Илга Понорницкая - Даша Птичкина и ее друзья Страница 6

Конечно, Люда ни с кем не делилась своими мыслями. И не собиралась делиться. Зачем? Чтоб все смеялись? Ведь она знала, что ей никогда не быть королевой.

Но получалось, что кто-то невидимый знает о ее мечте. И при этом не собирается смеяться.

— Конечно, ты станешь королевой! — пообещал ей голос. — Можешь быть в этом совершенно уверена. Есть только одно условие…

— Какое? — спросила Люда.

— Старайся оставаться хорошей. Как ты сейчас.

— Я — хорошая? — удивилась Люда. — Ведь мамка меня бьет!

— Взрослые не всегда бывают правы, — вздохнув, ответил голос. — Иным из них неплохо бы подумать о своих поступках. А что касается тебя — ты честная, искренняя, добрая девочка. Тебе живется нелегко, но это же — не навсегда. Ты веришь во все лучшее и ценишь в жизни красоту. Старайся оставаться такой во что бы то ни стало. А я, как могу, постараюсь тебе помочь!

Люда не очень-то поверила странному голосу. Честно говоря, она ему вообще не поверила. Люда подумала, что видела сон. Точней — слышала сон.

Можно услышать сон или нет, если тебе кажется, что ты вовсе не спишь?

Наверно, можно, если тебя все время ругают и бьют. И тебе очень хочется, чтоб кто-то пожалел тебя.

Люда постаралась забыть свой сон. Зачем помнить то, чего на самом деле быть не может?

Но вскоре странный голос напомнил о себе. Это было в тот день, когда мама снова отхлестала ее ремнем за «двойку» и снова до утра ушла к своим друзьям.

— Люда, я здесь! — раздалось в пустой комнате. — Пускай тебе от этого станет хоть немного легче…

— Кто — ты? — спросила Люда, всхлипывая. — Откуда ты взялся, или взялась, или, может, взялось…

— Мы с тобой знакомы давно, — раздалось где-то рядом. — Я уже долго служу тебе. А еще дольше служила твоей маме, пока ей не надоела… И пока ты не выросла из всего, что у тебя было. Надо сказать, я даже успела послужить твоей покойнице-бабушке…

— Кто ты? — снова спросила Люда.

— Я — старая кофта, которая на тебе, — отвечал ей голос. — И я желаю тебе всяческого добра. Если бы у меня было сердце, я бы сказала, что люблю тебя всем сердцем…

Никто никогда не говорил Люде таких слов.

Люда никак не могла понять, хорошо это или плохо, что кофта заговорила.

Иногда в этом, точно, не было ничего хорошего. Кофта зорко следила, чтобы Люда не допускала недостойных, по ее мнению, поступков. Ведь она готовила свою хозяйку в королевы.

Люде приходилось тяжело — надо было делать по утрам зарядку, чистить зубы. И уроки надо было теперь учить во что бы то ни стало.

Впрочем, иногда кофта входила в положение и пыталась подсказывать своей хозяйке на уроках.

Казалось, она знала все содержимое учебников наизусть.

Она умела решать задачки.

Одна беда — кофта не могла говорить шепотом.

И когда Люда вконец запутывалась у доски, в классе вдруг раздавался чей-то громкий голос:

— Да что ты мудришь, разве так умножают столбиком? Семерку, семерку-то где потеряла? А в сотнях у тебя был один в уме!

Или еще что-нибудь в таком роде.

— Кто это подсказывает во весь голос? — терялись учителя.

Ученики в недоумении переглядывались.

В результате Люда опять получала «два», а ни в чем не повинную Дашу, случалось, выгоняли в коридор. От кого же еще можно было ждать такого ужасного поведения?

Стоит ли говорить, что дома Люде снова попадало.

Но вскоре кофта научилась защищать свою хозяйку. Мать только подступала к ней с ремнем, как начинала выть пожарная сирена, или раздавался громкий голос:

— Пожар! Пожар!

А то и того пуще:

— Воздушная тревога! Граждане, воздушная тревога!

Мама в ужасе начинала метаться по комнате, а потом выскакивала в чем была вон, приказав дочери следовать за ней, но вовсе не заботясь, чтобы та послушалась ее.

— Я не хочу, чтобы ты привыкала к обману, Люда, — частенько вздыхала кофта, — но я просто ума не приложу, как еще я могу тебя защитить…

Однажды Люда была дома одна. Она только было решила сесть за уроки — повторить упущенное раньше и выучить то, что было задано на завтра. Он предвкушала, как ей будет сейчас хорошо. Кофта привила ей вкус к занятиям. Люда подумала даже, как ей повезло со старой кофтой. И как это приятно в самом деле — сидеть одной за столом и читать книги. Из непонятного тебе делать понятное. То, что не знаешь, делать тем, что знаешь. И тебя при этом никто не трогает. Никто не кричит. Только бы мама подольше не приходила.

— Вставай, одевайся! — сказала вдруг Людина кофта.

— Зачем? — удивилась Люда.

— Вставай, — повторила кофта. — Пойдешь к своей однокласснице Даше…

— Зачем? — снова спросила Люда. — Дашка меня не звала. Да мы с ней вообще не дружим…

— Беги, а то опоздаешь! — прикрикнула кофта.

Люда оделась и уже собиралась выйти за дверь. Вдруг кофта спохватилась:

— Вернись! Оставь-ка маме записку!

— Какую записку?

— Что ты пошла к Даше.

— Зачем? Я ей никогда не оставляю записок. Да ей наплевать, где я…

— Она никогда не была для тебя хорошей матерью, — вздохнула кофта. — И все же, оставь ей записку, что ты пошла к Даше. Она ведь тогда сможет сбегать к Дашиным родителям и хоть что-то о тебе разузнать. Пусть так и сделает, ей будет легче. Не стоит наказывать ее слишком строго. Она тоже мне в какой-то степени дорога. Все-таки я служила ей много лет.

— А мамка знает, что ты умеешь говорить? — спросила Люда, но кофта в ответ лишь прикрикнула на нее:

— Торопись, у тебя совсем мало времени!

— Торопись, — доносилось из-под старенького пальтишка, пока Люда бежала по улице.

Люда успела к Даше как раз вовремя.

Поэтому она тоже попала на остров.

Глава 8. Под пальмами, на берегу…

Первый раз в жизни на Люду никто не кричал. Мало того, она сама теперь могла прикрикнуть на кого-нибудь, если у нее плохое настроение.

Правда, кричать-то было особо не на кого. Вот, разве что, эта Дашка. Все говорят, что она сама придумала этот южный остров. Здесь, верно, апельсинов, бананов и прочих вкусностей полно. Кофтино первое обещание было исполнено!

Но Люда ведь помнила — кофта обещала ей кое-что еще!

Люда хотела теперь стать королевой.

В самом деле — почему бы ей не стать королевой?

Никто не назвал бы ее сейчас девочкой из трудной семьи.

На острове не нужны были ни пальтецо, ни кофта, и Люда уже ничем не отличалась от остальных ребят.

Она загорела, поправилась на свежих фруктах, у нее стали розовые щечки, глаза блестели. Катя-пловчиха научила ее немного плавать и уговаривала, когда они вернутся домой, вместе ходить в бассейн.

«Как же, в бассейн, — думала Люда. — Не знает Катя моей мамаши. Той только попробуй, скажи, что хочешь в бассейн!»

Только сейчас Люда поняла, как она мечтала дома научиться плавать.

На острове и впрямь сбываются желания! Вот это волшебство!

Если и дальше так пойдет, то, глядишь, исполнится и самая заветная твоя мечта. Кто знает, вдруг рано или поздно Люде доведется-таки стать королевой?

Интересно, когда она будет, наконец, представлена к королевскому двору? Когда они поедут куда-нибудь, где есть настоящие короли и королевы? Хотелось бы, конечно, поскорей!

В самом деле — что эта Дашка медлит? Забыла, как надо колдовать?

А если так, то вдруг она что-то напутает — да и вернет их всех обратно?

Эта мысль тревожила и Генку. Вот кто нисколько не хотел вернуться!

Генкина жизнь в родном доме немногим отличалась от Людиной, разве что говорящей кофты у него не было, а с волшебницей Дашей они, напротив, были друзья — не разлей вода.

Генка не в силах был сам что-то выдумать, но зато очень любил, если выдумывают другие. Поэтому он считал себя просто везунчиком, что его соседкой по дому была Даша. Мало того, то Даша — хороший друг и всегда готова прийти на помощь. Вдобавок — такую, как она, выдумщицу еще поискать! Игры сама выдумывала, прямо из головы, и сказки тоже. Не хуже тех, что в книжках. И вот, наконец, придумала целый тропический остров!

Так же, как и Валя, Генка сразу заметил, что здесь никого не интересует, как он учился. Но в отличие от Вали его это, конечно, нисколько не угнетало — наоборот!

Что до Кати, то она боялась, что ребята узнают ее секрет. А секрет был в том, что она очень скучала по своим папе с мамой. Кажется, никто больше по своим родителям здесь не скучал. Хотя никому еще не приходилось куда-то уезжать из дома, а Катя была кандидатом в юношескую сборную и ее уже брали на соревнования в другие города. Пора бы и привыкнуть к расставаниям! И Катя опасалась, что друзья будут над ней смеяться.

В конце концов, во всем есть свои плюсы и минусы, втолковывала она себе.

На острове сколько угодно можно тренироваться в плавании, а плавать она любила больше всего на свете. Мама с папой будут рады, что она зря время не теряла. Вот она вернется домой, привезет много гостинцев. Они сядут вместе за стол, будут пить чай. Катя расскажет, как хорошо было на острове. Какие пляжи! Песок! Вода — точно парное молоко (наверно, как раз таким бывает парное молоко). А главное — никто не мешает. Никто не говорит, что сегодня ты вместо бассейна должна собирать бумажки вокруг школы, завтра — сгребать в кучу листья, послезавтра — расчищать снег. Никто не говорит, что ты бы только и плавала по всем предметам!