Александр Охотин - Укрощение гиперпегнона Страница 10

А вот с «террористом» они так и не разобрались. Ну, смеялся я до упада, и было от чего. Ведущая новостей сообщила:

«Сегодня утром сбежал арестованный вчера африканский террорист. Он обвиняется в похищении милиционера. На месте сбежавшего террориста непонятным образом оказался ранее похищенный им капитан милиции.

К сожалению, из-за перенесённого нервного стресса милиционер потерял память. Он даже не помнит своего имени и утверждает, что его имя Усатый Блин Ладен. С капитаном сейчас работают лучшие психологи города. Они обещают, что милиционер скоро будет здоров и снова сможет встать на охрану правопорядка».

Ну, короче, мне смешно, а мама возмущается:

— Ты чего опять как дурак смеёшься? По городу разгуливают африканские террористы, похищают людей. Вон, даже милиционера похитили. Что тут смешного?

Ну что я мог на это ответить? Не объяснять же родителям, что единственным «африканским террористом» в нашем городе был тот самый милиционер. Разве ж кто поверит?

Пришёл с работы папа. Мама рассказала ему о моей двойке и за что я её получил. Папа сказал, что я поступил правильно. Он сказал, что в понедельник не пойдёт на работу, а пойдёт в школу и устроит там скандал. А мама сказала, что если папа не пойдёт на работу, у него будет прогул. Она сказала, что раз у неё отпуск, то она сама пойдёт в школу и устроит скандал. В общем, так они и решили: скандал устроит мама, а папа пойдёт на работу. Ну а я пошёл во двор.

Странно: ни Вовки, ни Тимки во дворе не было. Вообще никого из наших ребят и девчонок не было. Я решил сходить к Вовке. Ну и пошёл. Это рядом, в соседнем доме. Иду, значит, и ничего не понимаю: только что было светло, и вдруг смеркается. Я остановился. «Что за дела?» — думаю. Постоял немного на месте. Нет, всё нормально. Солнце выглянуло, посветлело. Пошёл дальше — опять темнеет. Я уж подумал: — «не сон ли это?». Нет, ясно, что не сон.

И тут мне почему-то жутковато стало. Я решил вернуться домой — фигушки. Смотрю, на пути какие-то дядьки стоят. Двое их. В той самой форме слуг Тьмы. Я их обойти хочу — не дают. Я вправо — они вправо, я влево — они тоже.

Ну, я побежал. Туда, в сторону школы, а они за мной. Оглядываюсь и вижу, как один из них пистолет достаёт. Я за угол дома — того, в котором Тимка живёт. Забегаю в подъезд, стучу в дверь Тимкиной квартиры. За дверью шаги, потом голос:

— Кто там?

— Это я, Рябинин. Тимка дома?

Дверь открывается, и… оттуда выходят ОНИ, точно такие же, как те, от которых я убегал. Главное, все на одно лицо, как близнецы, на Самосвала смахивают. Я бегом из подъезда. Слышу, как сердце колотится, вот-вот выскочит. И холод внутри — просто ледяной холод. Короче, выбегаю, смотрю и вижу: на улице ночь; по небу несутся чёрные рваные облака, в точности, как в том сне.

Бегу я, значит, а навстречу те двое, и один из них с пистолетом.

— Стоять! — орёт тот, что с пистолетом. — Всё равно не уйдешь!

И точно, бежать некуда: подбежали и те двое, от которых я убегал. Окружили они меня — не прорвёшься. И тут, откуда ни возьмись, Тимка. Они его не видят, потому что на меня всё внимание. А Тимка прямо сходу ногой в подбородок тому, что с пистолетом. Тот опрокинулся и лежит. Смотрю, а пистолет уже у Тимки — он их под прицелом держит.

— Все на землю, мордами вниз! — кричит. А один из них:

— Слышь, ты, сопляк! Ты стрелять-то умеешь?!

Тимка, вместо ответа, стреляет, стреляет два раза, даже не целясь. Смотрю: тот, который «сомневался», за уши держится, по щекам кровища. А Тимка:

— Лежать всем! Повторять не буду!

Ну, тут они мигом легли. Один продолжает простреленные уши руками зажимать.

— Кто дёрнется, не по ушам, а в лоб пулю получит, без предупреждения! Все поняли?! — кричит им Тимка. А потом мне:

— Саня, бежим, скорее!

Он хватает меня за руку и тащит за собой. Я даже не помню, как мы в парке оказались, на том «гиблом» месте. Смотрю — тумана над рекой нет. Вечный туман исчез.

— Что происходит? — спрашиваю Тимку.

— Поганое дело происходит, я сам пока ничего не понимаю, но поганое.

— А где Вовка и Кирилл?

— Не знаю. Похоже, и у них проблемы. Но твои проблемы серьёзнее. Те, что тебя преследовали — слуги Тьмы.

— Это я понял уже. По их прикиду понял, — говорю.

— Ну так вот, они знают, что ты умеешь летать, и что колдовство гиперпегона на тебя почти не действует.

— А зачем им, чтоб на меня колдовство действовало?

— Потому что ты для них опасен.

— Чем это?

— Тем, что умеешь летать. Они сильно этим озабочены. И ещё, ты не знаешь, наверное, но когда там, на уроке, ты отказался решать задачу, ты им здорово навредил. Та задача несла зло. Если бы ты её решил, зло захватило бы школу, а может и весь район.

— Но это же задачка из книжки Остера. Она даже рекомендована… Ну сам знаешь.

— Нет там такой задачки.

— Как нет?! Откуда тогда Вероника Ивановна её взяла?

— Придумала!

— Она что, совсем дура?

— Не знаю, нет, наверное. Тут что-то другое. Вот, возьми пистолет. Это ПММ. В нём ещё десять патронов. Стрелять умеешь?

— Зачем мне пистолет?

— На всякий случай. Вот смотри, это предохранитель, чтобы случайно не выстрелил. Переводишь его вот в это положение и можешь стрелять. Понял?

— Понял, но зачем? Я не хочу ни в кого стрелять.

— Саня, это же война! Ты что, не понял?! За тобой слуги Тьмы охотятся, так что всякое может быть. И совсем не обязательно стрелять в кого-то. Можно просто пугнуть… Хотя, может и придётся.

— А что я дома скажу, когда родители пистолет увидят.

— Саш, тебе нельзя домой. Тебе надо спрятаться.

— Как это? А куда же я пойду?! — испугался я.

— На, возьми записку, лети в «серый бусыгинский». Ты меня понял? Именно лети. Пешком долго, а в автобусе тебя мигом поймают. Пойдёшь туда, где во сне был наш штаб, передашь записку Владимиру Ивановичу. Он там всем заведует.

— Я домой хочу, — сказал я.

— Не вздумай! И сам попадёшься и родителей подставишь. Я попробую с твоими родителями поговорить, объяснить им, что происходит.

Я сидел на бетонной плите. Слёзы рвались наружу, но я держался: не хватало ещё разреветься на глазах у Тимки. Я понял всю безысходность своего положения. Представьте, каково это оставаться одному. Ну пусть не одному, а с не знакомым мне Владимиром Иванычем. И я сказал:

— Тим, я лучше побуду здесь, можно?

— Саня, тебе нельзя тут оставаться. Обещаю, как только я найду Кирилла и Вову, мы тебе поможем.

— А как вы мне поможете?

— Кирилл сможет. Ты же знаешь, что он волшебник.

— Ну и что тут может сделать волшебник?

— Я тебе обещаю, он сможет. Не зря его слуги тьмы боятся. Не медли, лети, скорее, они уже идут сюда.

И я увидел. Они двигались к нам цепью. Пути к бегству были отрезаны.

— Давай, скорее, лети! — крикнул Тимка.

— А ты?

— За меня не беспокойся. У меня кое-что есть, так что давай скорее! Ты мне сейчас только помешаешь!

Я понял, что Тимка прав. Он ведь на самом деле «кое-что» умеет — я это видел уже пару раз. В общем, лучше ему не мешать. И я прыгнул вверх, но не полетел, а завис на высоте пятиэтажного дома — не ниже. Сверху я увидел, как внизу что-то ярко полыхнуло и шеренгу слуг Тьмы раскидало в разные стороны. Они с трудом поднимались и снова падали. Что-то невидимое продолжало валить слуг Тьмы на землю. Тимка прыгнул с обрыва, и я увидел, как он просто исчез в прыжке…

…Я летел над Окой, потом над заречной частью города. Казалось, это сон, но внизу всё было настоящим. Вот подо мной автомобильный завод. Я никогда не был внутри завода и в другое время не отказал бы себе в удовольствие рассмотреть всё подробнее, но было не до этого.

Я взял чуть левее. Завод остался позади. Вот автозаводский универмаг, парк, дворец культуры, кинотеатр «Мир». Теперь надо направо. Я летел не по прямой — по прямой я заблудился бы.

Итак, поворачиваю направо. Вот уже автозаводский стадион и дворец спорта имени Коноваленко. Дальше улица Комсомольская, а там, за ней, знакомый проспект Бусыгина, настоящий, не снящийся. Вот и сам «серый бусыгинский», обычный, каким я его знал раньше. Значит это точно не сон. Почему-то снова стало светло, выглянуло солнце.

Лечу я над внутренним двором «серого бусыгинского», ищу ту арку. Я ведь раньше её только в Мире Снов видел. Что если на самом деле никакой арки там нет? Но мои опасения были напрасны. Вот она, арка. Теперь надо вниз. Надо, только, чтобы никто не заметил моего полёта.

Вообще, народа было немного, но я завис над крышей и подождал, когда около арки вообще никого не будет. Потом почти камнем свалился вниз, притормозив только у самой земли. Огляделся по сторонам. Кажется, никто не заметил.

Внутри арки была дверь, такая же, как и во сне, а на ней табличка: «Детский клуб «Восток». Я потянул за ручку — дверь оказалась незапертой. Я ожидал увидеть там такой же огромный сводчатый коридор, как это было во сне. Я даже удивился, когда вместо коридора увидел просторный вестибюль. Внутри было несколько дверей с табличками. На табличках были надписи: «Секция судомоделирования»; «Секция борьбы»; «Изостудия»; «Кружок рукоделия».