Мария Грипе - Эльвис! Эльвис! Страница 7

И всё же Эльвис чувствует себя примерно так, как в те минуты, когда мама стоит у окна и громко зовёт его, и кажется, голос её слышен на весь город, и ему всякий раз хочется стать невидимкой, спрятаться в какую-нибудь нору.

— Я просто на седьмом небе! — шепчет мама.

— Чёткость изображения как будто неплохая, верно? — говорит папа. — И цвет отличный!

На экране показалась кучка людей, очень странных на вид, они машут руками и кричат. Но вот… вот, вот! Вот он!

Настоящий ЭЛЬВИС!

Эльвис быстро закрыл лицо руками, а всё же косится сквозь растопыренные пальцы на экран. От увиденного он слегка ошалел. Хоть он и не раз видел Настоящего на портретах, всё же он совсем растерян. И смущён. Смущён и в то же время взволнован.

Пошире растопырив пальцы, Эльвис пристально разглядывает Настоящего.

Мама с папой, к счастью, не глядят на сына. Мама, кажется, вся ушла в телевизор, папа набивает трубку, а Настоящий Эльвис не может видеть своего тёзку.

— До чего же он разжирел! — вдруг произносит папа. — Просто окорок какой-то! Совсем не похож на спортсмена!..

Мама не слышит, что говорит папа, но зато Эльвис слышит. Как это понять? Настоящий не похож на спортсмена?

— А что? Он не умеет играть в футбол? — осторожно осведомился Эльвис.

Папа прыснул.

— Кто? Этот тип? В футбол? Да куда ему! С такими ляжками… Нет, футбол — это не на гитаре бренчать!..

Ах вот оно что! Неудивительно, что Эльвис так скверно играет в футбол, уж если Настоящий Эльвис и тот не может!..

Зато Настоящий умеет петь… И сейчас он уже поёт. Эльвис никогда так не сможет. У него ведь голос пропал…

Откинувшись на спинку кресла, Эльвис глядит на экран. Теперь он уже меньше робеет, начинает привыкать и смотрит поочерёдно на папу, на маму, на Сессан. Но чаще всего на Настоящего ЭЛЬВИСА.

У Настоящего градом льётся по лицу пот. Оказывается, тяжёлая это работа — петь. Разные тётеньки наперебой протягивают Настоящему Эльвису носовые платки, чтобы он мог вытереть лицо. И Настоящий раз за разом из благодарности чмокает этих тётенек. Но тут же с него снова капает пот.

Правда, даже любопытно смотреть, как быстро на его лице вновь выступают капли. Настоящий просто весь взмок. И снова тётенькам приходится его выручать. Они по очереди сменяют одна другую, а то ведь недолго и умаяться.

И ученики его тоже здесь, они все при галстуках и в белых костюмах, только что без золота; в белом костюме с золотом один ЭЛЬВИС. Ученики играют на разных инструментах и подпевают, когда им велит Настоящий. Время от времени они приносят розовые и голубые шейные платки и надевают их на шею певцу. Им то и дело приходится бегать за этими платками, потому что Настоящий раздаривает их тётенькам, которые вытирают с него пот. Правда, временами Настоящий утирается и шейным платком. Кожа у него чешется, понятное дело, хотя… Всё же, наверно, не стоило бы утираться шейным платком! Тем более когда есть носовые платки.

Эльвис покосился на маму: интересно, что она думает об этом, она ведь всегда так строго осуждает любую неопрятность, но нет — мама ничего не замечает…

Мама лишь улыбается и потягивает из рюмки вино. И покачивается в такт музыке. Мама сейчас счастлива. Лицо у неё совсем разгладилось.

— Отличное изображение! — говорит папа. — Высший класс, правда?

— Ага… а только как получается цвет? — спрашивает Эльвис.

— Тише, Эльвис, — говорит мама.

— Я тебе после всё объясню, когда кончится передача, — обещает папа.

От Настоящего Эльвиса на экране исходит сияние, всё сверкает и переливается вокруг него. Конечно, в сравнении с ним какой-то Эльвис Карлссон — просто дрянь.

И мама, конечно, давно это поняла. Да и смешно их сравнивать. Лучше бы уж мама не сравнивала.

Сессан стала тереться о мамины ноги, она хочет, чтобы мама её погладила, но мама отталкивает собачонку, и Сессан начинает тявкать.

— Отстань, Сессан! — говорит мама. И придвигается ещё ближе к экрану.

Сейчас Эльвис не поёт, а говорит, и говорит он что-то очень смешное. Тётеньки, вскинув руки, что-то кричат, некоторых из них Настоящий снова целует в щёку.

— Да выставь ты эту собаку на кухню, Улле! — говорит мама. — С ума она меня сведёт!

Папа встаёт и выводит Сессан. Собачка скулит.

Возвратившись назад, папа в очередной раз повторяет, что изображение — великолепно.

Надеюсь, ты согласна с этим, лучшего я нигде не видел! Этот телевизор много шикарней того, что купили Ингрид и Ёста, — говорит папа.

— Тихо! — повторяет мама.

Снова запел Настоящий Эльвис. Очень серьёзную, торжественную песню. Настоящий стоит в окружении своих учеников, совсем как Иисус Христос на бабушкином образе…

Все люди на экране поют: «Аллилуйя, аллилуйя…»

Маленький Эльвис ясно различает слова, он хорошо знает эту песню, ведь она записана на маминых пластинках, и мама часто проигрывает их и сама подпевает при этом.

«Аллилуйя, аллилуйя…»

Мама хватается за свой платочек, но не для того, чтобы вытереть пот, просто она очень растрогана…

— И звук в этом телевизоре тоже отличный, — говорит папа. — Не то что у Ингрид с Ёстой. Их телевизор хрипит.

— Неужто так трудно помолчать! — вздыхает мама.

Уж очень долго они поют эту песню… Снова и снова одни и те же слова.

А на кухне без умолку скулит Сессан. Но мама будто ничего не слышит. В другое время она пулей помчалась бы утешать собачонку.

А в остальном всё обстоит прекрасно. Гостиная красиво убрана, красиво разливаются по ней волны света, и на экране телевизора тоже красиво вспыхивают и гаснут звёзды. В вазе стоят великолепные цветы из магазина. И мама угощает Эльвиса лимонадом.

Отчего же ему вдруг сделалось как-то не по себе?.. Отчего ему слегка взгрустнулось?

Вот они сидят здесь втроём, так близко друг к другу, мама вся сияет от удовольствия, а папа очень гордится новым телевизором — ведь они заполучили самый лучший телевизор, какой только можно было заполучить. Все довольны, и Эльвис тоже.

И всё же…

Хоть папа и мама совсем рядом — стоит лишь протянуть руку и тронешь их за рукав, — но кажется, будто они где-то далеко-далеко. Будь они на луне, а Эльвис здесь, в комнате, особой разницы он бы не почувствовал. Они так же далеки от него, как Настоящий ЭЛЬВИС на экране телевизора.

Эльвис смотрит на руки родителей: папа возится с трубкой, мама комкает носовой платок.

Тогда он перевёл взгляд на свои собственные руки: особенно сиротливо выглядела левая, и он опустил на неё правую, как на дом опускают крышу. Пусть правая утешает левую. Хорошо, что у человека две руки. Особенно по ночам, когда на дворе зима, во всем мире мрак и холод, а звёзды такие далёкие. И сам ты лежишь в постели.

— Что ты там такое вытворяешь руками? — обычно спрашивает мама. — Здоровые дети всегда спят, положив руки на одеяло. Вот так! Руки по бокам!

А зачем, собственно?

Ведь рукам скучно врозь, и под одеялом им куда теплее!

«Слава, слава, аллилуйя», — поёт Настоящий Эльвис, и все ученики подхватывают: «Слава, слава…»

6

Мама снуёт взад и вперёд по гостиной, переставляет с места, на место безделушки и проигрывает одну за другой свои любимые пластинки с песнями Настоящего Эльвиса.

Мама совсем перестала корить Эльвиса. Сейчас все её мысли заняты Настоящим Эльвисом, которого она видела вчера по телевидению. Сегодня дома можно выделывать что захочешь, сегодня мама ничего не заметит.

Но, странным образом, Эльвису почему-то трудно придумать, чем бы заняться. Как только он решил, что больше не пойдёт в школу, все его мысли и желания словно увяли. Потому, должно быть, что он никак не может забыть про школу: Эльвис всё время думает о том, чем сейчас заняты в школе Аннароза и все остальные. Но как узнать это, если он туда не ходит?!

Голова у него гудит — сил нет вынести. Уж куда легче терпеть мамины попрёки. Когда мама ворчит на Эльвиса, добиваясь, чтобы он пошёл в школу, тут он, по крайней мере, твёрдо знает, что нипочём не уступит…

Странная история. И загадочная. Когда мама корит Эльвиса из-за школы, тогда он твёрдо знает, что не хочет туда идти. Но когда мама молчит, уверенность сразу исчезает. И Эльвису больше ни с кем не хочется об этом говорить. Дедушка и Петер сказали своё слово, их мнение он знает. Дедушка сказал ему: «Поступай как хочешь, у тебя в запасе целый год». Но Петер считает, что Эльвису есть смысл рискнуть и ещё раз сходить в школу.

— Попробуй, сходи-ка ещё разок! — говорит он. — Попытка — не пытка!

Звучит это очень даже заманчиво: «Сходи-ка ещё разок! Попытка — не пытка!» Как-то легко и весело делается на душе. И Эльвису очень хочется послушаться этого совета.

Вот если бы только не пение!

Оба они правы — и Петер, и дедушка… Но вот только кто из них больше прав? Как угадаешь…