Михаил Львовский - Это мы не проходили Страница 7

— Оль, — сказала Лена, — а ты бы мальчику, который тебя провожал, объяснила: я, мол, учительница.

— Я объяснила.

— А он?

— Так рванул, что только пятки засверкали, — не слишком весело ответила Оля.

Девушки притихли.

И вдруг с шумом распахнулась дверь. Практикантки обернулись и увидели большую, несколько странную компанию. Это были местные учительницы. С ними произошла необыкновенная перемена. В одежде пожилых учительниц чувствовалось желание не отстать от молодежи. Кое-кто осмелился даже надеть брюки.

У всех в руках были подарки: у кого — чайник, у кого — кофейная мельница, у кого — будильник. Многие притащили с собой комнатные цветы в горшочках.

— Вот вы где… А мы к вам на новоселье, — сказала заведующая воспитательной частью с лихо подведенными глазами.

Местные учительницы выглядели со всеми своими дарами несколько смешно, но очень трогательно. И девушки бросились к ним разгружать от свертков, пакетов и авосек. Иногда это сопровождалось чмоканьем в щечку и типичными девчачьими возгласами: «Какая прелесть!»

В комнате, где жили Лена, трусиха Валя Кулешева и красавица «англичанка» Ира, был накрыт студенческий, но все же торжественный стол.

Разумеется, кроме хозяек, за ним восседал Юра Рябинин.

Но Юру можно было не считать гостем, а вот преподавательница биологии, она же завуч, Галина Петровна и «физичка» Наталья Ивановна были здесь почетными гостьями.

— А вы уютно устроились! — похвалила девочек Галина Петровна. — Но даже самая лучшая гостиница — все-таки не дом. Правда?

— А я как раз обожаю жить в отелях, — заявила Ира. — По-моему, дом современного человека — это хороший чемодан.

— Совершенно верно, — поддержал девушку Юра, — в нем может прекрасно уместиться все, что нужно, чтобы человек везде чувствовал себя как дома.

— Зарубежные психологи недавно установили, — сказала Ира, — что для хорошего настроения очень полезно раз в неделю со всей семьей ночевать где-нибудь не в родимых стенах, раз в месяц переставлять в квартире мебель, раз в год…

— Леночка, — вдруг встрепенулась Галина Петровна, — кстати… «переставлять»… Мне показалось, что вы допускаете в своем классе самовольные пересаживания учеников с парты на парту.

— Ваши ученики, — заметила Лена, — действительно не имеют от вас никаких секретов.

— Я же предупреждала, — сделала вид, что не заметила колкости, заведующая учебной частью. — В классе точно установлено, кто с кем должен сидеть, что сообразуется с множеством еще неизвестных вам факторов. Поверьте, это очень важно, для того чтобы уроки проходили нормально. Прошу вас следить за этим построже.

— Я подумаю, — ответила Лена.

— О чем?

— О том, что вы сейчас сказали.

— Ах, вот как? Ну, подумайте. — Голос Галины Петровны звучал резко.

И тут неожиданно Наталья Ивановна поддержала Лену.

— Извините, Галина Петровна, но… я тоже не особенно слежу за тем, кто с кем сидит. В старших классах — люди взрослые. Как-то даже неловко вмешиваться…

Галина Петровна помолчала, а потом произнесла значительно:

— Видите ли, Наталья Ивановна, многие преподаватели жалуются, что в Лениной классе очень упала дисциплина.

Танцы в общежитии мореходного училища были в разгаре. На небольшой эстраде играл духовой оркестр, временами на танцующих направлялись лучи разноцветных прожекторов, сыпалось конфетти.

Юра и Лена решили пропустить очередной танец — они были заняты мороженым. Поэтому им и удалось услышать, о чем говорила Ира. Она со своим партнером, морским офицером, очевидно преподавателем училища, показывала здесь такой высокий класс, что стала настоящей царицей бала.

— А вы угадайте, — говорила Ира морскому офицеру. — Не бойтесь, не бойтесь. Ну? На кого я, по-вашему, похожа?

— На артистку, — ответил офицер.

— Не угадали. Подумайте лучше.

— Стюардесса.

— Холодно, холодно.

На мгновение они удалились от Лены и Юры.

— Угадает? — спросила Лена у Юры.

— Никогда в жизни, — ответил Юра.

Они продолжали наблюдать за Ирой и морским офицером. И хоть ни одного слова не было слышно, но по тому, как красавица Ира запрокидывала голову, смеясь над предположениями своего партнера, понимали, что тот все еще далек от истины.

— Манекенщица! — снова стал слышен разговор Иры и моряка.

— Неужели похожа? — рассмеялась Ира.

— Сдаюсь, — взмолился моряк.

— Ду ю сник инглишь?

Оказалось, что «спик», и при этом очень недурно.

— Теперь догадались?

— Переводчица?

— Иес.

— Интересно, — насмешливо сказала Лена, когда Ира со своим партнером, разговаривая уже только по-английски, опять удалились в гущу танцующих.

— Ирка молодец! — не почувствовал насмешки Юра.

Музыка оборвалась, и после непродолжительных аплодисментов с эстрады раздался голос:

— Белый танец. Партнеров выбирают девушки.

Мгновенно были разобраны все моряки. И тогда какая-то незнакомая девушка, приглядевшись к Юре, неуверенно пошла к нему, потом как будто передумала, потом решительно приблизилась и спросила у Лены:

— Разрешите?

Лена кивнула. Юра пошел танцевать с красивой, изящно одетой девушкой.

Оставшись одна, Лена огляделась. Прислонившись к колонне, неподалеку стоял пожилой моряк в высоком офицерском чине.

Лена подошла к нему и молча поклонилась. Старый офицер очень удивился, но принял приглашение. Они начали танец. Лена танцевала очень хорошо, но и ее партнер, несмотря на возраст, был неутомим.

Вскоре Лена услышала голос Юры.

— Вообще-то, — говорил Юра своей партнерше, — я… ну, как вам сказать… физик. Широкого профиля.

— Физик? А почему вы тогда в общежитии «Лифтстройремонта» живете? Я вас приметила.

— Я же сказал — у меня широкий профиль, — выкрутился Юра. — Вы знаете, что такое современный лифт? В сущности, например, кнопочная станция лифта высотного здания — это пульт управления своего рода сложного программирующего устройства. Понимаете?

— Нет, — ответила девушка. — Я ведь в здешнем кафе… ну, в «стекляшке» работаю… буфетчицей. Вы у меня с девушкой яичницу ели. Неужели не узнали?

Юра и молодая буфетчица, которую действительно сейчас трудно было узнать, затерялись в толпе танцующих, а Лена неожиданно засмеялась.

— Чему это вы? — спросил офицер.

— Просто так… весело… — сказала Лена.

— И мне, — ответил офицер.

И тогда они оба начали отплясывать такое, что, когда танец закончился, им долго аплодировали, в том числе Юра и молодая буфетчица.

…Поздним вечером, когда Валя уже спала, Лена проверяла тетради.

И вдруг в комнату вошла Ира. Она была возбуждена и поэтому начала слишком громко:

— Вы чего убежали?..

— Тс-с! — заставила ее умолкнуть Лена.

— Там было так весело, — продолжала Ира шепотом. — Юра просил тебя выйти в коридор.

Лена встала из-за стола и скрылась за дверью.

В коридоре Юра сразу же обнял ее. Лена попыталась освободиться, но не тут-то было.

— Что? — спросила Лена, продолжая попытки вырваться из Юриных рук. — Может быть, используешь разряд по дзю-до?

Юра тотчас же отпустил Лену.

— Сколько можно? — ответил Юра глухо. — Тебе не хватает «Чайки» с разноцветными воздушными шариками и голым пупсом на капоте? Свадебного марша во Дворце бракосочетаний?

Юра, паясничая, пропел несколько тактов мендельсоновского марша и получил пощечину. Лена вернулась в комнату.

— Так быстро? — не без иронии спросила Ира.

— Тетради! — вздохнула Лена.

На следующий день, прежде чем начать урок биологии в своем классе, Лена сказала:

— Ребята, сейчас я выйду из кабинета, а вы пересядьте так, чтобы каждый сидел с тем, с кем ему хочется. Ладно? Хватит вам двух минут?

— Хватит! — дружно ответил класс.

Лена вышла в коридор. Сюда некоторое время доносилась легкая суматоха. Потом за дверью все стихло. Когда Лена вошла в кабинет и оглядела класс, она убедилась, что почти никто из ее учеников не остался на прежнем месте. Но больше всего поразило ее то, что бледная девочка, умница-отличница Мила Ходзицкая сидела рядом с Митей Красиковым на последней парте. На первой парте в одиночестве сидела Вика Сергеева, «волевая натура».

— А ты, Вика, почему одна? — поинтересовалась Лена. — Ни с кем не хочешь сидеть?

— Это с ней никто не хочет, — ответил кто-то ломающимся баском.

И тогда Вика, всхлипнув, выбежала из кабинета.

Класс зашумел.

— Тихо, ребята, — сказала Лена.

Но класс продолжал шуметь, как ни пыталась Лена его утихомирить.

— Это не пе-да-го-ги-чно! — в кабинете завуча рыдала, уронив голову на стол, «волевая натура».