Софья Могилевская - Дом в Цибикнуре Страница 9

— Не знаю.

— Ты напиши, что мы очень любим её статьи. Напишешь?

— Обязательно напишу…

Потом Наташа долго и старательно пристраивает мамину карточку над своей кроватью. Она вырезает из белой папиросной бумаги кружевную салфеточку и прикалывает под карточкой, чтобы фотография не сливалась с серым фоном стены.

К вечернему чаю из города приезжает директор Клавдия Михайловна.

Телега ещё не успевает остановиться у крыльца дома, а у Клавдии Михайловны уже вырывается тот торопливый и тревожный вопрос, те первые и самые важные слова, которые обязательно задаёт каждая мать, когда после хотя бы самой краткой отлучки возвращается в свой дом:

— Как дети?

И она обводит быстрым и беспокойным взглядом всю свою огромную семью, стараясь сразу понять и почувствовать, все ли её дети — эти вихрастые и стриженые, белокурые и темноволосые, синеглазые и курносые ребята — веселы и здоровы.

— Здоровы! Здоровы! Все до одного! — хором отвечают встречающие — и воспитательницы Софья Николаевна, Галя и Ольга Филатовна, и доктор Зоя Георгиевна, и завхоз Ольга Ивановна, и пионервожатая Марина, и старичок-бухгалтер Николай Сергеевич, и сами ребята, которые тут же, немедленно, начинают выгружать из телеги мешки, ящики, свёртки и другие вещи, ради которых Клавдия Михайловна провела несколько дней в городе.

— Не могли до завтра в городе побыть — в такой ливень выехали! Не терпелось? — спрашивает Ольга Ивановна и тут же докладывает по своей части: — С огурцами мы управились, все бочки набили…

— Отлично, — говорит Клавдия Михайловна, слезая с телеги. — А председатель колхоза приходил?

— Как же, как же! — в свою очередь, докладывает бухгалтер Николай Сергеевич. — Однако же без вас в разговоры вступать не пожелал…

— А новенькие как? — спрашивает Клавдия Михайловна и сразу глазами находит Милу, которая, принимая деятельное участие в разгрузке телеги, с любопытством и некоторым изумлением разглядывает директора.

Вот она какая, «наш директор Клавдия Михайловна»! Вся утонула в огромном брезентовом пыльнике. Небольшая и на вид совсем слабенькая. Седая прядка волос выбилась из-под панамки. А глаза быстрые, острые, внимательные. От таких глаз ничего не утаится…

— Новенькие хорошо… — начинает Софья Николаевна.

Но вдруг откуда-то сбоку вылетает Наташа. Не переводя дыхания, она успевает рассказать о мамином письме и передать мамины приветы всем, всем, всем, самые горячие, а главное — сообщить о фотографической карточке.

— Показать вам? — спрашивает она Клавдию Михайловну, блестя своими тёмными глазами.

— Обязательно покажи! — говорит Клавдия Михайловна.

И Наташа бежит в спальню за карточкой.

Дождь давно прошёл. И теперь косой луч вечернего солнца, будто ножом из красной меди, разрезал на горизонте дождевые тучи и освещает всю спальню девочек.

В комнате никого нет. Только Катя. Она стоит лицом к окошку, ярко освещённая этими медными лучами солнца.

Наташа вбегает в спальню, и сразу у неё вырывается испуганный крик:

— Картонка!..

Фотографической карточки на стене нет. Осталась висеть только кружевная бумажка, которую Наташа для неё вырезала.

— Где мамина карточка?..

Катя быстро поворачивается к Наташе. У неё смущённое лицо.

— Я взяла, — тихо говорит она.

— Ты? Как ты смела? — вся вспыхивает Наташа.

— Я только хотела посмотреть твою маму, — виновато говорит Катя и протягивает Наташе карточку. — Я очень осторожно сняла… Ты не сердись.

Наташа исподлобья глядит на Катю и вдруг неожиданно произносит:

— Тебе… тебе от моей мамы очень горячий привет…

Глава 12. За опятами

Утром Алёша пришёл с письмами в детдом и сказал: в дальнем Куптурском лесу такая тьма-тьмущая опят, что можно набрать целый воз, а если постараться, то не один, а даже два или три.

Наташа, по своему обыкновению, тряхнула головой и, вскинув вверх подбородок, насмешливо сказала:

— Вот уж никогда раньше не слыхала, что грибы можно собирать целыми возами!

— А разве ты когда-нибудь раньше слыхала про такую деревню Цибикнур? — посмеиваясь и лукаво подмигивая мальчикам, спросил Алёша.

— Конечно, нет! — слегка смутившись, ответила Наташа. — Как же я могла слышать про такую деревню, если жила в Ленинграде?

— А теперь ты живёшь в деревне, про которую никогда не слыхала, — сказал Алёша и, перекинув свою почтарскую сумку за спину, усмехнулся.

— Это правда, теперь я живу в Цибикнуре, — сказала Наташа и, вдруг засмеявшись, прибавила: — Ну, значит нужно сказать нашей Ольге Ивановне, какая тьма-тьмущая опят в Куптурском лесу…

— Ну что ж, — сказала Ольга Ивановна, узнав про грибы. — Завтра утречком и отправляйтесь… Спросите у Клавдии Михайловны, у Софьи Николаевны — и отправляйтесь. Кадочки две солёных опят в нашем хозяйстве зимой будут совсем не лишними…

На следующее утро, получив разрешение у директора и Софьи Николаевны, грибная экспедиция во главе с пионервожатой Мариной отправилась в лес. Старшие мальчики запрягли в телегу Чайку. Корзины, вёдра, разные лукошки, туесочки из бересты — всё это сложили на телегу. Туда же посадили всё третье звено, самых младших пионеров отряда: всё-таки до Куптурского леса было пять километров с гаком.

Шуре Королькову, отрядному горнисту, Марина велела захватить в лес горн.

— Будешь горнить, — сказала она, — каждые десять-пятнадцать минут, чтобы ребята не теряли направления.

— Ладно, — сказал Шура и, приложив к губам мундштук горна, на весь двор прогорнил «Готовься к походу».

Когда все ребята собрались и построились линейкой, Марина ещё раз строго-настрого приказала по лесу не разбегаться, держаться друг друга и обязательно прислушиваться к голосу горна. Потому что в таком лесу, как Куптурский, очень просто заплутать и попасть в болото…

В грибной поход вместе с ребятами отправился и Алёша. Он решил провести ребят на самые опёнковые места. А потом, всё-таки люди приезжие, леса не знают, как бы и вправду не заблудились и не угодили в болото…

Для Кати это был первый поход, и сразу в такой далёкий лес! Но когда Марина предложила ей сесть на телегу вместе с третьим звеном, она решительно отказалась. Нет, зачем же… Она может итти вместе со всеми. И она ни от кого не отстанет.

— Если утомишься по дороге, — сказала Марина, внимательно посмотрев на Катю, на её худую, тоненькую шейку, бледные щёки, грустные глаза, — обязательно скажи, не стесняйся.

Но Катя знала, что даже если она так устанет, что у неё от усталости будут ноги подламываться, всё равно она не скажет ни слова и не попросится на телегу к третьему звену. Нет, ни за что…

Глава 13. Куптурский лес

Лес встретил их тенистой прохладой, распахнув перед ними свои широкие зелёные ворота. Жара, пыль и солнце — всё осталось позади.

Берёзки нежно зашелестели над их головами лёгкой листвой. Забормотала, залепетала какие-то хорошие слова беспокойная осина. А смирные маленькие ёлочки послушно выстроились рядком вдоль дороги и протянули им навстречу игольчатые смолистые ветки.

Они прошли вглубь по тенистому просёлку, потом Алёша взял в сторону, и перед ними запестрела цветами зелёная лесная полянка.

— Вот, — сказал Алёша останавливаясь, — здесь будут самые грибы… И туда, и сюда, во все стороны. Опёнковые места.

— Правда, — сказала Марина, — здесь хорошо. Пусть на этой полянке и будет наш стан. Здесь оставим Чайку с телегой, дежурного, тут пускай и Шура с горном…

— И для костра очень подходящее место, — сказала Мила, окидывая полянку опытным взглядом: — от деревьев далеко, сухостоя нет, трава вокруг свежая, сырая… Одним словом, противопожарная полянка!

— Разгружайтесь, ребята! — крикнул Аркадий.

В одно мгновение он очутился на телеге и начал вытаскивать оттуда всё грибное снаряжение, а заодно и младших ребят.

Катя огляделась.

Вот он, Куптурский лес. И ничего далёкого. И лес как лес. Самый обыкновенный смешанный лесок. Как такой называется? Кажется, берёзовое мелколесье.

А она-то думала…

Она-то думала, что это будет совсем особенный, удивительный лес. Издали он синел такой заманчивый, таинственный…

Нет, не поверит она, что в таком весёлом зелёном лесу есть какие-то топи, болота, страшные трясины.

Вот птиц тут много. Кажется, что каждое дерево поёт на свой птичий лад.

И ветра никакого…

Лёгкая пушинка, семечко чертополоха, медленно-медленно проплыла в воздухе перед Катиным лицом. Катя осторожно дунула на эту пушинку и посмотрела, как та закувыркалась и стремительно полетела куда-то ввысь…

Все ребята — кто с лукошком, кто с ведром, кто с самодельным берестяным туеском — побежали туда, где тысячами, как уверял Алёша, водились опята.