Анна Антонова - Письмо звездному мальчику Страница 7

Этот спектакль у меня в голове совсем не отложился. Я никак не могла отделаться от ощущения, что смотрю его глазами великого знатока оперетты Антона Дворецкого. Из-за этого меня тянуло на необъективную критику, и я злилась на себя – что не получается сосредоточиться на спектакле, на Антона – за его неуместные лекции, на Юльку – за ее дурацкий сюрприз, на актеров – что плохо играют…

Обратный путь понравился мне еще меньше, потому что Антон потащился за нами с явным намерением провожать Юльку. Ну как же, благородный джентльмен не может бросить даму посреди метро! Я же чувствовала себя крайне глупо и всю дорогу угрюмо молчала, с преувеличенным вниманием разглядывая рекламные плакаты. Все-таки есть от них польза, кроме вреда!

Юлька несколько раз пыталась завязать общий разговор, но я его не поддерживала, а говорить все время вдвоем им, видимо, тоже было неловко.

Мы вышли из метро. Все равно нам в одну сторону – мы с Юлькой в соседних домах живем, так что Антоше волей-неволей придется нас обеих провожать…

Я и сама не понимала, что на меня нашло. Сама же активно ее с этим чудиком знакомила, а теперь еще чем-то недовольна.

Было жалко испорченного спектакля. Но потом я напомнила себе, что, если бы не Дворецкий, мы бы его вообще пропустили, так и не ознакомившись с творчеством дублеров – я даже не запомнила их имен, – и немного успокоилась. А когда мы спустились в подземный переход, и вовсе обо всем забыла. Потому что снова услышала незнакомую и очень красивую песню:

– «Жанна из тех королев,

Что любят роскошь и ночь…»

Я не знала, какой неведомой Жанне посвящается песня, но пелась она с таким чувством, что можно было предположить горячую симпатию исполнителя к вышеупомянутой особе. Поэтому я загляделась на певца – парня с гитарой, на которого обратила внимание еще в прошлый раз, – и не ошиблась в своих подозрениях: рядом с ним отиралась какая-то мелкая невзрачная девица. Это, что ли, и есть Жанна? Он сам песню написал и ей посвятил?

– Лера!

Я словно очнулась и перевела взгляд на Юльку: подружка смотрела с нескрываемым ехидством, с намеком переводя взгляд с меня на переходного менестреля и обратно. Если она сейчас что-нибудь выдаст, я…

– А неплохо поет, – вдруг сказал всеми забытый Антон.

Мы с Юлькой синхронно повернулись, а он как ни в чем не бывало продолжал:

– Почти на профессиональном уровне. Не хуже, чем сегодня в театре. Надо поддержать талант.

И он полез в карман.

– Нет! – поспешно сказала я.

Чересчур поспешно, потому что получилось слишком громко – песня как раз кончилась – и парень меня услышал. Он скользнул по нашей компании слегка презрительным взглядом – я почему-то сразу вспомнила Алешу Шмарова, – отвернулся и как ни в чем не бывало заговорил с болтавшейся рядом девчонкой.

Вот в чем в чем, а в сообразительности моей подруге не откажешь. Поняв мизансцену, она поспешно подхватила своего кавалера под руку:

– Пойдем.

Тот, так и не докопавшись до денег, послушно потопал следом. А я забежала сбоку – так, чтобы Юлька с Антоном оказались между мной и парнем, – и незаметной мышкой проскочила мимо, сосредоточенно изучая грязноватую стену перехода. Когда мы миновали певца, я вздохнула с облегчением. Но все равно – никакая сила не заставила бы меня оглянуться.

Глава 6

Никаких реальных парней

Наутро настроение мое нисколько не улучшилось, солнце, птички и капель раздражали сильнее обычного, поэтому я топала в школу в угрюмом молчании. Юлька тоже особой веселости не проявляла, но все же не выдержала первой:

– И долго будем дуться?

– На что? – непонимающе вскинулась я.

– Да ладно, – скептически заметила она. – Как будто я не видела, как ты вчера на Антона косилась!

– Я косилась? – от возмущения у меня пропали все слова. – Да мне твой Антон…

– Во-первых, не мой, – непривычно холодным тоном отчеканила Юлька. – Во-вторых, прекрасно верю, что видов на него ты не имеешь, – как-то старомодно выразилась она.

– Да уж, – хмыкнула я. – Мы такую высокоумную беседу поддержать не сможем. Куда нам, простым фанаткам…

– Угу, – не менее ехидно заметила подружка. – Простых фанаток интересуют только попрошайки из перехода!

– Он не попрошайка! – вспыхнула я.

– А кто же?

– Он… ну… уличный музыкант, вот, – нашлась я. – И, между прочим, очень даже неплохой.

– Конечно, где же еще музицировать, как не на улице!

– Да уж лучше музицировать на улице, чем умничать без перерыва!

– Эй, чувихи, чего разорались?

Мы синхронно оглянулись – за нами след в след топал Чупраков и гадко ухмылялся. Интересно, и давно он тут уже…

– А ты чего подслушиваешь? – первой сориентировалась Юлька. – Иди своей дорогой!

– А тут одна дорога, – кривляясь, развел руками Чупраков. – Или вы, может, не в школу? – продолжал глумиться он.

– Так, – Юлька схватила меня за руку и потащила вперед, приговаривая: – Никто ничего не слышал, никто ничего не знает…

Я словно посмотрела на себя на стороны, и мне стало стыдно:

– Юльк, неужели будем ссориться из-за парней?

– Мы ссоримся из-за парней? – повторила она, удивленно посмотрела на меня и вдруг засмеялась: – Вот еще. Много чести! Из-за всяких Чупраковых, что ли, ссориться?

– Ты прекрасно поняла, что я не про Чупракова, – не поддалась я.

Юлька поморщилась:

– Да ну их вообще… У нас Миша и Антоша есть, правда? Они далеко, из-за них ссориться смысла нет…

– Ага, – подхватила я. – Только если Антоша-два за нами снова не увяжется.

– Ну уж нет, этого я не допущу, – кивнула подружка так серьезно, что я хихикнула.

– Не веришь? – подозрительно взглянула на меня она.

– Конечно, верю, – поспешила согласиться я, подумала минутку и все же попросила: – Нет, правда, не приводи его больше в театр, ладно? А то контраст слишком сильный…

– Между кем и кем? – дотошно уточнила Юлька.

– Ну… – Я смутилась, но все же озвучила свою мысль: – Между реальностью и тем, что на сцене.

– Ага, – возмутилась она. – Дворецкий, значит, у нас унылая реальность, а звезда перехода – песня и сказка в одном лице?

– А он тут вообще к чему? – не слишком уверенно пробормотала я.

– К унылой реальности, – ехидно заметила подружка.

– Я же его в театр не приглашаю!

– Так пригласи!

– Вот еще! – возмутилась я и сама удивилась, как натурально у меня получилось.

Мы уже поднимались на крыльцо, когда из школы приглушенно донесся звонок. «Первый», – машинально отметила я про себя.

– Значит, решили? – повторила Юлька. – Никаких реальных парней? Все как прежде?

– Никаких, – торжественно согласилась я. – Ну их, хлопот не оберешься… Только на сцене. Кстати, к сцене тоже лезть не будем. Мы ведь не фанатки какие, правильно? И все будет как прежде.

– Будет, – подтвердила она, оглянулась на двери, которые брали штурмом пунктуальные ученики, и заметила: – Опаздываем.

– Так еще же только первый звонок… – начала было я, но подружка так иронично посмотрела на меня, так ехидно протянула:

– Да, Лера… – что мне захотелось провалиться под крыльцо.

– Ладно, пошли, – как можно небрежнее бросила я, но моя подруга не была бы собой, если бы упустила такую прекрасную возможность прочитать небольшую лекцию.

– И этот человек еще что-то говорит про унылую реальность! – воскликнула она. – Да тебе, Лерочка, надо срочно завязывать с Мишами-Антошами и со всех ног бежать знакомиться с красавчиком из перехода! Пока крыша совсем не уехала…

– Подумаешь, переклинило, с кем не бывает, – с досадой пробормотала я и повернулась к дверям: – Пошли, правда ведь опаздываем!

– Ну пошли, пошли, – показательно вздохнув, согласилась Юлька. – Но задумайся над моими словами, дочь моя!

И я действительно задумалась: почему, интересно, она назвала парня из перехода «красавчиком»? Может, я чего-то не заметила?

Хоть мы и договорились, что «все будет как прежде», как прежде почему-то не получалось. То есть мы старательно делали вид, что ничего не изменилось, – ходили в театр, в подробностях обсуждали увиденные спектакли, читали новости о Горине и Теркине в Интернете…

Но это было уже не то. Куда-то пропали новизна и восторг, мы занимались всем этим словно по обязанности, а не потому, что нравится. Но и отказаться уже не могли – я чувствовала, как театр меня затягивает, занимая все время и мысли. И хотя впечатления стерлись, стали смазанными, как забытый под дождем рисунок, меня ничто не могло отвлечь. Хотя я искренне старалась: хорошо училась, участвовала в школьных мероприятиях, ходила в кино…

Аннушка торжественно объявила, что нас исключили из эксперимента – в конце года мы будем сдавать простые человеческие экзамены. Но и эта информация прошла словно мимо меня. Мир будто раздвоился: все события «обычной» жизни стали лишь невзрачной декорацией, на фоне которой разворачивалась другая, яркая и ни на что не похожая реальность…