Хельмут Ценкер - Дракон Мартин Страница 8

— Можно, мы у тебя немного приберёмся? — спросила Франци.

Говорить этого ей, конечно, не следовало. Мама строго-настрого запретила ей задавать такие вопросы.

— И речи быть не может! возмутилась тётушка. — Только через мой труп! А то, чего доброго, я потом не смогу найти, где у меня что.

Тётя Анчи знала много разных историй и любила их рассказывать. И если, случалось, дети говорили, что уже это слышали, тетушка продолжала начатую историю совсем по-другому. Она очень быстро умела придумывать.

Часа в четыре дети стали прощаться.

— Мы должны вовремя быть дома, — сказал Шурли. — Сегодня к нам на ужин придут Мартин и Георг.

— Хотела бы я на это посмотреть, — сказала тётя Анчи и залилась громким смехом.

Франци и Шурли вышли на улицу, перешли на противоположный тротуар, а из дома до них всё доносился тётушкин смех.

У драконов в этот день оказалось немного больше хлопот, чем они ожидали. Георг вообще встал лишь после обеда и долго жаловался, что у него болят мышцы. Вчерашний полёт и вправду отнял у него много сил. У Мартина летательные мышцы тоже побаливали. Но он не стал говорить про это брату.

Папы ещё не было дома. Мама открыла детям дверь и тут же в передней стала их расспрашивать, как дела у тёти Анчи. Правда, ответить они не успели, потому что она уже побежала на кухню помешать что-то в кастрюле.

Дети прошли в комнату. Шурли включил радио.

В половине шестого явился папа. В передней он быстренько снял разные ботинки и поспешил проскользнуть в комнату.

— Нечего ухмыляться, — напустился он на Шурли ещё от дверей, даже не убедившись, ухмыляется ли тот на самом деле.

— Я не ухмыляюсь, — возразил Шурли.

— Ещё бы! Я вижу. А ухмыляться нечему. Это с каждым может случиться.

— Что может с каждым случиться? — поинтересовалась Франци.

— Не задавай глупых вопросов, — сказал папа и покосился на радио. — Что это за тарарам?

— Это твоя любимая передача, — сказала Франци. — «Мелодии прошлых лет».

— Всё равно. Не желаю слышать этот тарарам.

Франци выключила радио. Папа, кряхтя, уселся в своё кресло с программой телепередач в руках. По его негромким замечаниям можно было заключить, что и сегодняшняя программа не вызывает у него особенного восторга.

Вошла мама, неся шесть глубоких тарелок и столовый прибор.

— Что говорили на работе про твои ботинки? — спросила она иронически.

Папа опустился в кресле немного пониже и совсем углубился в телепрограмму (которую, наверное, уже знал наизусть). Теперь сзади его головы совсем не стало видно.

— Скоро мне придётся одевать тебя, как маленького, — сказала мама.

Вот тут Шурли ухмыльнулся.

— Принесла бы лучше поесть, — потребовал папа.

— Придётся подождать ещё немного, — сказала мама. — У нас всё-таки сегодня гости.

— Проклятие, — сказал папа.

Мама закончила готовить на кухне рис, попробовала всё ещё раз и ровно без минуты шесть поставила еду в столовой на поднос.

— Надеюсь, они не опоздают, — сказала она.

— Мне всё равно, — заявил папа. — Лично я ровно в шесть приступаю к еде.

И тут раздался звонок. Шурли вскочил, побежал в переднюю открывать дверь. Франци выскочила за ним.

— Это Мартин и Георг! — крикнул Шурли.

— Они очень точны, — одобрила мама и начала разливать суп по тарелкам. — Зови гостей в комнату, — сказала она папе.

Папа встал и вышел в переднюю. Вдруг оттуда послышался его короткий, полуприглушённый возглас.

— Что за глупые выдумки! — произнёс он наконец, приходя в себя.

— Это Мартин, — представила гостей Франци. — А это Георг.

Мартин немного подумал, сказать ли ему «очень приятно». Однако ничего не сказал и протянул папе кончик правого крыла.

— Что это за глупые выдумки? — повторил вопрос папа. — Костюмы хороши, я это признаю. Но не на весь же класс мама готовила угощение!

— Они вовсе не едят так много, — заверила Франци. — Ты увидишь.

— И смотреть ничего не собираюсь, — возмутился папа. — С меня довольно! Выпроваживайте-ка всю свою компанию. Сейчас не карнавал. Я через минуту приду — и чтоб никого здесь не было! Понятно?

Он вернулся в комнату, сел за стол и принялся есть суп. Мама уставилась на него, ничего не понимая.

— Что случилось?

— Ужин отменяется, — заявил папа, не отрываясь от еды.

— Почему?

— Твои дети просто разыграли шутку. Пригласили целую ораву в драконьих костюмах.

— Я приглашала только двоих, — сказала мама.

— Их уместился в этих костюмах по меньшей мере десяток. По меньшей мере. Я их всех выставил.

Послышался стук захлопнувшейся двери.

— Наконец-то! — проворчал папа и пододвинул к себе вторую тарелку.

Мама все стояла у стола, качая головой.

— Ну что же вы? — крикнула она в переднюю. — Боитесь теперь войти?

Никто не ответил.

— Что же вы? Я с вами разговариваю.

Она положила половник на стол и направилась в переднюю.

— Папа! — послышался оттуда её возглас. — Иди-ка сюда!

— И не подумаю, — сказал папа. — Что там ещё?

— Дети ушли!

Папа вышел в переднюю. Гам стояла одна лишь мама с букетом цветов в руке. Стойка для зонтов была опрокинута. Кб уронил Георг, когда поворачивался, чтобы выйти.

— Не волнуйся, — сказал папа. — Они, должно быть, пошли их немного проводить,

— А цветы, наверно, были для меня.

— Наверно, — сказал папа таким же голосом, как и мама. — Наверно.

— Что теперь делать?

— Ничего. Сейчас они придут.

Он повернулся, чтобы уйти в комнату. Ему хотелось поскорей приняться за третью тарелку супа.

— Посмотри-ка, — остановила его мама и протянула удостоверение.

— «Мартин ДРАКОН», — прочёл папа. — Вроде бы этого так называемого нового друга тоже звали Мартин?

Мама кивнула:

— Ты взгляни на фотографию.

Папа взглянул на фото в удостоверении. Сперва он хмыкнул, потом расхохотался.

— Этот Мартин на фотографии и вправду похож на дракона.

— То-то и оно, — сказала мама.

Некоторое время оба дракона, Франци и Шурли шли молча.

— Что будем делать теперь? — спросил Мартин.

Шурли пожал плечами.

— Мы могли бы остаться у вас, — предложила Франци. — Хоть на одну ночь.

— Нет, так не годится, — быстро возразил Георг. — И в чём, собственно, дело? Подумаешь: родители не пожелали нас видеть за ужином. Ничего удивительного.

— Мама вас пригласила.

— Да, — сказал Мартин, — потому что не знала, что мы драконы.

— Неправда, — заверил Шурли — Мы ей говорили, что вы драконы. И папе тоже.

Мартин остановился.

— Но мама с папой этого просто не услышали, — добавил Шурли.

— Они нас вообще почти не слушают, — сказала Франци. — Или половину пропускают мимо ушей.

— Но если вас всю ночь не будет дома, получится только хуже, — заметил Мартин. — Ваши родители будут беспокоиться.

— Это да, — согласилась Франци. — Беспокоиться они действительно будут.

Всё это Мартину не нравилось. Франци взглянула на него. Мартин взглянул на Франци. Он смотрел ей прямо в глаза, но первый отвёл взгляд.

— Ну ладно, — сказал он. — Летим домой.

— Не самая лучшая идея, — заметил Мартин, который сразу вспомнил про свои больные мышцы.

Прошло два часа. Папа выкурил целую пачку сигарет. Мама ходила взад и вперёд по комнате.

— Видишь, — сказала она, — их нет. Ты говорил, они сейчас же вернутся. Уже девятый час.

— Знаю, — ответил папа.

— Тогда предложи что-нибудь.

— А может, дети ушли с ними не по своей воле, — предположил папа.

— Что значит не по своей воле? — переспросила мама. Она не могла уловить папину мысль.

— Может, их похитили, — пояснил папа.

Он встал. Лицо его приняло мрачное выражение.

— А вдруг и вправду? — выговорила мама. — Что нам тогда делать? Да предложи что-нибудь, наконец!

— В полицию! — сказал папа.

В дежурном отделении на Беранекгассе находился лишь один полицейский в форме. Он встал навстречу папе и маме. Его полицейская фуражка лежала на громадной пишущей машинке.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Значит, так, — начал папа. — Такое вот дело. Да. Мы хотим дать объявление о розыске.

— У нас пропали дети, — пояснила мама.

— Так-так, — сказал полицейский. — Садитесь, пожалуйста.

С объявлениями о розыске детей в полицию приходили то и дело. Обычно ничего серьёзного не оказывалось. Дети просто были у кого-нибудь из родственников.

Мама и папа уселись на деревянную скамью, располагавшуюся прямо против бюро, за которым стоял полицейский. Тот достал из ящика письменного стола бланк и принялся заполнять графы с положенными в таких случаях вопросами.