Владислав Бахревский - Ты плыви ко мне против течения (сборник) Страница 8

– Так в какой же класс его? – усмехнулся директор.

– Пока не знаю, – ответил Вячеслав Николаевич. – Может быть, и в десятый.

Валентина Валентиновна взяла тетрадь Богатова с сочинением, но вспомнила свои слова про его «пустые глаза» и не открыла тетрадь.

Решение полководца

Агей не знал об этом разговоре в учительской. Он хотел на Памир. Хоть пешком.

У выхода из школы семиклассников остановила библиотекарь Зина.

– Ребята! Задержитесь! Мы открываем выставку новых поступлений. Книги очень интересные.

– Я не останусь, – сказал Агей.

– Это почему же?

– Мне надо двойки исправлять.

– Ты не расстраивайся, – подошла к Агею Света Чудик. – Ты так говорил по-английски! Как лорд. Значит, что-то ты все-таки знаешь. А по математике я тебе помогу. Хочешь?

– Спасибо, – поблагодарил Агей, повернулся и ушел.

– Не слишком ли много самостоятельности для семиклассника?! – вспыхнула библиотекарь.

– Зина! – сказала Света Чудик. – Наш Богатов – особенный. Он со второго класса в школе не учился. Он с Памира! Ему очень трудно. Ему по всем предметам двоек наставили, грозят в шестой класс перевести. А сейчас на английском он и по-французски говорил, и по-немецки. Я хочу подтянуть Богатова по математике.

– Рискни, – согласилась Зина.

Агей вышел к морю.

Моря было так много – как неба! Но оно словно от себя спряталось: ни волн, ни ярких красок.

Воздух был теплый, легкий. И песок был теплый. А море пахло живым теплом.

«Оно – живое», – подумал Агей, садясь на песок.

Когда-то из такого же теплого моря выбралась на теплый песок панцирная рыба, подышала воздухом, и ей понравилось. И пошло, и пошло! И вот уже космические корабли, стоэтажные города и… двойки.

Интересно, какой журнал тяжелее – где двоек больше или где пятерок? А что? Задачка! Высчитать вес оценок…

– Богатов, вы?!

Он вздрогнул. По пляжу шла библиотекарь.

Он встал.

– Так-то вы к урокам готовитесь?

Он взял сумку, не оглядываясь, пошел прочь. Он хотел на Памир.

«Ха-ха-ха!» Само небо над ним смеется. Вздрогнул, вскинул голову – чайка.

– Стоп! – сказал он. – Я знаю решение. Я расколочу неприятеля по частям!

Воркаут

Учительница химии, очень молодая, очень быстрая, начала урок с объяснения нового материала: «Валентность атомов элементов». Объяснение было короткое и ясное.

– А теперь, ребята, – сказала она, – по очереди будете выходить к доске и объяснять не столько мне и товарищам, сколько самим себе, что это такое – валентность. Дело в том, что для тех, кто не поймет валентности, вся химия пройдет мимо.

Она подошла к Богатову.

– Я слышала, у вас возникли трудности. Вы и по химии пропустили несколько уроков. Останьтесь после занятий, я с вами позанимаюсь.

У Агея слезы в груди закипели. Он понял валентность, но он был благодарен учителю, который сначала собирался научить, а уж потом оценивать.

Уроки катились без особых происшествий, но на третьей перемене в класс вошел классный руководитель.

– Во-первых, – объявил Вячеслав Николаевич, – в субботу школьная спартакиада. – А во-вторых, для разминки после занятий всем на очистку территории от металлолома. Двор соседей перешел к школе.

После уроков, сложив портфели горкой, все отправились собирать железный хлам в кучу.

Ульяна подняла моток ржавой проволоки, а Света Чудик – ручку от детской коляски. И обе одновременно наткнулись взглядом на выгнутый коромыслом кусок рельса. Схватились за находку и охнули.

Подошел Агей. Поднял рельс на попа́, подсел, опустил его себе на плечо, поднялся и потащил его к куче.

– Агей, брось! – взмолилась Света. – Надорвешься.

– Нет, – сказал он. – Терпимо.

Борис Годунов поспешил на подмогу, но Агей уже сам скинул рельс, стряхнул ржавчину с рук, с плеча.

– Ты ничего? – спросила Света, озабоченно глядя ему в лицо. – Побледнел.

– Побледнеешь, – взглянул на Агея с уважением Годунов. – Послушай, парень! Сколько раз подтягиваешься на перекладине?

– Не было у нас перекладины, – сказал Агей.

– Держи «краба»!

Агей пожал Годунову руку.

– Ого! Пальцы-то у тебя как клещи.

Агей посмотрел на свою руку:

– На скалы лазил.

– Ты слыхал про человека-паука? Он по стенам домов ходит, как мы – по полу. На одних пальцах может висеть, на одной руке подтягивается.

– Не слыхал.

– Парни, пошли на перекладину. Воркаут!

Показывая класс, Годунов согнул ноги, подтянулся до подбородка, потом еще, еще…

– Теперь ты!

Агей подпрыгнул, ухватился за перекладину, снял правую руку и подтянулся на левой. Подумал, поменял руки, подтянулся сначала медленно, потом быстро, опять медленно… Спрыгнул.

На него смотрели все, кто был в это время на школьном дворе.

– А ты в какой секции занимался? – спросил Вова.

– Дурак! – сказал ему Годунов. – Он на Памире жил, понял? В горах.

Помощница

Света Чудик пришла к Агею сразу после обеда.

– Богатов, я по глазам вижу: ты способный. Я хоть и не самая сильная по математике, но меньше четверки у меня не бывает. Задачка сегодня трудная, но это даже хорошо. Ты решай, и я буду решать. А потом сверим ответы.

– Спасибо вам, девочка, – сказала Мария Семеновна. – Агею надо помочь, а то он, я погляжу, совсем загрустил.

Сели за стол, открыли тетради, алгебру.

– Ой-ой-ой! – покачала головой Света, прочитав условие.

– Ничего страшного, – возразил Агей, глядя на задачу как-то по-петушиному, сбоку. – Ничего страшного.

И написал ответ.

– Это каждый может – заглянуть на последнюю страницу! – рассердилась Света. – Ты реши!

– Но ведь и так все ясно…

– Не валяй дурака, Агей!

Он пожал плечами, составил уравнение, записал решение. И тотчас так же просто, без черновиков, расправился и со второй, еще более коварной задачей.

Света смотрела на него, прикусив губку.

– Давай лучше по истории позанимаемся, – предложил Агей. – Материал сложный, но я кое-что подобрал.

Он стал выкладывать на стол книги.

– А что нам задано? – осторожно спросила Света, косясь на тома.

– Седьмой параграф. «Откуда есть пошла Русская земля». Нам повезло. У Марии Семеновны и «Памятники литературы Древней Руси» есть, и Соловьёв. Еще можно у Чивилихина почитать, и вот один очень интересный сборник византийских авторов.

На улице уже темнело, когда история была выучена.

– Еще географию надо… – вздохнул Агей.

– У нас же завтра нет ее.

– Да это я так, для себя, – сказал Агей.

– До свидания, – попрощалась Света.

– До свидания.

Едва за гостьей затворилась дверь, в комнату вошла Мария Семеновна.

– Надо было проводить девочку.

– Проводить?

– Ну конечно!

– Она же местная.

Мария Семеновна всплеснула руками, потом села на диван, опять всплеснула руками и наконец разразилась безудержным смехом, да таким, что и Агей захохотал, совершенно не понимая, что так развеселило его добрейшую хозяйку.

Несправедливость

Школьный день начался уроком истории. Историчку звали Вера Ивановна, но она была такая строгая, такая недоступная, что к ней никогда не обращались по имени-отчеству.

– Четверть катастрофически идет на убыль, а отметок мало. Сегодня поработаем на отметки.

Ответы историчка любила краткие, но оформленные по всем правилам школьного искусства.

– Крамарь, кто такие русы?

– Первые сведения о народе «рус» или «рос» относятся к шестому веку нашей эры. Племя русь жило в Среднем Приднепровье.

– Огнев, из какого памятника древности взята в учебнике цитата, давшая название седьмому параграфу?

– «Повесть временны́х лет».

– Огнев, отвечай как следует.

– Цитата, давшая название седьмому параграфу, взята из «Повести временных лет».

– Что это за повесть… Федоров?

Встал Вова.

– Это было выдающееся для средневековой Европы историческое произведение.

– Историческое произведение, – пропела Вера Ивановна, заглядывая в журнал. – Богатов!

Агей увидел, как Света Чудик просияла ему глазами.

– Кто был первым русским летописцем?

– Я думаю, что так вопрос нельзя поставить.

– Не умничайте, Богатов. Отвечайте по существу.

– Первой дошедшей до нас летописью является «Повесть временных лет», но наверняка были и другие летописи. Как знать, может, чудо еще впереди. Может быть, сыщется и донесторовская летопись.

– Учитесь, Богатов, точно отвечать на вопросы. Я вас прошу назвать имя первого летописца.

Агей сдвинул брови.

– Первого не знаю. Монах Нестор факты для своей повести брал из других, более ранних летописных сводов.

– Достаточно, Богатов! – Историчка села и стала переносить оценки из тетради в журнал. – Итак, начало опроса дало нам следующие результаты: Крамарь – «пять», Огнев – «четыре», Федоров – «пять», Богатов – «три».

– «Три»?! – вскричала Света Чудик.