Александр Житинский - Параллельный мальчик (сборник) Страница 10

Пататам задрал голову и посмотрел на Машу снизу. Только тут он заметил, что Машины губы выкрашены в красный цвет. Это его заинтересовало.

– Почему у тебя губы в краске? – спросил он и смутился, ибо впервые обратился к Маше на «ты».

– Я – женщина, – сказала Маша.

– Женщина… – повторил Пататам.

Ему понравилось это слово. Он уже хотел выяснить, что же такое женщина, но тут Маша наклонилась к нему и дотронулась губами до ухоноса.

– А ты порозовел. Местами, – сказала она. – Почему?

– От свежего воздуха, – смущенно пролепетал Пататам.

– А сейчас на тебе появились синие пятнышки. Ой, как интересно! – воскликнула Маша, глядя на Пататама.

– Ничего интересного, – буркнул Пататам и отвернулся.

Он-то хорошо знал причину, из-за которой появились эти пятнышки! Дело в том, что жители Талинты выражают свои чувства не только словами, но и изменением цвета кожи. В обычном состоянии все талинтяне – зеленые, но когда влюбляются, то становятся розовыми, а потом и красными – в зависимости от силы чувства. Если талинтянин врет, то на нем немедленно проступают синие пятнышки от стыда, а если испугается, то на время чернеет. Видимо, Пататаму очень понравилась Маша, вот почему он порозовел, а потом смутился, соврал и покрылся синими пятнышками.

– Ты ужасно смешной, – сказала Маша… – Мы поедем в парк кататься на карусели.

– Хорошо, – кивнул Пататам, слегка обидевшись на слово «смешной» и от обиды становясь на миг сиреневым.

Но Маша не заметила этого. Она села в трамвай, и они поехали.

В этот час в парке было пусто. Старик, обслуживающий карусель, оторвал Маше билет, и она устроилась на висячей скамейке, пристегнувшись толстым ремнем.

– И охота одной кататься… – проворчал старик, включая карусель.

Колесо медленно сдвинулось с места, заскрипело, пустые скамейки на цепях качнулись и разошлись веером по сторонам. В лицо Пататаму подул встречный ветер, и он вспомнил о космосе, о бесконечном полете во Вселенной. У него дух захватило.

Они катались и разговаривали, Пататам рассказывал Маше о родной планете, о дереве, на котором они выросли, о своем братце по разуму Мананаме. Старик сидел в будке, удивляясь. Странная девушка в одиночку кружилась на карусели и разговаривала сама с собой.

– А где же твой братец? – спросила Маша.

– Он остался у Лены и Пашки.

– Где это?

– Не знаю… – Пататаму стало в этот миг совестно, потому что он совсем забыл о Мананаме – так хорошо ему было с Машей. – Я должен его разыскать, – добавил он.

– Разыщем… А сейчас мне нужно на работу.

– Я хочу с тобой, – быстро сказал Пататам, снова розовея.

Маша только улыбнулась. Она сошла с карусели, поблагодарив старика, и медленно пошла к выходу из осеннего парка.

– Тебе не холодно? – спросила она Пататама.

Не дожидаясь ответа, Маша вынула пришельца из пуговичной петли и переложила к себе за пазуху курточки. Пататаму стало тепло. От Маши вкусно пахло незнакомым запахом, как от цветов на планете Талинта. Пататам спрятал ухонос у нее на груди и задремал, вдыхая сладковатый запах духов.

– Дурачок… – нежно прошептала Маша, поглаживая Пататама, как котенка. Если бы он слышал, то наверное обиделся бы, но Пататам уже спал, тихонько посапывая.

Маша села в трамвай и поехала на работу.

Глава 10. По следам Мананама

Профессор Стаканский принял Юру в конце рабочего дня в своем кабинете на третьем этаже Института космических исследований. Юра коротко рассказал, как в течение месяца, пользуясь физическими приборами, он пытался обнаружить дыры в поле тяжести. Профессор слушал, нетерпеливо барабаня пальцами по обложке своей монографии. Наконец Юра признался, что никаких дыр не нашел, но надежду еще не потерял.

– Неудивительно, – сказал профессор, – вы бы еще, голубчик мой, искали следы пришельцев. Это антинаучно! – вдруг вскрикнул он высоким голосом и хлопнул-таки по монографии.

– Пришельцы уже есть. Это не проблема, – понуро проговорил Юра Громов.

– Ну знаете! – развел руками профессор не в силах подобрать слов.

– У меня дома живет пришелец, – сказал Юра.

– Где же вы его взяли? – язвительно спросил профессор.

– Купил в комиссионном магазине.

Профессор молча снял телефонную трубку и набрал две цифры. При этом он смотрел на своего аспиранта очень внимательно.

– Скорая медицинская помощь? – сказал он в трубку. – Немедленно приезжайте! Случай серьезного помешательства. Адрес…

Договорить профессору не удалось – Юра опустил ладонь на рычажки телефона.

– Я здоров, Сигизмунд Робертович!

– Не уверен, Юрий Глебович. Вы переутомились. Не взять ли вам академический отпуск? Или, может быть, совсем уйти из аспирантуры? Наука – дело серьезное. Это вам не фантастика какая-нибудь…

– Хотите, я приведу вам пришельца из комиссионного? – дерзко спросил Юра.

– Буду рад с ним познакомиться, – иронически отвечал профессор. – Извините, у меня нет больше времени.

– До свиданья, Сигизмунд Робертович! – Юра кивнул.

– До скорого, Юрий Глебович. Подумайте над моими словами.

Юра вышел из института и в отчаянии стукнул кулаком по водосточной трубе. Она загудела. «Ладно. Я им покажу… Я им докажу!» – думал он, шагая к общежитию. Внезапно он увидел Машиного брата – Кольку Белоусова, который со всех ног мчался по тротуару.

– Колька, стой! – крикнул Юра.

Колька остановился, тяжело дыша.

– Ты откуда такой?

– Из школы. У нас сегодня такое было!

И Колька, размахивая руками, вращая глазами и подпрыгивая, рассказал Юре об уроке труда, на котором появился маленький зеленый человечек, напугавший до смерти Светлану Николаевну.

– Так это же Пататам! – воскликнул Юра. – Как он у вас очутился? Я дал его Маше.

– Нет, его звали по-другому, – Колька потер лоб. – Мататам. Нет, Маманат.

– Мананам! – закричал Юра. – Значит, это – его братец! Нужно скорее сообщить Пататаму!

И он со всех ног кинулся к Вычислительному центру, где работала Маша. Колька с удивлением смотрел ему вслед.

А Маша с Пататамом в это время с увлечением работали. Маша очень любила свою машину. Вернее сказать, уважала ее, потому что математика всегда была для Маши наукой не совсем понятной, а машина так ловко умела вычислять, что невольно вызывала почтение.

Маша не зря взяла Пататама с собой на работу. Ей хотелось удивить пришельца достижением человеческого гения. Пататам с интересом осмотрел пульт управления, приборы, шкафы с магнитофонами и спросил:

– Зачем это вам?

Естественно, он имел в виду человечество, а не Машу лично.

– Как зачем? Она помогает людям мыслить.

– А разве нельзя самим научиться мыслить лучше?

– Как?

– У нас на Талинте знания передаются по наследству. Если одно поколение растений чему-нибудь научилось, то следующему учиться этому уже не надо. Оно может идти дальше. У нас есть древнейшие династии математиков, поэтов, инженеров, сеятелей…

– Сеятелей? – переспросила Маша.

– Это одна из самых почетных профессий на нашей планете.

– Значит, ты – потомственный космонавт? – улыбнулась Маша.

– Нет, я основатель династии космонавтов. Вернее, мы с Мананамом.

– Вот видишь, а нам приходится изобретать разные машины, облегчающие человеку жизнь.

– Мне кажется, что ваш способ… Как бы это выразиться?… Он опасен для человека. Разум может добиться всего сам. Стоит только захотеть. Машины приучают вас к бездействию.

– Но не можем же мы летать без самолетов? Смотреть кино без телевизоров?

– Разум может все. Нужно только потренироваться. И сильно захотеть. Мы же можем летать без ракет. Вернее, умеем запускать в космос Зерна Разума.

Пататам находился в это время в лацкане белого халата, который Маша надела, когда пришла на работу. Его зеленая голова резко выделялась на белоснежном фоне. Сотрудники Вычислительного центра украдкой поглядывали на Машу. Со стороны им казалось, что у нее отличное настроение и она разговаривает сама с собой.

К Маше подошел инженер Виталий Константинович – весьма неприятный тип, не любивший ни свою работу, ни машину. Он, правда, говорил, что любит Машу, но она ему не верила.

– Приветствую хозяйку машины! Это что – новая мода? – указал он на Пататама.

– Теперь так носят, – кивнула Маша.

– Зеленое вам к лицу. Вы вся как зеленая ветка! – фальшиво воскликнул инженер.

– Что вы понимаете в ветках? – не выдержал Пататам. Инженер ему сразу не понравился.

– Как вы сказали? – переспросил Виталий Константинович. Ему показалось, что отвечала Маша.

Маша быстро отвернулась, делая вид, что перебирает перфокарты.

– Молчи! – шепнула она Пататаму.

Виталий Константинович обнял Машу. При этом его ладонь легла на голову Пататама. Космонавт задрожал от негодования и изо всей силы ущипнул руку инженера.

– Ох! – испуганно вскрикнул Виталий Константинович, отпрыгивая от Маши. – Ваша брошка колется. Почему я такой несчастный? Мне так не везет. Брошки колются, задачки не рашаются, а вы, Машенька, меня не любите…