Петроний Аматуни - ЧАО - победитель волшебников Страница 11

— Ни у кого в мире нет более драгоценных камней в печени, чем у тебя, хозяин Чинар-бека! — радостно воскликнул четвертый. — Храни их как зеницу ока и не позволяй неверным, именующим себя хирургами, похитить их, тогда ты проживешь вечность!

— Аллах позавидует твоему спокойствию, — молвил пятый. — Твои нервы гибки, как змеи, и крепки, как железо. Но чем больше ты станешь предаваться сну, тем выше будет их совершенство!

— Если хочешь познать истинное блаженство, — горячо заговорил шестой, — верь тому, что тебе приятно, и отвергай остальное. Лучшее лекарство от всех недугов — по десять капель меда в каждое ухо!

— Проще всего победить свою болезнь — это привыкнуть к ней, — заявил седьмой знахарь. — Не веди с ней тяжбы, не ссорься, а подружись… В мире и согласии с ней люди достигают глубокой старости и даже забывают о том, что больны. А чем дольше лечишься, тем больше тратишь свои силы и тем меньше останется времени, чтобы быть здоровым!

Из-за гранитной скалы вышел паук, ростом по пояс Егору, и негромко заговорил, подняв руки:

— Подавите дыхание в груди и остановите свои сердца: вы знаете, что Повелитель все еще нездоров.

Дыхание Егор немного сдержал, а вот с сердцем ничего не мог поделать — оно стучало беспокойно.

— Что это вон в тех бычьих пузырях, что висят возле Мур-Вея, точно воздушные шары? — тихо спросил он.

Паук попался с характером экскурсовода и объяснил:

— Ты почти угадал, чужеземец. Великий Мур-Вей не может дышать одним воздухом с простыми смертными. Для него доставляют отдельно целебный воздух с горных высот. История его жизни проста, но поучительна… Он был обычным пастухом еще в древнем Самарканде и отличался прилежанием в размышлениях и еде. Каждое утро он брал бочку мацони — кислого молока и разбавлял его нарзаном в равных долях. Затем в течение дня он выпивал полученный напиток до капли. Десять лет такого питания превратили Мур-Вея в волшебника и обеспечили ему бессмертие!

Затем паук-секретарь повернулся к Мур-Вею и доложил:

— О Великий Повелитель, к тебе просится АбдулНадул, он уже здесь…

— Ап-чхи! — оглушительно чихнул в это время Абдул-Надул, и волшебник испуганно отшатнулся.

— Как посмел ты явиться ко мне с простудой в бороде?! Так-то ты заботишься о моем здоровье…

Волшебник двинул левой рукой — и голова Мудрейшего из Мудрых слетела с плеч.

— О Отец Добра и Первоисточник Знаний! — забеспокоился секретарь. Он невиновен. Я свидетель этому. Это комар случайно залетел ему в нос…

— Ах, вон как. Почему ты сразу не сказал мне?

Волшебник двинул правой рукой — голова Великого Врачевателя с приятным звоном подскочила и прыгнула на свое место. Абдул-Надул припал к земле.

— Да умножатся твои благодеяния, — залепетал он. — И… и… и… О Великий Повелитель Чинар-бека, ты чуть криво приставил мне голову, и слова застревают у меня в горле…

— Ну это я сейчас, — миролюбиво сказал Мур-Вей, двинул двумя руками и поправил голову Великого Врачевателя.

«Однако этот Мур-Вей настоящий самодур, — подумал Егор. — Не разобравшись, в чем дело, сносит голову. Хорошо, что он умеет вернуть ее на место. А ведь это, наверное, не каждому удается!»

— Благодарю тебя, Великий Повелитель! — вопил Абдул-Надул. — Сегодня у нас произошло чрезвычайное происшествие: стража схватила двух пленников.

— Кто из них взят первым?

— Вот этот…

Стража вывела вперед… Бен-Али-Баба!

— Ты как попал сюда, сын глупости и страха? — сердито спросил волшебник.

Бен-Али-Баб задрожал, как паутина на ветру, и упал на колени.

— Повелитель Чинар-бека, — причитал он, — я честный торговец, спасался под ветвями твоего дерева от разбойников. Меня зовут Бен-Али-Баб…

— Наконец-то ты в моих руках! — громовым голосом вскрикнул Мур-Вей. Мне рассказали, как ты, пользуясь нашим отсутствием, торгуешь нашими домами… Ты превратишься в свечу и будешь мне светить столько, сколько тебе осталось жить! А когда придет пора умирать, свеча погаснет… Ха-ха-ха! — захохотал волшебник.

Бен-Али-Баб медленно, как во сне, поднялся с земли, откинул голову и, протянув руки по швам, стал извиваться: тело его становилось все уже и круглее, одежда превращалась в белый воск, а ноги быстро принимали форму бронзового подсвечника. Еще секунда — и коварный торговец превратился в свечу, вспыхнувшую желтоватым колеблющимся пламенем.

«Что же будет со мной?» — подумал Егор.

Вдоволь насмеявшись, Мур-Вей машинально взял со стола какие-то таблетки, проглотил их и милостиво спросил:

— Кто второй? Он мудрец врачеватель?

— Это презреннейший из презренных! — торопливо ответил Абдул-Надул. Для него ученая мудрость, что для ишака шашлык, — и он высокомерно глянул на Егора. — Отдай его мне, а уж я из него сделаю люля-кебаб.

— Бери, — согласился Мур-Вей. — Но прежде обеспечь моих строителей повидлом из своих слов: ты видишь, кирпичей скопилось много, а скреплять их нечем… Не будут же они пользоваться простой глиной или цементом!

Абдул-Надул мгновенно сел, скрестив ноги и, воздев руки к волшебнику, вкрадчиво заговорил:

— О наш родной и любимый Искандер Мур-Вей, единомышленник аллаха, справедливейший из судей, слава и гордость Кахарда, Волшебник Волшебников! Слушаю музыку твоего сердца — и уши мои увядают от восторга. Внимаю урчанью твоего желудка — и немею: сколько в нем переваривается трудов людских… А ту ученость, что хранит каждый глаз твой, не измерить! Слово, произнесенное даже дураком, но потом прошедшее сквозь твои уста, будто получает высшее образование и становится неиссякаемым источником истины, ибо лишь то верно, что произнесено одним тобой. Разве ты болен? Тысячу и один раз — нет! Это те больны, кто не видит твоего здоровья. О Благополучие Моего Счастья, есть надежный способ убедиться в справедливости моих слов: кто лучше тебя хвалит, тому и верь! А разве смогут соревноваться со мной остальные усладители твоего слуха, даже те, что проходили стажировку во дворцах эмиров и шахов! Еще несколько моих рассказов, и ты начнешь, вроде меня, чихать здоровьем, о Великий Повелитель Чинар-бека!

По мере того как Абдул-Надул говорил, Мур-Вей расправлял плечи, лицо его порозовело, а под конец он и вовсе стал выглядеть молодцом.

— Я верю тебе, — милостиво сказал он. — Такие слова, несомненно, целебны. А теперь ступай…

— Прощай и скорее выздоравливай, о Всемилостивейший! — восликнул Абдул-Надул. — Слушаюсь и повинуюсь.

С помощью невольниц Абдул-Надул взобрался на носилки, и все двинулись в обратный путь. Миновали ворота с мечами, прошмыгнули мимо сторожа-автомата и выбрались из ущелья.

На половине пути к своему дворцу Абдул-Надул приказал остановиться и сделал какой-то знак. Стражники подвели Егора к гладкой, как стена, горе.

— Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, — произнес Абдул-Надул.

Скала раздвинулась, а когда в образовавшуюся щель втолкнули Егора, сомкнулась за ним…

Сколько пробыл Егор в заточении, я не знаю. Да и сам он, рассказывая мне о тех днях, не мог этого определить. Во всяком случае, много дней, уже, наверное, прошли школьные каникулы, и Егор опоздал на занятия…

«Конечно, — размышлял Егор, — волшебники, как и люди, бывают всякие: добрые и злые, умные и глупые, способные и так себе… А вот каков характер Мур-Вея, кто его знает? С одной стороны, это хорошо: захотелось тебе чего-нибудь: вжик! — и готово… С другой же стороны, такая способность волшебника может оказаться опасной для окружающих. Ведь все зависит от его настроения, от того, что взбредет ему в голову».

Трудно бороться с волшебником: Егор никогда не имел дело с таким противником и не знал, как быть. Оставалось только выжидать.

Снаружи послышался непонятный шум. Егор отбежал в сторону. Скала раздвинулась, и в проходе появился тот самый робот, которого Абдул-Надул называл Месом.

Подойдя тяжелыми шагами к Егору, робот осветил подземелье фонарем, вмонтированным в грудь, и произнес:

— Великий Врачеватель повелел тебе явиться к нему.

Робот неуклюже повернулся и мерно зашагал по аллее. Шаги робота гулко раздавались в тишине Чинарбека: бум-оум-бум… Егор догнал его, пошел рядом, с любопытством рассматривая механического человека. Сомнений не было: это Чао.

— Почему тебя называют Месом? — спросил Егор.

— Я Механический слуга. Мое имя — сокращение этих слов.

— Неправда, тебя зовут Чао. Я знаю, кто тебя изобрел.

— Я Мес, — упрямо повторил робот. — Меня придумал волшебник, Повелитель Чинар-бека.

— Тебя обманывают, — убеждал Егор. — И вовсе ты не слуга, а помощник человека. Неужели ты не понимаешь простых вещей?

— О тот, кто называет себя Егором! — горестно воскликнул робот и остановился. Из его круглых глаз с длинными ресницами выкатились две масляные слезинки. — Я знаю и умею многое. Но мне так тяжело… Ведь я служу глупцу, не умеющему использовать меня с толком. Я понимаю, что создан для великих дел, а меня заставляют, как прислугу, подавать еду и подметать помещения…