Серж Брюссоло - Пещера тысячи секретов Страница 10

– Да, знаю, – кивнула я. – И машина вынудила вас стать вегетарианцами.

– Именно так. Разумеется, это не всем по вкусу, но тут уж ничего не поделаешь. Машина всемогуща. Теперь ни один обитатель пещеры не может нанести вреда животным, они стали неуязвимы.

Мне было ясно, на что он намекал. Я тут же вспомнила превращенную в каменную статую шуструю лань, на которую Глоббо пытался напасть без всякого проку. С изысканной вежливостью юный граф снова склонился в поклоне со словами:

– Если соблаговолите последовать за мной, я провожу вас к регистрационному бюро, где машина примет вас на свободные вакансии. Таким образом вы сможете оплатить топливо, в котором нуждаетесь.

Ничего другого я предложить не могла, поэтому решила последовать его совету. Несмотря на выцветшие от отсутствия света волосы, наш провожатый был довольно симпатичным парнем. И к тому же таким галантным… не каждый день встретишь подростка, способного изъясняться столь изысканно.

Мы долго петляли по лабиринту среди скал, пока не наткнулись на странную металлическую кабинку, стены которой покрывала пыль и плесневые разводы.

– Госпожа машина, – произнес Амбруаз самым почтительным тоном, – я привел вам двух барышень, желающих заняться уходом за животными. Можете ли вы предложить им какие-либо хорошо оплачиваемые должности?

Кабинка тут же осветилась, и ее стенки мелко завибрировали, как будто внутри нее вдруг заработал мощный мотор.

Из громкоговорителя донесся металлический голос.

– Прошу вас встать по очереди прямо перед камерой, – проскрежетал он. – Назовите ваше имя и возраст.

Я оробела, но Амбруаз, не спрашивая моего мнения, толкнул меня вперед.

– Я… меня зовут Нушка, – сбивчиво заговорила я. – Мне двенадцать лет. Я охотно занялась бы уходом за животными. Но опыта у меня немного… Вообще-то я один раз присматривала за соседской собакой… я ее вычесывала, но ей это не понравилось, и она меня укусила, совсем не сильно, так что…

– Превосходно, – прогнусавил громкоговоритель, – вы приняты. Сколько вы хотели бы получать?

– Э… право, не знаю… десять миллионов?

– Вы приняты, – отозвалась машина, словно в моих притязаниях не было ничего необычного. – Вам поручается ухаживать за цыплятами. Через неделю можете явиться сюда для получения заработной платы, которая будет выдана вам в виде золотых монет. Следующий!

Десять миллионов в неделю за уход за цыплятами! Я ушам своим не верила.

На мое место заступила Поппи.

– Меня зовут Поппи, – энергично заявила она. – У меня очень большой опыт в работе с животными. Мне приходилось выкармливать из соски львов, а также горилл… Кроме того, я занималась дрессировкой пантер в цирке. Я также обучала слонов ездить на велосипеде… Я хотела бы получать плату в размере ста миллионов в неделю.

Она врала! Она в жизни ничего такого не делала. Разве что, когда была маленькой, держала дома золотую рыбку… но и та умерла через десять дней из-за того, что Поппи за ней не ухаживала!

Я так и села. Сто миллионов!

– Хе-хе! – самодовольно хмыкнула Поппи, ткнув меня локтем в бок. – Нужно уметь торговаться, крошка!

Я просто умирала от зависти.

– Что же, все складывается замечательно, – обрадовался Амбруаз. – Теперь мне остается лишь показать вам, где находится птичий двор. Вам достаточно будет проработать всего неделю, чтобы расплатиться с этим ужасным Зонголо. Надеюсь только, вы не слишком изнежены, поскольку куроводство сопряжено с весьма тяжким зловонием. Оттого-то никто и не хочет там работать. Я подумал, что следует вас предупредить.

– Это не так страшно, – вздохнула я. – Самое главное, чтобы мы смогли заплатить за топливо, в котором нуждается машина. В любом случае спасибо тебе за совет. Если бы не ты, мы бы оказались в серьезной беде.

– Ах, что вы, это такая малость, – любезно отозвался Амбруаз. – Взамен не согласитесь ли вы рассказать мне немного о том, что сейчас происходит наверху… объяснить, что изменилось в мире, чтобы я не слишком растерялся, когда вернусь на поверхность.

Бедняга! Он и не представлял, сколько трудностей его ожидало. Я промолчала, чтобы не расстраивать его.

Внезапно на нас накатила волна такой жуткой вони, что мне пришлось срочно зажать нос. Перед нами простирался большой сетчатый загон, где беспорядочно метались сотни кур. Из-за отсутствия солнечного света их оперение было однородно белым. Они копались в толстом слое помета, яростно квохча.

– Надо было просить двести миллионов! – простонала Поппи, вытаращив глаза.

В небольшом сарае я нашла пару рабочих халатов и резиновые сапоги, а также бочонки с сухим кормом.

– Грибные гранулы, – пояснил Амбруаз с извиняющейся улыбкой. – Сожалею, но вам придется питаться тем же самым, что и куры. Надеюсь, вам нравится такая еда.

Пора было приниматься за работу: куры явно проголодались и уже готовы были идти на приступ сарая. Я натянула сапоги и халат, наполнила ведро гранулированным кормом и храбро двинулась им навстречу.

Вонь была настолько ужасной, что мне казалось, я сейчас лишусь сознания. Мои ноги чавкали – чвак, чвак, чвак, – по щиколотку увязая в свежем помете… Полный восторг, ничего не скажешь…

Поппи отнеслась к положению вещей не так смиренно, тем более что нетерпеливые куры тут же принимались клевать нас в голени каждый раз, когда были голодны, то есть практически постоянно. Амбруаз тем временем сидел в сторонке на большом валуне, снисходительно поглядывая на наши усилия. Когда куры ненадолго оставляли нас в покое, мы покидали загон и усаживались рядом с ним, чтобы, как он хотел, поговорить о жизни наверху. Мы старались вводить его в курс дела потихоньку, потому что бедолага так и остался где-то в XVIII веке… Одним словом, ему понадобилось бы немало уроков, чтобы нагнать свое отставание.

Глава 7 Тик-так… тик-так…

На второй день, как раз когда мы были заняты разговором, случилось нечто невероятное. Я вдруг обратила внимание, что куры как будто забегали быстрее, чем обычно. Словно смотришь фильм в ускоренной записи… Я никогда не видела, чтобы куры так носились. Амбруаз заговорил… и я не смогла ничего разобрать, так как его слова сливались в сплошную скороговорку.

– Ох, дьявольщина! – простонала я. – Опять начинается. Теперь время пошло быстрее…

Амбруаз запаниковал. Он снова сказал что-то, но мы ничего не разобрали. Тогда он схватил кусочек древесного угля и принялся писать на поверхности камня. Писал он с поистине невероятной скоростью.

«Это очень плохо, – прочла я. – Если так пойдет дальше, я проживу всю свою жизнь всего за один день. К полудню мне будет тридцать лет, к обеду – пятьдесят… а к вечеру все восемьдесят».

Бедный мальчик, это было ужасно!

Я трижды стукнула по крышке чемоданчика, чтобы привлечь его внимание. Тот не замедлил отозваться:

– Тебе и твоей подруге ничего не угрожает. Пилюли, которые вы проглотили перед входом в пещеру, все еще действуют. Это не продлится вечно, но на данный момент вы можете не волноваться.

– А ты не мог бы изготовить еще одну такую пилюлю для Амбруаза? – попросила я.

– Нет, я вам не разносчик сладостей. Позволь заметить, что я и так уже пошел против правил, позволив Поппи принять пилюлю наравне с тобой. Из-за этого меня могут ожидать большие неприятности. Амбруаз пусть справляется сам, меня его дела не касаются.

– Эй! Гляди-ка! – вскричала Поппи, указывая пальцем на птичий двор. – Вот бред-то!

Я тоже не удержалась от удивленного восклицания. Цыплята прямо на наших глазах превращались во взрослых кур!

К счастью, после краткого стремительного рывка время немного замедлилось и приобрело менее шокирующую скорость. Но все равно Амбруаз продолжал стареть…

Всякий раз, взглядывая на него, я замечала, что он выглядит чуть старше, чем час назад.

К полудню вместо подростка он превратился во взрослого мужчину примерно лет тридцати. Это было так странно… У меня возникло чувство, что рядом с нами кто-то чужой: я перестала узнавать в нем милого мальчика, который пришел на помощь. Мне даже неудобно было говорить ему «ты» и приходилось сдерживаться, чтобы не начать называть его «господином». Всего несколько часов назад он был нашим приятелем, а теперь он стал такого же возраста, как мой отец!

Я спросила, можем ли мы чем-нибудь помочь ему. Он пожал плечами и написал: