Николай Васильев - Кладоискатели (Повести) Страница 7

Старик спохватился:

— Ох, и что ж это я в самом деле? Заходите, заходите в дом. Не обессудьте, болтлив стал к старости. Заходите, милости просим.

— Ворота, Никифор Степаныч, запри, — напомнил Кузьма.

Дед махнул рукой:

— Да я их сроду не запираю. От кого запираться-то? У нас тихо.

— Ну, знаешь, машина все-таки, — возразил Кузьма. — Мало ли что…

— Ладно, запру, если желаете. — Старик задвинул тяжелый засов. — Вот, будьте спокойны, никто не войдет.

— Так-то оно лучше, — кивнул Кузьма и вслед за Алексеем Фомичом вошел в избу.

Лодка

В избе дед Никифор принялся было ставить самовар, но Алексей Фомич остановил его:

— Не суетись, Никифор Степанович. Не надо самовара: чаю что-то не хочется.

Старик растерялся:

— Тогда не знаю, чем вас угощать… В обед уху варил, рыба осталась. Может, рыбы поедите?

Алексей Фомич обрадовался:

— Это — другое дело! Давай сюда твою рыбу. Только, как говорится, рыба по суху не плавает…

Старик понял намек, развел руками:

— Водки не держу.

— Ничего, Никифор Степанович, у нас в машине кое-что найдется. Будет и выпить и закусить.

Он подмигнул Кузьме.

Тот вышел во двор и через минуту вернулся с большой кожаной сумкой. Расстегнул «молнию», стал доставать из сумки свертки. На столе появился батон белого хлеба, колбаса, консервы, бутылка водки.

Дед Никифор поставил на стол миску с вареной рыбой.

Сели за стол. Алексей Фомич держался за столом, как хозяин. Разлив водку по стаканам, он провозгласил:

— Ну, Никифор Степанович, за встречу!

Старик пригладил усы.

— Что ж, за встречу можно и выпить маленько.

Ели молча, сосредоточенно жуя. Видно, гости сильно проголодались с дороги. Когда миска опустела, Алексей Фомич сказал:

— Спасибо за угощение, Никифор Степанович. Давненько не едал свежей рыбки. Поел с удовольствием.

— На здоровье, гости дорогие, на здоровье.

Вскоре Кузьма, навалившись грудью на стол, задремал.

Алексей Фомич отодвинулся вместе с табуреткой от стола, закинул ногу на ногу и принялся обстоятельно расспрашивать старика:

— Что, Никифор Степанович, много рыбы в вашем озере?

— Полное озеро, — с улыбкой ответил дед Никифор. — Не первый год разводим.

— Выгодно колхозу?

— Как не выгодно! Рыбу в город продаем — доход немалый. Да и колхозники покупают охотно: кому не хочется ухи из свежей рыбки поесть? Наш председатель специальную бригаду рыболовецкую сколотил, сетями ловят.

— Каждый день?

— Нет, у них там свое расписание… Мое дело — озеро сторожить.

— А что, часто браконьеры наведываются?

— Нет, теперь редко. Бывало, сетями ловили и взрывчаткой не брезгали. Сколько рыбы зря погубили! Вот меня и приставили к озеру. У меня, брат, не украдешь! Я, в случае чего, стрелять буду. Мне наш председатель прямо сказал: ежели который добром не послушает — применяй оружие. Вот так. Покуда, бог миловал, ни разу стрелять не приходилось. Да чужому человеку нипочем мимо меня к озеру не подступиться: на той стороне лес стеной стоит и берег там обрывистый. Потом, сам посуди, что делать браконьеру на озере без лодки? На спине ее не принесешь, а на озере всего-то две лодки и есть, обе под моим наблюдением находятся. Одна лодка — моя, когда она на берегу, я ее на замок запираю. Вторая — та, с которой наша рыболовецкая бригада рыбу ловит. Большая лодка — десять человек держит, ее не так давно колхоз где-то на Каме купил, оттуда и привезли. Хорошая лодка, ничего не скажешь. Хотя и прежняя была неплоха, да только много меньше против теперешней…

Тут Алексей Фомич, внимательно слушавший разглагольствования старика, прервал его, спросив как бы между прочим:

— Куда же дели эту старую лодку — увезли или на дрова разбили?

Дед Никифор даже рассердился:

— Такую лодку — да на дрова?! Скажешь тоже! Я бы ни в жизнь не допустил. Правда, председатель приказал вынуть ее из воды, мол, не нашлось бы охотников на ней поплавать. Ну, я лодку и убрал под навес. Чтоб не сгнила, просмолил ее заново — все честь честью. Понадобится — хоть сейчас спускай на воду. И весла при ней.

— Молодец, Никифор Степанович, колхозное добро надо беречь, — похвалил Алексей Фомич.

— А то как же! Само собой…

Помолчали. Разомлевший после ужина дед Никифор стал клевать носом.

— Э-э, — улыбнулся Алексей Фомич, — да ты, Никифор Степанович, спишь!

Старик зевнул:

— Да, сморило что-то.

— Так ты ложись, спи, а мы немного по берегу погуляем. Ночь светлая, подышим воздухом, подберем местечко, где на зорьке удить станем.

— Ступайте, а я прилягу, — согласился старик.

Он кинул на лавку тулуп, лег на него и в ту же минуту заснул.

Алексей Фомич растолкал дремавшего Кузьму:

— Эй, после выспишься! Сейчас времени терять нельзя.

Кузьма протер глаза, потянулся.

— Старик заснул? — спросил он.

— Заснул, его теперь пушками не разбудишь. Все складывается в нашу пользу. Иди за мной.

Они пошли было к двери, но в это время раздался стук в ворота. Во дворе залаяла собака.

Кузьма метнулся к столу, дунул на коптящий фитиль керосиновой лампы. В избе стало темно.

— Кого это черти по ночам носят? — негромко проворчал Алексей Фомич.

Он с опаской прислушался к дыханию сторожа, но тот спал крепко и даже похрапывал во сне.

В напряженной тишине прошло несколько минут.

Снова раздался стук в ворота.

— Что будем делать? — спросил Кузьма. — Придется, наверное, открыть.

— Еще чего! — злобно зашипел Алексей Фомич. — Хочешь, чтоб нас тут увидели? Старик — простота, а другие свидетели нам ни к чему. Притаимся, постучат-постучат и уйдут.

Подождали еще, но стук больше не повторился.

— Ушли, — облегченно вздохнул Алексей Фомич. — Ну, Кузьма, теперь не зевай!

Они вышли во двор.

— Задремал я, не слыхал, про что ты со стариком говорил, — признался Кузьма. — Ну как, даст он нам лодку?

— К старику не подступишься, он о колхозном добре шибко радеет. Так что подкупить сторожа, как мы с тобой надеялись, не удастся. Я с ним и говорить об этом не стал, сразу понял, что бесполезно.

Кузьма сказал бодрым голосом:

— Ну что ж, тогда придется у него лодку украсть. Она на берегу к колышку цепью примкнута, я, как давеча подъехали, заприметил. Замок сбить нетрудно.

— А дальше что? — насмешливо спросил Алексей Фомич. — Старик сразу же хватится лодки, поднимет тревогу. Нет, это не годится.

— Что же делать? Выходит, зря мы приехали?

— Не вешай носа, Кузьма, все идет даже лучше, чем я ожидал. Старик, покуда ты спал, много всякой ерунды молол, да под конец о важной вещи проговорился. Теперь у нас с тобой будет своя собственная лодка, все лето можем с нее рыбачить, и ни одна душа знать про то не будет.

— Откуда мы лодку возьмем? Ничего не понимаю!

Увидев, как удивленно таращится на него Кузьма, Алексей Фомич засмеялся довольным смешком и поманил его под навес.

— Где-то тут лежит наша лодочка, — сказал он, зажигая карманный фонарик. — Давай поищем.

У стены были свалены доски, вилы, грабли, лопаты.

Алексей Фомич решительно направился к этой куче, присел, заглянул под доски.

— Есть! Вот она!

— Тихо! — предостерегающе сказал Кузьма и покосился в сторону дома.

— Эх и повезло нам! — весело говорил Алексей Фомич. — Сейчас разгребем эту кучу — и лодка наша! Только давай не очень грохать, не дай бог, старик проснется.

Стараясь не шуметь, они быстро разобрали кучу, освободили лодку из-под досок. Но когда попытались сдвинуть ее с места, оказалось, что это не так-то просто.

Кузьма озадаченно почесал в затылке.

— Тяжелая… На руках до воды нам ее не донести, а тащить волоком — след останется, старик увидит, догадается. Нет, видно, ничего у нас не получится.

— С умом возьмемся, так все в лучшем виде сделаем, — сказал Алексей Фомич.

— При чем тут ум? — раздраженно бросил Кузьма. — Тут не ум, а сила нужна.

— Ум везде нужен, — наставительно заметил Алексей Фомич. — Видишь доски? По ним лодка, как по маслу, покатится, тем более недавно просмоленная. И никакого тебе следа. Понял?

Кузьма с уважением посмотрел на своего приятеля:

— Да-а, Алексей Фомич, твой ум и камень просверлит.

Они принялись за работу. Все получилось так, как сказал Алексей Фомич: лодка легко скользила по широким струганым доскам. Спустя четверть часа она уже покачивалась на мелководье у берега.

Кузьма сбегал под навес, принес весла.

Потом они вдвоем быстро собрали доски, вместо лодки подложили два чурбака, прикрыли их досками, сверху навалили вилы, грабли и лопаты.