Юн Эво - Солнце — крутой бог Страница 9

Тем не менее я не использую остаток дня на что-нибудь дельное. Как человек, у которого карманы набиты бабками, не думает о том, на что их потратить. И чем больше у тебя бабок, тем меньшее значение имеет их сумма. Часом больше, часом меньше — какая разница, если в твоем распоряжении столько времени. Чтобы отметить этот день, я покупаю себе корзиночку клубники. Потом ложусь под дерево в парке Софиенберг и поедаю ягоду за ягодой. Клубника сладкая и крупная. Пальцы у меня красные, рожа — липкая. Ягоды — это все мои часы, вместе взятые. Я долго держу их во рту. Сосу. Перекатываю языком. Прикусываю и чувствую, как в горло течет сок.

Неожиданно я понимаю, что надо спешить домой. Солнце весь день раскидывало жар своей лопатой, и теперь асфальт пузырится под ногами. Я не в силах ехать на велике. И потому волоку его в горку и через всю Биркелюнден. Самое трудное — втащить его по лестнице к нашей двери. Меня мучит одышка, я задыхаюсь, окончательно перестаю соображать, но кое-как все-таки добираюсь до своей квартиры.

Я, можно сказать, ползу по гостиной. В поисках тени я сую голову в морозилку и держу ее там, пока не вспоминаю, как меня зовут. Звонит телефон, это мама — она хочет дать мне несколько инструкций относительно обеда.

— Все в порядке, — сиплю я с двумя кусочками льда во рту. — Я все сделаю.

— Что? — кричит мама. — Говори четче! У тебя что, прыщ на языке?

Я перекладываю кусочки льда на лоб, где они мгновенно тают.

— У нас на обед будут не спагетти. Я поджарю бифштекс, — говорю я. Черт его знает, откуда мне в голову пришла эта мысль? Правда, это один из пунктов мой программы. Но почему именно сегодня?

— Бифштекс? — удивляется мама, как будто я сказал «крокодил» или «страус». — Это дорого…

— У нас праздник, — говорю я, не думая о том, что этой темы касаться не стоит.

— Нам нечего праздновать, — возражает мама.

— У тебя сегодня именины, — вру я и чувствую, как у меня по спине и по роже течет уже совсем другой пот.

— Не выдумывай, — отвечает она. — Сегодня именины у Мириам и Мины.

— Сегодня Благовещение. — В теле у меня уже не осталось ни капли жидкости. — Я отыскал в интернете.

— Тоже нашелся христианин! — сухо замечает мама.

— Подумаешь! — кричу я. — Тогда отпразднуем, что я получил сегодня зарплату. Давай не будем устраивать конкурс вопросов и ответов!

— Хорошо, хорошо! — соглашается мама. — Надеюсь, ты знаешь, что бифштекс…

— Ни слова больше!.. То, чего я не знаю о бифштексах, уместится на усике муравья.

Велика важность — поджарить бифштекс! Ведь это всего лишь мясо.

С этим убеждением я подхожу к книжной полке и с ужасом обнаруживаю, что у нас нет ни одной обычной поваренной книги. Единственное, что я нахожу, — это пухлую, как оладья, книгу с «Интересными рецептами пирожных из центральных долин Норвегии».

На минуту я замираю, глубоко дыша и раздумывая над своим положением. Я еще могу дать задний ход и приготовить какой-нибудь полуфабрикат из морозилки. Но не хочу сдаваться. Уж если сказал А, скажи и Б.

Меня осеняет гениальная идея, и я звоню в ближайший ресторан. Спрашиваю, есть ли у них в меню бифштексы. Бифштексы есть. Как их подают?

— Сырые, средние и хорошо прожаренные. С печеной картошкой, картошкой, тушенной в сливочном соусе, вареной или жареной. С соусом «Беарнез» или с мясным соусом, — затараторил работник ресторана, как будто его каждый день спрашивали по телефону о бифштексах.

— Прекрасно, тогда я приду и возьму по порции каждого, — сказал я и положил трубку, услышав, что он спрашивает, на чье имя забронировать столик.

Словом, оказалось, что мама права. Бифштекс — удовольствие не из дешевых. Но дома нашлось все, что мне требовалось. Картофель фри — в морозилке, соус «Беарнез» — в пакетике и бифштексы в холодильнике. Такого обеда мое семейство еще не пробовало. И к тому же, по моему, это самое подходящее начало для выполнения моего плана.

Адам Колумб моет руки и раскладывает продукты на кухонном столе. Руки летают туда-сюда, но вот я беру разбег и начинаю…

Все получается тип-топ, Братья & Сестры. Все, пока я не подступаю к самим бифштексам. На некоторых пакетах с полуфабрикатами есть объяснения, как готовить их содержимое. Даже хомяк справится с этой задачей, если будет строго следовать инструкции.

Но вот мясо…

Я взвешиваю пакеты на руке.

Думаю.

То есть делаю вид, что думаю. Вместо этого я покрываюсь испариной. Но это потому, что жара у нас на кухне доводит меня до точки кипения.

Я разогреваю на сковороде жир и бросаю в него мясо. Мое семейство наверняка не любит сырой бифштекс или бифштекс с кровью. Но куски слишком толстые. Очевидно, они должны жариться подольше, чтобы достичь полной готовности. До обеда остается двадцать минут. Успею. У нас будет обалденный обед!

Я забегаю в комнату и ставлю сингл группы «Вандалы». «Лев сердитый лапой бьет, раз — и жертва упадет…» гремит по всей квартире, и вечная картина в прихожей падает на пол. Она уже не терпит такого обращения.

Звонит телефон, и магнитола прокручивает пластинку раз за разом. Я гляжу на сковородку. Мясо шипит и купается в жире. Я хватаю трубку:

— Бог слушает. Чем могу вам помочь?

— Это Рейдар. Какие планы на вечер?

— Пока никаких, — отвечаю я. Рейдар знает, что по пятницам мои предки уезжают на дачу. Бывает, что и Сёс куда-нибудь сваливает, и тогда квартира остается в нашем распоряжении. Но у меня нет желания валять дурака с ребятами. Они наводят на меня тоску. Мне наскучило их общество. Ну, может, кроме Рейдара.

— Твой долг — обеспечить, чтобы Глория чаще уходила из дома. Домашняя обстановка ей вредит, — говорит Рейдар. — Может, нужна моя помощь?

— И не мечтай, — отвечаю я. У Рейдара богатый опыт в обращении с девчонками. Собственно, он единственный, кто мог бы просветить меня в этом вопросе. Но от одной мысли, что Рейдар станет тискать Сёс, меня начинает мутить. Он как будто становится членом нашей семьи. — А какие еще предложения?

— Пожалуй, никаких, — отвечает Рейдар. — Тишина. Жара убивает все на корню. У меня есть кое-что в запасе, но это позже….

— У тебя всегда есть кое-что в запасе.

— Нет, на этот раз все иначе.

— Так я тебе и поверил, Дон Жуан чертов.

— Мудила ты, — отвечает он и лыбится. Я это слышу по его голосу. — Так как насчет вечера?

— Думаю, ничего не получится, — говорю я и чувствую, что наш разговор идет по кругу. Он совершенно бессмыслен. Я заглядываю в кухню и понимаю, что мясо хочет, чтобы его перевернули. — Мне пора, — говорю я. — У меня свидание с мертвым зверем.

Я мчусь на кухню и переворачиваю мясо. Запах офигительный. Шипение сковородки заглушает музыку. Поэтому я усиливаю громкость. До прихода мамы.

— Приглуши звук, — говорит она, как обычно, — а то так и умрешь шестнадцатилетним.

— Это панк-группа, мамаша. Они играют тот же концерт, что когда-то играли «Вандалы».

Мама смотрит на меня таким взглядом, что я убираю звук, и он ползет из динамиков едва слышным хрипом.

Мама скрывается в ванной. Вскоре вваливаются Сёс и папаша. Я накрываю на стол.

— Гм-м… — хмыкают они и садятся. Они уже глотают слюнки.

— Мы сегодня что-то отмечаем этим бифштексом? — сухо, как умеет только она, спрашивает мама. Все смотрят на меня, и я подтверждаю ее слова. Родичи понимают, что расспрашивать бесполезно. Я это ценю. Картофель фри и соус получились отлично. Всем нравится. Я кладу сверху мясо. Куски немного ужарились, но, по-моему, выглядит неплохо.

Над столом повисает подозрительная тишина. Я сажусь на свое место и смотрю, как они недоверчиво ковыряют мясо. Папаша пытается отрезать кусочек. Наконец ему это удается. Сёс качает головой. Ей тоже удалось положить в рот кусочек мяса.

— Кажется, нам обещали бифштекс? — спрашивает папаша. Мне этот вопрос не по нутру. Я тоже режу мясо. Оно жесткое. Как резина. Я его явно пережарил… Конечно, пережарил, возражать бесполезно. Его будто жарили на сварочном аппарате.

— Ты сам его прикончил? — спрашивает Сёс. Но подозрительный блеск в ее глазах нравится мне еще меньше, чем вопрос.

— Надеюсь, ты не будешь устраивать нам праздники каждый день? — спрашивает мама и налегает на соус с картофелем. — Мои зубы этого не выдержат.

— Думаю, дорожная служба сможет использовать эти бифштексы как подстилку под асфальт. Ты читал инструкцию? — спрашивает папаша.

— Я слышала, что в армии применяют новый тип гранат. Может, это такие гранаты? — говорит Сёс.

— Спасибо, Адам, я уже сыта, — говорит мама. — Хочешь доесть мой кусок? Все-таки это бифштекс!

Тут все начинают смеяться, и я понимаю, что…

О'кей.

Я все понимаю. И признаю, что мясо получилось на любителя…

Признать это не просто, и чтобы доказать, что мясо все-таки съедобно, я остаюсь за столом и жую, жую, хотя все уже давно встали и занялись своими делами. Жую только себе назло. Я читал в интернете, что от укусов москитов и ударов ослиных копыт каждый год гибнет больше людей, чем в авиакатастрофах. Но не знаю, есть ли статистика, сколько людей умирают от несъедобных бифштексов. В животе у меня все слиплось в единый ком, в середине которого бродит мясо, или, вернее, то, что когда-то им было.