Луиза Мэй Олкотт - Маленькие мужчины Страница 7

– А чьи это собаки? – спросил Нэт, заинтересованный этими торговыми операциями; он почувствовал, что покровительство такого человека, как Томми, будет очень полезным.

– Большая собака – Эмиля. Ее зовут Христофор Колумб, это миссис Бэр ее так назвала, – ответил Томми тоном хозяина зверинца, демонстрирующего своих зверей. Белый щенок – Роба, а желтый – Тедди. Какой-то человек хотел утопить их в нашем пруду, но дядя Бэр ему не позволил. Эти щенята как раз подходят для малышей, меня они не особенно забавляют. Их зовут Кастор и Поллукс.

– А мне хотелось бы иметь вот такого ослика. Он такой маленький, хорошенький, и на нем, наверное, так приятно ездить, – сказал Нэт, вспомнив, как ему приходилось долгими часами ходить пешком и как у него уставали ноги.

– Это ослик Тедди. Мистер Лоренс прислал его, чтобы тете Джо не приходилось на прогулках носить Тедди на руках. Мы все любим Тоби, это превосходный ослик. Голуби у нас общие, но у каждого есть свой любимец. И все птенцы, которых они высиживают, тоже общие. Эти голые птенчики такие смешные! Теперь их нет, но если хочешь взглянуть на старых, залезь наверх по лестнице. А я взгляну, не снесли ли яиц мои Хохлушка и Бабушка. Нэт поднялся на просторный чердак и долго смотрел на хорошеньких голубков, которые целовались носиками, ворковали и бегали туда-сюда. Некоторые сидели на гнездах, другие слетали с залитой солнцем крыши на устланный соломой скотный двор, где шесть красивых коров с глянцевитой шерстью меланхолически пережевывали свою жвачку.

«У каждого здесь есть что-нибудь, только у меня ничего нет, – подумал Нэт, чувствуя себя очень бедным, после того как увидел сокровища других мальчиков. – Хотелось бы и мне иметь голубя, или курицу, или хотя бы черепаху, но только свою собственную».

– Где же вы достаете всю эту живность? – спросил он, спустившись с лестницы.

– Мы или находим их, или покупаем, или нам дарят. Моих кур подарил мне папа. А когда я наберу достаточно денег от продажи яиц, то куплю пару уток, – тоном миллионера сказал Томми. – У нас есть хороший пруд позади амбара. За утиные яйца платят очень дорого, а маленькие утята такие миленькие, и так весело смотреть, как они плавают.

Нэт вздохнул. У него не было ни отца, ни денег, ничего во всем свете, кроме старого пустого кошелька и искусных пальцев, умеющих извлекать чудесные звуки из скрипки. Томми, по-видимому, понял, почему Нэт вздохнул, так как после нескольких минут глубокого раздумья вдруг сказал:

– Послушай-ка, что я придумал. Если ты согласишься разыскивать яйца моих кур – я это дело ненавижу, – то я буду давать тебе одно яйцо из каждой дюжины. А когда ты сам наберешь дюжину яиц, то продашь их маме Джо. Она заплатит тебе двадцать пять центов, и ты сможешь купить все, что захочешь.

– Ах, как здорово! – воскликнул Нэт, обрадованный таким блестящим предложением. – Какой ты добрый!

– Ну, это как раз пустяки. Начинай прямо сейчас и поищи яйца, а я подожду тебя здесь. Бабушка кудахчет, значит, одно яйцо ты обязательно найдешь.

И Томми развалился на сене с приятным сознанием, что заключил хорошую сделку и вместе с тем оказал услугу товарищу.

Нэт весело принялся за поиски и долго шарил по всем углам, прежде чем нашел два отличных яйца, одно – в самом дальнем уголке, а другое – в старой корзине, которую присвоила себе госпожа Хохлушка.

– Я возьму одно, а ты бери другое, – сказал Томми. – У меня теперь как раз будет дюжина. А завтра мы начнем новый счет. Записывай свои яйца мелом вот здесь, около моих, – и Томми показал на ряд каких-то таинственных значков на гладкой стороне старой веялки.

И владелец одного яйца с восхитительным чувством собственника гордо открыл свой счет рядом с товарищем, который со смехом сделал над значками следующую внушительную надпись: «Т. Банг и К0».

Бедному Нэту яйца казались такими соблазнительными, что Томми с трудом уговорил его отнести свою первую собственность в кладовую Азайи. Затем они пошли дальше, и Нэт познакомился с двумя лошадьми, шестью коровами, тремя свиньями и одним теленком. В заключение Томми привел его к старой иве, ветки которой склонялись над ручейком, и сказал, что покажет ему кое-что очень интересное. Встав на забор, мальчики вскарабкались на дерево и добрались до широкой развилки. Толстые ветки около нее каждый год подстригали, и они пускали молодые побеги, образовавшие над головой густой зеленый свод. Под ним в развилке стояли маленькие стульчики, а в дупле был устроен шкафчик, в котором лежали две книги, несколько недоделанных свистков и лодочка.

– Мы с Деми тут всё устроили, – сказал Томми. – Это наше собственное местечко, и никто не может приходить сюда без позволения, кроме Дэйзи, конечно, – она не в счет.

Нэт смотрел с восхищением то вниз, на журчащий ручеек, то на зеленый свод вверху, где жужжали пчелы.

– Ах, как здесь хорошо! – воскликнул он. – Вы, может быть, позволите мне иногда приходить сюда? Я никогда в жизни не видел такого чудного местечка. Мне хотелось бы быть птицей и всегда жить здесь.

– Да, тут очень хорошо. Приходи, когда захочешь, если согласится Деми, а я знаю, что он согласится. Он говорил мне вчера, что ты ему понравился.

– Неужели? – сказал Нэт, радостно улыбнувшись.

– Да. Деми любит тихих ребят, и вы сойдетесь, особенно если ты так же любишь читать, как он.

Румянец удовольствия, выступивший на щеках Нэта, сгустился при этих словах.

– Я не очень хорошо читаю, – пробормотал он. – У меня не было времени учиться. Ведь я целыми днями ходил по улицам и играл на скрипке.

– Сам я не охотник до чтения, но когда захочу, могу читать хорошо, – сказал Томми, с удивлением взглянув на Нэта. Этот взгляд совершенно ясно говорил: «Надо же, двенадцати летний мальчик – и не умеет читать!»

– Вот ноты я умею читать, – прибавил Нэт, расстроенный тем, что ему пришлось сознаться в своем невежестве.

– А я не умею, – признался Томми уже другим, смущенным тоном.

Это ободрило Нэта, и он твердо сказал:

– Я буду работать изо всех сил и постараюсь научиться всему, чему смогу. Мистер Бэр задает трудные уроки?

– Нет, и он ни капельки не строгий. Он все объясняет и помогает в трудных местах. Другие так не делают, как, например, мой старый учитель. Если, бывало, пропустишь хоть одно слово, он тут же – щелк по голове!

И Томми потер себе голову, как будто она еще трещала от полученных щелчков, которые одни только и остались у него в памяти после целого года занятий с тем учителем.

– Мне кажется, я мог бы прочитать вот это, – сказал Нэт, рассматривая книги.

– Так попробуй, а я помогу тебе, – покровительственным тоном предложил Томми.

Нэт, запинаясь в трудных местах, прочел целую страницу, а Томми ободрял его и в конце концов объявил, что тот скоро будет читать не хуже других.

Потом они потолковали о разных интересных вещах, в том числе и о садоводстве, так как Нэт, глядя вниз со своего насеста, увидел по ту сторону ручейка небольшие грядки.

– Это наш сад, – сказал Томми. – У каждого из нас есть своя грядка. Мы сеем на них что хотим, но только все разное. А когда посеешь, передумывать и менять уже нельзя. Жди, пока вырастет то, что посеял.

– Что же ты посеешь в этом году?

– Бобы – они быстрее всего растут.

Томми сдвинул шляпу на затылок, засунул руки в карманы и произнес эти слова, немилосердно их растягивая – он бессознательно подражал Сайлесу. Нэт не смог удержаться от смеха.

– Чему ты смеешься? Вырастить бобы гораздо легче, чем пшеницу или картофель. В прошлом году я попробовал посадить дыни, но с ними была страшная возня, и они почему-то все не поспевали, так что у меня выросла только одна большая дыня и две маленьких.

Последние слова Томми снова протянул, как Сайлес.

– А пшеница красиво растет, – сказал Нэт, стараясь теперь удержаться от смеха.

– Да, но с ней ужасно много хлопот. А с бобами – никаких, да и растут они очень быстро. Я первый выбрал бобы. Фаршированный Кочан тоже хотел их сажать, но опоздал и решил посеять сахарный горох. С ним тоже нечего делать, только убирать. Ну а это Кочан сделает с удовольствием – он ужасно любит поесть.

– А у меня тоже будет грядка? – спросил Нэт, думая, как приятно было бы посадить хоть что-нибудь.

– Конечно, будет, – ответил кто-то снизу.

Это был мистер Бэр, вернувшийся с прогулки и искавший ребят. По воскресеньям он всегда старался немножко поговорить с каждым мальчиком, считая, что такие разговоры приносят им пользу.

Искреннее, горячее сочувствие порой производит чудеса. Каждый ребенок знал, что дядя Бэр принимает в нем участие, и многие готовы были открыть ему сердце, даже охотнее, чем женщине, в особенности старшие, поверявшие ему все свои планы и надежды. В случае болезни или горя они, впрочем, инстинктивно обращались к тете Джо, которую маленькие делали своей поверенной всегда и во всем.