Йозеф Плева - Маленький Бобеш Страница 85

Как только Бобеш проснулся, он сразу же кинулся к окну, на которое он вчера положил мамин чулок в надежде, что Микулаш что-нибудь в него вложит. И действительно, в мамином чулке оказались грецкие и лесные орехи, два яблока и пакетик фиг, потом еще две картофелины и кусок угля.

— Почему, мамочка, Микулаш принес мне картошку с углем?

— Наверное, потому, что ты неслух, — ответила за мать бабушка.

— Да это, наверное, не тебе, — сказал дедушка. — Уголь и картошку Микулаш положил туда для бабушки. Она все время нас стращает, что мы скоро замерзнем, что у нас не хватит картошки, что все мы умрем с голоду…

— Постыдился бы хоть ребенку так говорить! — одернула бабушка дедушку.

Бобеш соскочил с лавки, стоявшей под окном, и побежал к матери, которая подкладывала в печку уголь.

— Мамочка, я знаю, никакого Микулаша нет. Это все ты сама положила, да? Спасибо тебе, мама!

— Поблагодари и дедушку с бабушкой. А вечером, когда придет отец с работы, то и его тоже.

Бобеш подошел к дедушке и к бабушке. Когда он благодарил дедушку, тот шепнул ему на ухо:

— Этот картофель с углем на самом деле бабушкины. Она сама туда положила, да только ты ей не говори. Бабушка ведь думала сделать, как лучше. А теперь пойдем со мной, я тебе кое-что покажу. Ты так хорошо меня поблагодарил и всю неделю, кажется, не проказничал, вот и решил я сделать тебе еще один подарок. Пойдем сходим в сарай.

Бобеш быстро надел штаны и в ботинках на босу ногу выскочил за дедушкой во двор.

В сарае, рядом с чурбаком, на котором всегда кололи дрова, стояли лыжи. Сделаны они были из таких же самых обручей, как и у Гонзика. Только ремешки были из желтой кожи — пожалуй, даже понаряднее, чем у Гонзика.

— Ай да дедушка! Вот спасибо!

Бобеш прыгал и обнимал деда.

— Погоди, погоди, непоседа! Ты меня повалишь. Старый человек рад, когда еще держится на своих ногах. Только знаешь, Бобеш, ты должен ездить осторожно! Нельзя сбивать с ног каждого, кто ни подвернется.

Когда Бобеш принес лыжи в комнату, то им искренне удивились и мать и бабушка. Они и понятия не имели, какой подарок готовил дедушка для Бобеша. Бабушка, конечно, опять же деда не похвалила. Она боялась, что Бобеш станет калекой или даже совсем разобьется.

— Будь моя воля, — говорила бабушка, я бы эти доски тотчас же бросила в печь!

Мать была настроена более мирно, но все-таки сказала:

— Я не знаю, отец… Не слишком ли рано это Бобешу?

Но дедушка был непоколебим. Он считал, что чем раньше Бобеш научится кататься, тем лучше. Пока он маленький, он и падать будет с маленькой высоты. А потом, когда вырастет, падать вообще не будет. Дедушка увлеченно рассказывал, как недавно он любовался маленькими лыжниками. Он считал, что очень полезно кататься на лыжах и вообще побольше двигаться на чистом воздухе.

— Вот увидите, когда придет отец, он тоже одобрит, — заключил дедушка.

— Но с ботинками все-таки надо распрощаться, — заметила мать.

— Ну, я тебе скажу, — заметил дед, — когда снег сухой, ботинки совсем не намокнут и подметки не продерутся. Ведь кататься-то он будет на дереве, а не на подошве.

Потом Бобеш поинтересовался у дедушки, где тот достал обручи. И дед открыл ему тайну: он попросил их у отца Гонзика. Вернее, купил за полпачки табаку, потому что взять задаром ему казалось неудобным.

— Вот ты купил мне табак, и мне тоже захотелось сделать тебе подарок.

— Дедушка, ты самый хороший дед на свете!

— Ну, хватит, молчи, лисичка! — погрозил пальцем дедушка.

— Дедушка!

— Что?

— Можно, я свои санки отдам Марушке? Ведь мальчику такие санки не годятся.

— Ах, вот оно что? Так-то ты говоришь о санках, которые сделал тебе дед? Ну ладно, отдай их ей.

— Вот увидишь, как Марушка будет рада.

— Отдай, отдай, конечно. Она и так, бедняжка, ничего не получила от Микулаша в подарок.

Бобеш тут же кинулся к Марушке, отдал ей санки и прибавил к ним еще несколько орехов и одно яблочко, которое нашел в мамином чулке.

Глава 49 ПЛОХИЕ НОВОСТИ

Целую неделю стояла прекрасная погода. Небольшой морозец и снегу хоть отбавляй. Бобеш уже мерился силами с Гонзиком и даже с лыжниками постарше. Отваживался он и на далекую дистанцию — ходил на лыжах к самому лесу. Гонзик больше уже не смеялся над ним, и Марушка тоже. И вот сегодня, когда Бобеш догнал девочку у кирпичного завода, где она каталась на его маленьких санках, она сказала ему, что он катается теперь даже лучше, чем Гонзик. Бобеш был очень рад услышать это от нее и несколько раз переспрашивал, так ли это на самом деле. А Марушка снова и снова подтверждала:

— Да, Бобеш, ты, честное слово, катаешься лучше, чем Гонзик! У тебя лучше получаются повороты, и с крутой горы ты едешь совсем ровно, а Гонзик всегда еще притормаживает.

— Знаешь, Марушка, я тебе еще кое-что покажу. Этому меня научили взрослые лыжники. Называется «кристиани».

— Как? Кристинка?

— Кристиани, Марушка, — это такой поворот. Человек должен быстро-быстро ехать и сразу же остановиться как вкопанный. Оставайся здесь, я влезу наверх и тебе покажу.

Бобеш боком поднялся на лыжах на крутой берег реки, быстро там повернулся, нагнулся и, как стрела, помчался прямо на Марушку. Марушка закричала, не зная, куда побыстрее отскочить, но прямо в двух шагах от нее Бобеш развернулся и остался стоять как вкопанный.

— Ай да Бобеш! А я думала, что ты на меня опять наедешь. Ты, честное слово, научился гораздо, гораздо лучше ездить, чем Гонзик!.. А где сейчас Гонзик?

— Я не знаю, сегодня он еще не выходил. Он, наверное, разносит работу. Ведь сегодня суббота. Гонзик любит разносить работу. Ему всегда перепадает немножко денег. Завтра, увидишь, он опять пойдет в цирк.

Темнело. Заходящее солнце оставляло золотые и даже красные зеркальные круги на искрящемся снегу. А там, где солнышко отворачивалось от снега, оставались голубые тени. Бобеш загляделся на эту удивительную игру красок.

— Куда ты смотреть, Бобеш? — спросила Марушка.

— Посмотри, как здорово блестит снег! Посмотри-ка, там вон желтый, здесь красный, а у берега голубой.

— Это тебе, Бобеш, только кажется. Снег всюду белый.

— Я знаю, что белый, Марушка. Это все делает солнышко. Скоро оно зайдет, и снег снова будет везде белым.

И правда, солнышко скоро зашло, и все оттенки снега исчезли. Остались только белые и голубые тени.

Бобеш с Марушкой отправились домой. Бобеш любил субботу. У отца в субботу было и настроение получше, и выглядел он не таким усталым. Случалось, что и сосиски он иногда приносил Бобешу. К тому же еще в субботу всегда купали, а Бобеш готов был сидеть в деревянном корыте хоть целый час.

Бобеш давно выкупался, все поужинали, мать постелила Бобешу постель, а отец все еще не приходил. Дедушка пошел узнать у соседа, не знает ли он, что случилось. Но и Веймолы не было дома. Все молчали. Дедушка немножко полистал календарь, который он еще летом одолжил у паромщика Брихты. Потом бросил читать, снял очки, положил их вместе с календарем в стол и прилег. Бабушка уже спала. Мать уложила спать и Бобеша, но сама осталась сидеть у стола, что-то зашивая. Она терпеливо ждала отца, а он все не шел и не шел. Дедушка хотя и лег, но все-таки тоже не спал. Тихонько он сказал матери:

— Ты не беспокойся. Если бы что-нибудь случилось, Йозеф наверняка передал бы через Веймолу. Видишь, и Веймола еще не пришел. Что-то их там задержало. Может быть, собрание. Ведь Йозеф теперь в комитете.

— Он мог бы передать тогда через Марека, тот ходит мимо нас домой.

— Конечно, мог бы. А что, если и Марек еще не пришел?

— Уже половина десятого. В субботу он никогда еще так поздно не приходил. Веймола — это совсем другое дело, тот иногда заходит в трактир.

— Слышишь? Кто-то открывает дверь в сенях. Наверное, уже идет.

Мать приоткрыла дверь, чтобы в прихожей было посветлее. Но вместо отца в комнату тяжелым шагом вошел Веймола. В дверях он пробормотал: «Здравствуйте!» — и тяжело опустился на стул. Он был явно пьян. Мать это поняла тотчас же, как он заговорил. Она переводила глаза с Бобеша на Веймолу, который, казалось, не мог вымолвить ни слова. Но вот он ударил об стол шапкой и заговорил:

— Да, собачья жизнь, соседка! Меня снова выгнали! Как пса, выгнали. Перед самыми праздниками! — И Веймола плюнул.

Как только Веймола хлопнул шапкой по столу, Бобеш сразу проснулся. Он открыл глаза, но, ослепленный светом, тотчас же их снова закрыл. И мать думала, что он спит. Она попросила Веймолу говорить потише, чтобы не испугать Бобеша.

Бобеш это услышал и решил, что будет теперь притворяться спящим.

— Да, — начал снова Веймола, — я должен вам передать, что ваш старик придет поздно — у них там собрание организации. (Бобеш знал, что «ваш старик» означает «отец», но не знал, что такое «собрание организации».) Нет, представьте себе, теперь, перед праздниками, выгнали с работы полтораста человек, половину фабрики! Вот оно как бывает, соседушка!