Сказки Ольги Адамовой - Ольга Акимовна Адамова Страница 8

На песке сидела девушка в слезах,

Краше он не видел в тех морских краях.

Слёзы лились речкой по её щекам.

Стон её сердечный несся по волнам,

На руке колечко золотом блестит,

Вот сняла колечко, и оно летит.

Принц поймал колечко

И прижал к груди,

А она исчезла

Дымкою в ночи.

Принц домой вернулся,

Но не ест, не спит,

Потерял покой свой,

Всё сидит, молчит.

Царь заметил в сыне

Перемены те,

То о чём молчите,

Видно на лице.

Он ускорил свадьбу,

С мудрою Вардо.

Объяснив поспешность,

— Больше не могу!

Всё, Юанн, да, стар я.

Мне три сотни лет,

Срок настал твой править,

Сил моих, уж нет.

Подари мне счастье, внука, тишину.

Дай спокойно, сын, я голову сложу.

Но, неймётся принцу,

Сердце не гранит,

И уже он снова

К берегу летит.

— Ты неси быстрее, милая волна,

Как хочу увидеть я её глаза!

Вот приплыл он снова на берег крутой,

Но пустой тот берег. Тишина. Покой.

Нет на берегу том девушки родной,

Только солнце светит тихо над водой.

Принц решил вернуться,

Подождать закат,

Каждый час казался,

Дольше во сто крат.

Медленно, печально время всё ползёт,

Рано или поздно, но оно придёт!

Вот приплыл он снова к берегу любви,

Но не видно милой и в ночной тиши.

— Лунная дорожка, друг моих шагов.

Расскажи, где ходит? Где моя любовь?

— Верный принц, печальна новость для тебя

Милая твоя, уж душу отдала.

Ты домой вернулся, а она опять

Воротилась к морю слёзы проливать.

Долго так сидела у воды она,

А потом вдруг встала, окрестив себя,

Прыгнула в пучину, лишь сказав одно:

«Бог простит, нет силы!»

И ушла на дно.

Час прошёл, на берег парень прибежал,

Но следов её он так не отыскал.

Долго лишь «Симона!» слышалось в ночи

Чайки отзывались: «Больше не кричи»!

Принц сорвался вихрем на морское дно.

Там она лежала, и её лицо

Так спокойно было, словно вдруг она

Счастье и покой свой здесь лишь обрела.

Он поднял Симону и понесся с ней,

Унося любимую в глубину морей.

Там могилу сделал среди трёх углов.

— Обещаю, милая, тишину веков,

Ни один корабль, ни одна душа

Не побеспокоит больше никогда.

Так он молча плакал и в душе твердил

И свои слова, он делом подтвердил.

Все Бермудский знают, треугольник все!

Принц могилу эту сотворил на дне.

Он женился вскоре, после ночи той,

Но никто не сможет возвратить покой.

Если он достанет из ларца кольцо,

Бурю подымает на воде оно.

Родилась русалка, дочка у него,

Он назвал — Симоной и своё кольцо,

Подарил принцессе, хоть в нём счастья нет,

В нём сокрыта сила и большой секрет.

Ассирийская песня

Потухшая звезда, спустилась к нам с небес,

Веками всем она светила.

И рассказала сказку-быль

О гордости, труде и Божьей силе.

В ассирийском селе,

У могучей реки

Жил-был Эйген,

Известный трудяга:

Мудрый, щедрый, к тому же богач,

Вся округа его уважала.

Он старался на благо народа, села,

Помогал всем и, словом и делом.

Он село подымал, расцветало оно,

На глазах у людей богатело.

Разрасталось село

С каждым новым деньком,

Все трудились,

Как в улье пчелином.

И решили, что городом

Станет оно,

Если мост им построить над Тигром.

Эйген долго не думал,

Собрал весь народ

На постройку моста над рекою -

«Я плачу за работу, мы силой своей

Можем горы сложить под собою.

Караваны с товаром пойдут через мост,

Торговать будем все мы, и город

Здесь родится красивый, и сильный трудом,

Но на это потратим мы годы.

«Труд здесь, главное труд!» -

Говорил Эйген всем.

Каждый день, забывая о Боге,

В воскресенье работали,

В будничный день,

Но всё медленней шла их работа.

Восемь лет всё село

Муравьиной толпой

Мост прекрасный

С трудом подымало,

И настал этот день

Тот, что ждали там все

Был заложен последний в нём камень.

Ликовала толпа,

Веселились всю ночь

Восхваляя творенье из камня.

А на утро лишь только

Чуть-чуть рассвело,

Все пошли на него любоваться.

Это ужас! Труд сотен измученных рук,

Как соломинка, рухнул и канул

В бездну вод и лишь грудой

Холодных камней

След печальный на дне он оставил.

Эйген плакал, как плачет

Лишь только отец.

Потерявший, родного ребёнка,

Он оплакивал мост сорок дней и ночей

И решил воссоздать его снова.

Загорал новый день.

Просыпалась земля.

Люди вновь приходили на схватку,

Чтоб сразиться с рекой,

Называемой-Тигр

Ассирийцы не любят сдаваться.

Год за годом сражались

Со стихией речной,

Погружаясь под воду шальную.

Водолазный костюм

С аквалангом из шкур

Эйген сам в думках долгих придумал.

Годы шли, а скорее летели стрелой.

Гнал их ветер судьбы беспощадно.

Новый мост вырос вновь

Над речною волной

И с мостом страх людской подымался.

Звали мост миражом,

Есть сегодня и нет,

О погибшем мосте шли легенды.

Говорили, что этот погибнет как тот,

Лишь от Бога мост мог раскрошиться.

И молились, чтоб Бог

Сохранил этот мост,

Что с любовью они подымали,

О пощаде его к их бессильным трудам,

Все в надежде они умоляли.

Опустилась луна.

Побежал её след

И погас, потерявшись в рассвете.

Спит село,

Завернувшись в предутренний мрак.

Только Эйгену, что не спиться.

Он сидит у моста,

В беспокойстве душа

Рвётся прочь из груди.

Ждёт чего-то.

Вдруг сиянье пред ним,

Опускаясь с небес,

Ангел вырос — нежданное чудо.

— Эйген, дремлешь?

Очнись, ждёт творенье твоё

Та же участь,

Что прежде, запомни,

Если в жертву всевышнему не принесёшь

То живое, что будет здесь вскоре.

Первый кто из селенья

На берег придёт,

Замурован остаться здесь должен,

Если дрогнет рука,

Мост тот час упадёт

И село ждёт суровая доля.

Вдруг сиянье исчезло,

Растаял туман,

Горизонт засиял первым светом.

Эйген плакал, стонала душа у него.

Первый раз он боялся рассвета.

Первый раз он молил задержать этот час,

Задержать этот миг,

Обойти злую долю.

— Тяжкий крест, испытание

Ждёт и всех вас

Должен Божью исполнить я волю.

Час тянулся, как год

Страх за близких людей

Опустился на них,

Отнимая дыханье,

Так сказал он рабочим, -

«Молитесь со мной,

Да поможет нам Бог!»

И затих в ожиданье.

За холмом показалась фигура, но чья?

Солнце светом своим ослепляло.

Плакал Эйген, оплакивал чьё-то дитя.

Вот невестка его показалась.

Шла с кувшином в руках,

Тёплый завтрак несла,

Мать готовила ночью харисо,

И послала её.

— Накорми ты отца,

Молока