельство.

*Конь Мотылёк

Как-то реставрировали Нарвские ворота на площади Стачек. Художник-реставратор Паша, счищая с медных коней патину, взял да и пощекотал шутки ради у одного коня брюхо. Известно, что щекотки не любят даже медные кони. Конь по кличке Мотылёк спрыгнул по деревянным лесам вниз и ускакал по проспекту Стачек в сторону Автова за город.

Бедный художник-реставратор Паша побежал за конём с криком «Стой!», но куда там! Конь Мотылёк так припустил по асфальту, что через пять минут его, как говорится, и след простыл.

Первым делом, конечно, конь Мотылёк прискакал на большой луг. Настоявшись наверху Нарвских ворот и надышавшись в городе запахами бензина, он с радостью бросился нюхать цветы и травы и даже есть их.

Потом он валялся и катался по земле, и это тоже было прекрасно. Он купался в речке и пил воду из ручья. Скакал по полям и лугам, обгоняя ветер. И грива, и хвост его развевались.

Старый конюх дядя Вася посчитал его за приблудного соседского коня, запряг в телегу и возил на нём из леса дрова. И конь Мотылёк весь день работал в охотку, а вечером, наработавшись, был отпущен на волю.

Деревенские ребятишки вместе с другими конями погнали его в ночное. Они разожгли на берегу речки костёр и рассказывали друг другу разные смешные и страшные истории.

Конь Мотылёк стоял от них недалеко. Он нехотя рвал травинки, и слушал шорох ночных трав, кваканье лягушек в болоте, крик коростеля, и с непривычки косился по сторонам и вздрагивал.

Почуяв чужака, кони сначала не хотели принимать Мотылька в свой табун, но потом, привыкнув к нему, обнюхав, приняли.

Только к утру усталый художник-реставратор Паша нашёл коня Мотылька у речки. Он подманил его горбушкой хлеба с солью, припасённой заранее, поймал и за узду привёл в город.

Конь Мотылёк снова стал неподвижно стоять с другими конями наверху Нарвских ворот.

Нет-нет и вспомнит он один счастливо прожитый день за городом.

*Буксир и Кутузовская набережная

Плавал по Неве буксир. Таскал за собой тяжёлые баржи с досками, песком, кирпичом и прочим грузом.

Однажды стоял буксир с баржей у стен Кутузовской набережной, напротив Летнего сада, в ожидании, когда в полночь разведут мосты и можно будет идти в Финский залив.

Но вот наступила полночь, на Неве развели мосты, и буксир отправился в путь.

Матрос с баржи, заболтавшийся с девушкой, которая в это время гуляла на набережной, забыл отдать швартовые, и буксир вместе с баржей потянул к Финскому заливу и Кутузовскую набережную.

За Кутузовской набережной последовали Летний сад с Фонтанкой и Лебяжьей канавкой, Марсово поле, Садовая и Литейный проспект, за Литейным проспектом — Невский проспект и весь левый берег Невы, за левым берегом — правый и сама Нева, а за Невой — город с окрестностями и Финским заливом.

Всю ночь тянул буксир свой груз к Финскому заливу, а Финский залив в это время тянулся в хвосте за буксиром.

Нетрудно догадаться, сколько бы времени длился этот путь, если бы капитан, чуя неладное, не выглянул из капитанской рубки и не увидел, что произошло.

Был он человеком спокойным и рассудительным, каким обыкновенно бывают все капитаны, и он приказал команде немедленно возвращаться обратно.

Буксир развернулся и повёл обратно баржу, а за ней город и всё остальное: правый и левый берега Невы с Невой, Невский и Литейный проспекты, Садовую улицу, Марсово поле, Фонтанку, Лебяжью канавку, Летний сад и Кутузовскую набережную.