Татьяна Мельникова - 13 историй из жизни Конькова. Рассказы Страница 7

Я уже понял, что девственной природы нам не найти сегодня ни в лесу, ни в воде, ни даже в небе, где еще пролетали время от времени хлопья сажи от сгоревшей автобусной покрышки.

И куда идти еще, чтобы искать эту природу, я не знал. Взял у мамы бутерброд и стал нехотя жевать его.

Но тут что-то неожиданное случилось с папой. Он деловито закатал свои брюки выше колен и решительно полез в воду. Схватил эту самую кроватную спинку, которую кто-то неизвестно зачем кинул в речку, раскачал ее и, поднатужившись, выволок на берег вместе с целым пучком тины.

— Собирай улов! — весело крикнул мне папа, и я увидел, что в тине шевелится здоровущий зеленый рак и еще один, поменьше.

А папа снова шагнул в воду и достал со дна большую кастрюлю с дырявым дном, и в ней тоже сидел рак, выпучив на нас привязанные на ниточки глаза.

И мы с папой стали наперегонки шарить по дну руками.

— Только осторожней, не обрежьтесь о всякую дрянь! — закричала нам с берега мама.

— А мы ее сейчас всю по-вы-ки-не-ем! — отозвался папа и ловко поддел палкой старое, набитое тиной ведро. — Проведи разведку, Юрка, нет ли еще одного рачьего гарнизона в этой старой крепости.

«Конечно, это папа нарочно придумал, — догадался я, — с раками. На самом деле он ведь чистит речку. Вот здорово! Вылечить целую речку. Это не хуже, чем помощь Гулливера в стране лилипутов».

Мы с папой перемазались в тине, но мама не ругала нас. И всем нам стало весело. И жарко.

За работой я не заметил, как на берег пришли еще несколько человек из нашего автобуса. Я только почувствовал, как сетка от кровати — мы как раз тянули ее с папой со дна, а она не поддавалась — вдруг стала легкой-легкой. И крепкое мужское плечо потеснило мое:

— Ну-ка, подвинься, брат. Возьми себе, что полегче.

Потом мы все вместе сидели на берегу и смотрели, как медленно оседает в речке взбаламученный песок. И вода делается все чище, чище и прозрачнее, словно маленькая речка умылась и повеселела.

К нам еще подходили люди из нашего автобуса. У одной женщины, которую я нечаянно разбудил по дороге, был в руках большой промасленный сверток.

Она сначала хотела бросить его в воду, а потом как-то растерянно посмотрела на всех нас и остановилась. И осторожно положила этот сверток в ржавое ведро, которое мы достали из воды. И вернулась к автобусу, и принесла лопату. Это ведро и все другое такое мужчины глубоко зарыли в землю. Чтобы мусор никогда не попал больше в маленькую речку.

А тот дяденька, который все время говорил с папой в автобусе про завод, сел на берегу и, как маленький, опустил ноги в воду и долго-долго сидел и вообще ничего не говорил, только задумчиво улыбался.

…Когда мы уезжали домой, я долго-долго смотрел в заднее окошко автобуса. Может быть, поздно вечером или ночью на поляну, освещенную лунным светом, все-таки выйдет из лесу лось. Он настороженно перешагнет через опаленную траву и пугливо потянет^чуткими ноздрями чужие запахи бензина, горелой бумаги, масла и резины. Но потом он ступит тонкими ногами в чистую речку, напьется чистой воды и… его большие грустные глаза повеселеют.

Я смотрел, смотрел в окошко, и мне показалось, что мохнатая лапа одной елки тихонько дрогнула…

Тримаран

Когда я начал учиться в пятом классе, недалеко от нашей школы открыли новый магазин — «Культтовары». Мы с ребятами после уроков почти каждый день в него стали заходить.

Там такие замечательные вещи продаются! Маски для подводного плавания и ласты; разные пилки и лобзики; электрические паяльники, фонарики, батарейки; «конструкторы», какие хочешь, — и железные, и деревянные, и пластмассовые.

Просто невозможно в такой магазин не зайти.

Продавщицы, правда, нас не так чтобы очень приветливо встречали. А одна, над ее прилавком табличка висит «Старший продавец т. Сковородникова», — та вообще сразу спрашивала: «А покупать-то чего-нибудь будете?»

Как будто обязательно надо сразу покупать! Вон Клавдия Павловна, наша учительница математики, всегда говорит: «Семь раз примерь, один раз отрежь». А выбрать покупку — это ведь тоже надо семь раз примерить.

Тем более, мы с Валькой Трофимовым и Гарькой Смоляковым решили купить не что-нибудь, а судовой двигатель. Он, конечно, не настоящий, большой двигатель, как «Вихрь» или «Москва», что на бензине работают. Но и не просто игрушка какая-нибудь.

…Моторчик, который мы облюбовали, называется ЛЭБ-506. Значит — лодочный, электрический, на батарейке. Разглядеть его на прилавке во всех подробностях трудновато: сверху стекло, и сам он спрятан в белой пластмассовой коробочке — кожухе, только вал и гребной винт снаружи.

Но мы, все трое, кажется, так и видим, как он лежит себе тихонечко в своем кожухе, такой черненький стальной сердечник, аккуратно обмотанный блестящей медной проволокой. Похожий на большого черно-золотого шмеля. И стоит только подсоединить его к батарейке, как он загудит по-шмелиному и завертит вал с белой пластмассовой ромашкой винта на конце.

Каждый день мы заходили в магазин и проверяли, не купил ли кто-нибудь нашу драгоценность. Мы даже решили не брать в школьном буфете пирожков с повидлом, чтоб побыстрей накопить денег на своего «шмелика», как мы прозвали моторчик.

А пока мы с Валькой и Гарькой готовили для «шмелика» судно. Сначала мы хотели, чтобы это был трехпалубный электроход. Такой, какие ходят у пас по Волге. А потом передумали и решили — пусть, будет тримаран. То есть судно с тремя корпусами, соединенными между собой. Мы про такие в журнале «Юный техник» читали. Если два корпуса, то судно называется катамаран, если три — тримаран. А в одной лаборатории построили даже семимаран.

Нас трое, и у нашего корабля будет тройной корпус, прочный и устойчивый, которому не страшны самые большие штормы, — решили мы. — Даже девятый вал, как на картине Айвазовского, не страшен. Эту картину мы видели в музее, когда ходили туда всем классом.

Мы договорились: каждый из нас делает по корпусу, а потом их соединим.

Гарька сразу сказал, что построит парусник. Он старинными кораблями интересуется. Вызовут его, например, на уроке истории отвечать про водный путь из варяг в греки. Он скажет два слова — откуда и куда купцы-путешественники вышли, и тут же начинает про устройство кораблей. Какие паруса, какие борта, сколько гребцов с каждой стороны. Потом — какие украшения делались на носу, какие надстройки на корме. Учительница слушает, слушает, потом говорит:

— Я боюсь, Смоляков, греки не дождутся наших варягов с товарами. Навигация закончится.

— Да что вы, Татьяна Ивановна! — Гарька обижается. — У них скорость, знаете, какая высокая была! Они ведь выбирали для своих судов мореный дуб, для весел — ясень, а для парусов… — опять его не остановишь…

Мы с Валькой Трофимовым интересуемся конструкциями более современными.

Мне, например, больше всего нравится рассматривать всякие схемы и чертежи по электронике. Хочется настоящего робота построить.

Мама говорит, что у меня богатое воображение. А папа, что воображение — это хорошо, но при этом в каждом деле надо иметь добротную теоретическую базу. Это он намекает на то, что я пока никак не исправлю тройку по математике…

…Но я хотел про наш тримаран рассказать.

Значит, Гарька Смоляков стал строить свою часть как бригантину. А мы с Валькой оба решили, что у нас будут подводные лодки. Мы даже поспорили, потому что он заявил, что первый захотел строить подлодку, а я — что я. Сначала немножко поспорили, а потом незаметно совсем поссорились и перестали рассказывать друг другу, как идет строительство. Или, как сказал мой папа, «перестали обмениваться информацией». И еще он сказал, что вряд ли из этого выйдет что-нибудь хорошее.

Я, конечно, сам переживал, что у нас так получилось. Но когда папа сказал, что «вряд ли выйдет что-нибудь хорошее», я обиделся. Наверное, он думает, что раз у Вальки старший брат ходит в Дом пионеров в судомодельный кружок, то мне надо всеми силами за Вальку держаться и во всем его слушаться. А я как-нибудь сам обойдусь, и моя подлодочка выйдет не хуже, чем в судомодельном! Чтобы она устойчивее была и, как настоящая, почти не выступала из воды — только кусочек палубы и рубка, — я решил для своей подлодки выплавить свинцовый балласт. Корпус я сделал тоже надежным, увесистым и дополнительно пробил гвоздиками. Опробовать корпус в воде я, правда, не стал, все равно он не один ходить будет, а в тримаране.

И вот наступил день, когда Гарька, наш главный казначей, сказал, что денег накопилось достаточно. В понедельник мы пошли в «Культтовары» и высыпали на прилавок целую кучу пятаков и гривенников.

И старший продавец т. Сковородникова не просто завернула нам коробку с моторчиком в бумажку, а положила в пакетик. Есть такие, наверное, для самых любимых покупателей. Там всякие товары нарисованы и разные ласковые слова — «К вашим услугам!», «Заходите, мы вам рады» и так далее.