Лев Давыдычев - Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола Страница 9

— Хороший человек? — недоуменно и недовольно переспросил папа. — Очень расплывчатое понятие. Неточное, во всяком случае. Потомственный абсолютно круглый отличник — это я понимаю. Приведи себя в порядок, и пойдём встречать бабушку.

По дороге на станцию папа скорбно, вернее, подчеркнуто скорбно молчал. Мама с огромным сожалением поглядывала на сына. Дедушка смотрел под ноги и делал это тоже подчеркнуто, а Шурик думал: «Буду я хорошим человеком, обязательно буду».

Когда затрубил приближавшийся электровоз, папа со знакомой Шурику нервностью сказал:

— Очень прошу тебя слушаться бабушку. У неё, мне удалось узнать, нет опыта по воспитанию внуков. Ей с тобой будет, видимо, неимоверно трудно. Постарайся облегчить её участь.

Седьмой вагон, указанный в телеграмме, остановился прямо против Мышкиных.

— Простите, мы встречаем бабушку, она же, собственно, и мать моей жены… — обратился папа к проводнице, и та в ответ чуть ли не закричала:

— Спит ваша бабушка! Она же, собственно, и мать вашей жены, спит! Два часа её всем купе будили! А она не просыпается! Не желает просыпаться! А стоянка всего четыре минуты! Идите, будите!

Действительно, бабушка Анфиса Поликарповна крепко спала, широко и добродушно улыбаясь во сне.

— Не просыпается! Не просыпается! Никак не просыпается! — взволнованно сообщили пассажиры в купе. — Она здесь останется, а поезд пойдёт!

— Мама! Мама! — стал торопливо будить её папа. — Да проснитесь же! Поезд стоит всего четыре минуты, а полторы минуты уже прошло! Проснитесь, мама! До отхода поезда осталось всего две минуты!

— Ничего, ничего, подождёт, — сладко и громко зевнув, ответила бабушка Анфиса Поликарповна и открыла глаза. — К вашему сведению, я никогда никуда не спешила и поэтому спокойно достигла возраста семидесяти шести лет.

Пассажиры и папа суматошно помогали ей собрать вещи, а она сидела и всех успокаивала:

— Да не спешите вы, пожалуйста. Торопиться — это чрезвычайно вредно для нервной системы человека. Никуда этот поезд не уедет, пока я с него не сойду.

— Он уже гудит! — испуганно крикнул Шурик.

— Да пусть себе гудит, сколько хочет, — беспечно отмахнулась бабушка Анфиса Поликарповна. — Это он просто пугает слабонервных. А у меня нервы крепкие, прямо-таки железные. На них никто и ничто не действует. Не торопитесь, не суетитесь, пожалуйста. Этим вы только мешаете друг другу. Желаю вам, милые мои попутчики, счастливого пути, здоровья, бодрости, хорошего аппетита…

— Мама-а-а-а-а-а! — взмолился папа не своим голосом.

— Советую вам, мои милые попутчики, никогда никуда не спешить. Вообще живите так…

— Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Еле-еле успели сойти на перрон, и поезд тронулся с места, а проводница крикнула:

— Никогда ещё такой засони не видела!

Бабушка Анфиса Поликарповна спокойно объяснила:

— Сон продляет человеку жизнь. Чем больше спишь, тем дольше живешь. А укорачивают жизнь любые волнения, в том числе и самые пустяковые… Что у вас сегодня на обед?

— Не знаю, — ответил папа. — Какая-то еда. Но в честь вашего приезда, мама.

— Питаться надо разумно и вкусно, регулярно и калорийно, — сказала бабушка Анфиса Поликарповна. — Я придаю еде большое значение.

Была она невысока ростом, полновата, но подвижна, легко катилась, как колобок, и без умолку говорила:

— Обожаю разумный образ жизни. В этом я ни на кого не надеюсь. Устраиваю себе жизнь сама. Ни в чём себе не отказываю. Не замечаю, кстати, своих лет. Терпеть не могу, когда меня называют бабушкой. Я жизнерадостна и свободолюбива!

С каждым её словом папа мрачнел всё больше и больше, а Шурик тоскливо думал о том, что же его теперь ждёт.

Когда пришли домой, бабушка Анфиса Поликарповна сразу начала командовать, и все старательно, торопливо выполняли её неторопливые указания. Никто сначала этого и не заметил: просто все бегали, суетились, мешали друг другу, а бабушка Анфиса Поликарповна повторяла:

— Да не волнуйтесь вы, не волнуйтесь. Да не спешите вы, не спешите.

Наконец сели за стол. Дедушка сказал довольно наставительным тоном:

— За Шуриком, уважаемая Анфиса Поликарповна, нужен глаз да глаз.

— И не подумаю! — весело отозвалась она. — Это за мной нужен глаз да глаз. Ведь я нахожусь на пенсии, то есть на заслуженном отдыхе. Вот и сюда я приехала отдыхать.

— Но, мама! — воскликнула мама. — Я же писала тебе, что Шурик отбился от рук, стал плохо учиться…

— Это его личное дело. Мне, пожалуйста, ещё тарелочку этого превосходного супа. Отбился от рук? А мне-то что? Плохо учится? А при чём здесь я?

— Я ничего не понимаю, — растерянно проговорил папа, всё ещё не притронувшись к супу. — По нашей договоренности с вами, Шурик остаётся у вас на руках…

— У? Меня? На? Руках? — Бабушка Анфиса Поликарповна совершенно откровенно рассмеялась, почти расхохоталась. — Он что? Грудной младенец? Или ясельного возраста? Суп действительно выше всяких похвал. Только лаврового листа я бросила бы чуть поменьше. Вы, дорогие мои, не волнуйтесь и не спешите с выводами. Всё у нас с внуком будет в полном ажуре, если он более или менее нормальный человек. И не я, конечно, буду за ним ухаживать, а — он за — мной! Я ему не нянька, а бабушка со стороны матери. Обеды готовить он умеет? Ну, самый обыкновенный суп он сварить, я надеюсь, может?

Тишина — в ответ.

В ответ — тишина.

Её, тишину, удивленным голосом нарушила бабушка Анфиса Поликарповна:

— И полы он мыть умеет? Ну, если плюс ко всему этому он способен погладить себе рубашку и брюки, то мы с ним прекрасно проведём время.

Ах… ах… ах, какая наступила тишина… Папа молчал нервно. Мама молчала растерянно. Дедушка молчал грозно. Шурик молчал с интересом.

Бабушка Анфиса Поликарповна молчала с любопытством.

— Он же ещё ребенок! — испуганно воскликнула мама.

— Не отрицаю. А соуса у вас не приготовлено?

— У нас нет никакого соуса! — в высшей степени нервно ответил папа. — А может быть, у нас и есть соус! К вашему сведению, мама, ребенок должен не обеды готовить, не полы стирать и не белье мыть, то есть, наоборот, а у-чить-ся!

— Чему учиться? — поинтересовалась бабушка Анфиса Поликарповна, принимаясь за жаркое. — Чему учиться?

— На одни пятёрки!

— Я спросила, не на ЧТО он учится, а ЧЕМУ он учится. И учтите, что с соусом жаркое было бы значительно вкуснее. Мне ещё кусочек, пожалуйста. Мальчик должен вырасти настоящим мужчиной, а настоящий мужчина должен уметь всё делать сам, чтобы ни от кого не зависеть, в том числе и от бабушек. Шурик — будущий мужчина…

— Но учёба, учёба, учёба! — сердито и принципиально перебил папа. — Мы мечтали, чтобы он вырос потомственным абсолютно круглым отличником.

— Я готова к сладкому, — сказала бабушка Анфиса Поликарповна. — Будет он у вас каким угодно отличником, если вы перестанете трястись над ним. Он у вас совершенно затумканный.

— Это как прикажете понимать? — совсем оторопело спросил папа.

— Затумканный. Ну, очень уж несамостоятельный. Словно пришибленный какой-то. Вполне мог нести с вокзала мой чемодан. Нет, ему даже этого не доверили.

— Он маленький, мама, — сквозь зубы процедил папа.

— Тем более! Даже маленького чемодана вы ему не доверили.

— Да ребенок маленький, а не чемодан! — очень рассердился папа. — Его главная и единственная задача — отлично учиться!

— Чудесный компот, — похвалила бабушка Анфиса Поликарповна, — правда, сахару чуть-чуть переложили. Что это за мальчишка? Не бегает, не прыгает, ни разу никому не показал язык! Не сказал ни одной глупости! Но и умного тоже ничего не сказал. Затумканный, затумканный, затумканный!

— Простите меня, уважаемая Анфиса Поликарповна, — мрачным, глухим голосом сказал дедушка, — но вам нельзя доверять воспитание ребенка.

— Это вам нельзя, я бы сказала, категорически нельзя доверять воспитание ребенка, — спокойно возразила бабушка Анфиса Поликарповна, налив себе ещё чашку компота. — Шурика вы просто пере-за-вос-питали. Пере-старались. Ему надо отдохнуть от воспитания и учёбы. Скажи мне, внук, чего ты больше всего желаешь?

— Не знаю, — тихо и виновато ответил Шурик. — Очень много я желаю.

— Тогда неплохо. Я постараюсь, чтобы большинство твоих желаний исполнилось! — Бабушка Анфиса Поликарповна подмигнула Шурику. — Но и о своих желаниях я, естественно, не забуду. Внук, ты должен научиться варить такой прекрасный компот! Ты ведь можешь быть круглым или ещё каким там нибудь отличником?

— Конечно, могу. Потомственным абсолютно круглым. Если отдохну.

— Вот, вот! А я приложу все усилия, чтобы ты захотел стать ещё и хорошим человеком.

— Я очень хочу стать хорошим человеком! — воскликнул Шурик умоляюще. — Даже очень хорошим человеком!