Серж Брюссоло - Великий Змей Страница 10

— Он просто подрывает землю под нашими ногами, — говорила окасан («мама» Зигрид), вытирая слезы. — Это конец света, моя бедная девочка. Когда монстр окончательно разгрызет основание, на котором мы стоим, остров перевернется, как терпящий крушение корабль, и мы все утонем, затянутые в воронку. Ох! Нам надо готовиться к смерти, привести в порядок вещи, попросить у богов прощения за наши прегрешения.

Зигрид не была с ней согласна. Ей только двадцать лет, и у нее большие планы. «Это все от наивности», — считала ее мать.

— Аха, мама, — сказала Зигрид. — Нет никакой уверенности в том, что остров перевернется. Некоторые острова разом пошли ко дну, это правда. Но обычно это были тяжелые, увесистые почвы. Амото же, к счастью, состоит из пористого камня, как и все острова вулканического происхождения. Возможно, он будет держаться на воде даже тогда, когда ничто не будет связывать его с подводным основанием.

— Как же ты глупа, мое бедное дитя, — отвечала ее приемная мать. — Мы, конечно же, пойдем ко дну! Да так, наверное, и лучше. Мне невозможно будет решиться жить на земле, которая плавает по воле волн. Как плот! Жить на плоту, как потерпевшие кораблекрушение, ты этого хочешь? У тебя нет чувства собственного достоинства, дочь моя.

Зигрид не пыталась с ней спорить. Аха была старой и немножко не в себе, она проповедовала идеи прошлого. Женщина упорно продолжала говорить на старом японском, который почти все забыли. Она считала, что дрейфовать на оторвавшемся от корней острове — это позор, избежать которого можно лишь с помощью харакири.

Зигрид хотела жить, ей совсем не улыбалось разрезать себе горло лезвием кайкена,[9] небольшого кинжала, который женщины прятали у себя на груди под складками кимоно.

Земля дрожала у нее под ногами, накренялась, словно палуба тонущего корабля. Статуэтки уснувших богов, стоявшие на токонама (семейном алтаре), с грохотом попадали на пол. Некоторые из них разбились.

«Остров наклоняется», — констатировала девушка. Она была парализована страхом и стояла все еще не одетая, не решаясь даже накинуть кимоно. Теперь Зигрид больше не питала иллюзий, дракон вгрызется еще пару раз и закончит свое разрушительное дело — у острова больше не будет основания. Он поплывет или погрузится в пучину… Никто не мог знать.

Зигрид поспешно оделась, отодвинула раздвижную перегородку. За ней молилась ее «мать», прижав лоб к татами[10] и умоляя уснувших богов проснуться на короткое время, чтобы прогнать дракона.

— Ох! — стонала она. — На минуточку, только на минуточку.

Но божества, повергнутые в болезненный сон, никак не могли внять ее молитвам.

— Дочь моя! — позвала Аха. — Иди, я обниму тебя. Мы умрем, обнявшись. Не оставляй меня, ты же знаешь, я всегда боялась воды. Вспомни: я так и не захотела подняться на корабль твоего отца. Я не хочу утонуть в одиночестве! Помоги мне умереть!

Зигрид мягко отстранила ее. Она не была так покорна судьбе, как эта женщина. Ей хотелось верить, что все еще возможно. Она вышла на веранду в тот момент, когда лестница стала шататься. Благодаря свету фонариков, Зигрид видела, что большие трещины уже поползли по саду, разбитому в стиле дзен, расталкивая камни, расположенные так искусно. Остров страдал. Внезапный наклон его выступающей части расколол основание. Остров мог рухнуть с минуты на минуту, рассыпавшись на бесконечное количество маленьких рифов. Судьба острова должна была решиться в ближайшую четверть часа.

Люди бежали по деревне, держа в руках фонарики, стараясь осветить себе путь в ночи. В толчее случалось, что хрупкие бумажные фонари загорались и превращались в быстро сгоравшие огненные шары, которые падали с высоты бамбуковых палок прямо на голову их владельцев. Это была ночь страха и большого переполоха.

Раздался грохот, и остров стал еще быстрее уходить под воду.

Предводители армии, вооружившись палками, старались сдерживать хаос, но напрасно. Многие моряки уже спустили на воду лодки, предварительно посадив в них семьи. Паника превратила в сумасшедших тех, кто обычно был добрым и отзывчивым. Они вдруг бросались в море, сталкивали женщин и детей с пирог, чтобы завладеть их местом!

Остров теперь накренился так сильно, что некоторые здания и плохо закрепленные на фундаменте памятники стали падать. Один бумажный дом сорвался со свай, на которых стоял, и стал скользить по деревне, как санки по снежному склону. По мере движения в этом хаосе дом разваливался, теряя свои перегородки. Огромный гранитный будда, словно пушечное ядро, выкатился из ниши, куда его поставили. Он катился, подпрыгивал, давил тех, кому не посчастливилось оказаться на его пути. Было тяжело смотреть на это смертоубийство в тот самый момент, когда остров собирался пойти ко дну.

Зигрид добежала до пляжа, туда, где пенилась вода, взбитая драконьим хвостом. Десятки семей собрались под скалами с благословения бонзы,[11] который читал молитвы. Многие из знатных жителей уже совершили сеппуку,[12] предпочтя смерть на родной земле страшной судьбе гонимых. Мужчины вскрыли животы справа налево, женщины пронзили себе горло, вонзая кинжал под ухо.

Увидев девушку, бонза улыбнулся ей той страшно спокойной улыбкой людей, уверенных, что земная жизнь ничего не значит.

— Ты пришла, чтобы совершить сеппуку, малышка? — спросил ее священник. — Твоя достопочтенная мать придет с тобой? Ты хоть знаешь, что надо делать? Ты принесла нож?

Зигрид оттолкнула его двумя руками, не выказав должного уважения к надетому на нем платью цвета шафрана. Да пошел он к черту! Она не хотела умирать. Она не имела ничего общего с этими фанатиками.

И вдруг послышался страшный треск, дракон догрыз последний каменный столб, поддерживающий остров. Внезапно остров стал проваливаться. Показалась, что земля упала в воду, словно ее сбросили с неба. Стена брызг поднялась по периметру острова, и в течение трех секунд кусок суши был словно окружен водяной стеной.

Зигрид упала, скрючившись, на землю. Она напрягла мышцы спины, чтобы хоть как-то спасти себя от сотен тонн соленой воды, падавших на нее. Вопли отчаяния прекратились, от ужаса все молча открыли рты. Наконец водные стены упали, и девушке показалось, что сейчас ее раздавит. Брызги воды были тяжелыми, как камни. Зигрид завопила от боли и уцепилась за камни, чтобы ее не смыло волной.

Вода отхлынула, опрокинув пироги, которые собирались выйти в море. Воронка закрутила лодки, особенно те, что были перегружены, и они пошли ко дну вместе с сидящими в них пассажирами. Никто не обратил на это внимания, все хотели знать лишь одно: будет ли остров держаться на поверхности… Все должно было разрешиться теперь, когда был сломан последний каменный столб.

«Теперь ничто не держит нас, — подумала Зигрид с ужасом. — Мы как тарелка из пемзы, которую пустили по глади океана…»

Говорили, что вулканический камень был пористым, пронизанным заполненными воздухом пустотами; эти емкости и являлись встроенными естественными поплавками. Но было ли это правдой? Достаточно ли было этих «поплавков», чтобы выдержать вес острова?

Зигрид боялась пошевелиться от страха, что неосторожным движением ускорит катастрофу. Был слышен лишь ветер, качающий высокую траву, и шорох песка на кимоно или вакуфу.[13]

Не имея под собой опоры, остров слегка просел. Берег за пару минут скрылся под пенистой водой. Теперь море омывало основание дюн и, казалось, не собиралось пробираться дальше.

И вдруг все почувствовали рывок куска суши, который уступает воле течения. Остров поплыл!

Ужасный стон вырвался из груди многих. Вот так — теперь все было кончено. Амото больше никогда не будет неподвижен, как настоящие континенты, никогда он не сможет гордиться тем, что у него есть неизменные долгота и широта. Он превратился в плот…

Зигрид потихоньку подняла голову. Она дрожала в кимоно, с которого стекала вода. Ощущения были новыми, странными. Ей казалось, что она стоит на четвереньках на огромной надувной лодке, что пробиралась по масляному морю.

— Мы не утонули! — с радостью завопил какой-то мальчишка возле нее.

Его отец отвесил ему затрещину, заставив замолчать.

— А ты-то откуда знаешь? — проворчал он. — Иногда остров может утонуть через какое-то время, когда пемза полностью пропитается водой, и воздух выйдет из всех подземных полостей. Это, может, лишь отсрочка катастрофы…

Люди вставали на ноги один за другим. Их взгляды были обращены к рыбацкой лодке, что быстро удалялась, поскольку там сильно налегали на весла из боязни стать жертвами водоворота, который может вызвать остров, если станет опускаться в пучину.