Владислав Крапивин - Рассекающий пенные гребни Страница 11

– Стоп, машина! А денежки?

– Ну, те-отя Руся! Какие у меня сейчас денежки! Продам и вечером принесу! Или скажите Ховрину, он заплатит, а я ему потом отдам…

– Ох, шибко он тебе волю дал, Ховрин-то.

– Не-е, не шибко! В самый раз!

– За вихры вот тебя! – Она потянулась к Оськиной голове. Его белые от солнца волосы торчали из-под бейболки, как длинные растопыренные пальцы. Оська хохотнул и прыгнул к двери.

– Постой, бесенок!.. Про отца-то что слышно?

– Нового ничего, – на миг опечалился Оська. И выскочил на солнце.

3

К Хлебному причалу можно было выбрать разные пути. Один – по кольцевому Адмиральскому бульвару. Другой – через Саперную балку, по узким каменным трапам на склонах, по тесным переулкам с белыми домиками, старинными водокачками и могучими пирамидальными тополями.

По бульвару было далеко. Через балку – опасно. Там в изобилии водились компании “малосольных”.

Мальчишечье население Города было неодинаковым. Взрослые сказали бы, что оно “делится на несколько социальных слоев”.

Те, от кого у приморской полиции постоянная головная боль, назывались “соленые”. Этакая крутая портовая братва: тельняшки, импортные гавайки и жилетки с бахромой, наколки, словечки сквозь зубы и дела – такие, за которые вполне светит “зона”. Конечно, это были большие парни, а порой уже совсем дядьки.

Тех, кто был помельче, вроде Оськи, но душой стремился в “соленые”, именовали “малосольными”.

Надо сказать, что “малосольные” были пестрым народом. Встречались там и нормальные пацаны, которые просто хотели выглядеть покруче, чтобы к ним никто не приставал. Но была и явная шпана – такая, что порой “солонее” больших.

Остальных ребят и “соленые”, и “малосольные” с ухмылкой называли “мариноваными”. И виноват в этом был ни кто-нибудь, а двухзвездный адмирал Ведерник.

Когда случился раскол и Федерация с Южной республикой начали делить общий боевой флот, вице-адмирала Ведерника назначили командующим республиканской эскадрой. Эскадра, как и вся республика, сидела на голодном пайке. Без ремонта, без топлива, без боеприпасов (про последнее жители Полуострова говорили: “И слава Богу!”). Но доблестного командующего не смущала нехватка ресурсов. Он считал, что главное на флоте – порядок, а порядок начинается с внешнего вида.

Отпущенные республикой жидкие суммы адмирал пустил на новое обмундирование. Всем офицерам и матросам велел ходить летом в белых брюках и с голубыми аксельбантами на кителях и голландках. А фуражки и бескозырки приказал украсить большущими золочеными “крабами” со скрещенными якорями и старинным гербом Южного Края.

Тот же герб и якоря были на кормовых и стеньговых флагах, которые двухзвездный адмирал заказал для всех кораблей и судов. Причем, изготовили флаги не из обычной материи, которая называлась “шерстяная рединка” или “флагдук”. Из флагдука флаги шились на всех флотах во все времена, однако адмирал счел, что она быстро выгорает и теряет праздничный вид. Он пренебрег традицией и выбрал синтетическую ткань – мягкую, шелковистую, блестящую. Поручил сшить из нее не только боевые флаги, но и комплекты сигнальных сводов – Международного и Военно-морского.

Флаги сводов используются не только для сигналов, но и для праздничного украшения кораблей. Поэтому иногда и называются – флаги расцвечивания. Пышное расцвечивание всегда было мило сердцу вице-адмирала. Ему бы позаботиться о свежей покраске боевых единиц своей эскадры, но это представлялось чересчур дорогим делом. Командующий решил, что пестрые флажные гирлянды будут отвлекать внимание от обшарпанных бортов эсминцев и крейсеров. И станут способствовать повышению боевого духа личного состава.

Может, они и правда повысили бы дух. Но тут правительство наконец усмотрело в разных делах вице-адмирала вредительство и действия в пользу соседней державы. Командующего сняли и отдали под трибунал. Члены трибунала, правда, нашли в поступках подсудимого не преступный умысел, а глупость. Вице-адмирал Ведерник был поэтому оправдан и даже сделан советником президента по военно-морским делам. И в накладе оказалась только фабрика, изготовившая массу разноцветных флагов.

Новый командующий наотрез отказался выкупать продукцию фабрики. “Мне что, больше некуда деньги девать?” Потом все же взял кормовые и стеньговые флаги, а про сигнальные сказал: “Делайте с ними, что хотите. Я вслед за Ведерником не хочу, меня-то дураком не признают и в советники не возьмут”.

Фабрика, чтобы не впасть в полное разорение, пустила комплекты в свободную продажу. Оптом и в розницу. И по причине малого спроса все снижала и снижала цены.

Первым нашел для флагов применение режиссер детского ансамбля “Маринка”, что при Клубе рыболовного флота. Кстати, непонимающим людям название может показаться девчоночьим, но в ансамбле были одни мальчишки. И “Маринка” – в данном случае не имя девочки, а морская лодка, этакий смелый кораблик. Сравните: “субмарина” значит подводная лодка, “марина” – гавань для яхт. Кстати “Маринкой” называлась и небольшая шхуна детской флотилии при этом клубе…

Ну вот, режиссер ансамбля углядел флаги на прилавке и предложил костюмерше сшить из них мальчишкам концертные костюмы.

На открытии очередного сезона на сцену в лихом матросском танце вдруг вылетела смуглая пацанва в развевающихся одежонках самых удивительных окрасок и узоров: с большими разноцветными кругами, квадратами, полосками. Каждый мальчишка был похож на пестрый флаг с коричневым древком, а все вместе – сплошной флотский праздник!

Эффект был неожиданный. Практичные мамы, измученные невыплатой денег на работе и всякими трудностями, вмиг сообразили: флаги годятся не только для концертных нарядов, но и для обычной жизни. Сразу решался вопрос: во что одевать “этих чертенят, на которых все горит”. По крайней мере, теплой весной и летом, которые в этих южных краях стоят более полугода.

Залежавшиеся было комплекты сигнальных сводов мигом смело с прилавков. Воспрянувшая фабрика принялась штамповать новые. Особенно шли в ход наборы номер четыре. Двух прямоугольных флажков – шестьдесят на семьдесят сантиметров – в аккурат хватало на просторную рубашонку и шортики для мальчишки Оськиного размера.

Скоро у таких костюмов появилось название – “юнгмаринки”. Похоже на “юнгштурмовки” что носили в давние времена. Но букву “г” произносить было трудно, и она выпала – сначала в устной речи, а потом и в ценниках магазинов. И получились “юнмаринки”.

Для шитья юнмаринок даже сложились свои правила. Можно было использовать флаги любой расцветки, но только оба одинаковые. Иногда старались, чтобы соответствующий флагу буквенный сигнал совпадал с первой буквой мальчишечьего имени. Но это удавалось не часто. Например, к какому имени приспособить флаг буквы “Ы”? К тому же, в Военно-морском и Международном сводах у одних и тех же флагов буквы были разные…

Девчонкам пытались было тоже шить флажные наряды, но это не привилось. А от мальчишечьих юнмаринок улицы и школьные дворы каждую весну теперь буквально расцветали.

Учителя и завучи сперва пытались спорить с новой модой, но скоро махнули рукой: конечно, чересчур пестро и не способствует дисциплине, зато дешево, а против этого в наше время не поспоришь. К тому же, разноцветье ребячьего племени придавало городу праздничность и повышало у жителей настроение. А это в наше трудное время тоже полезно.

Жители Города радовались. Лишь “малосольные” презирали мальчишек в юнмаринках и, в случае чего, не давали спуску…

Оська свою белую с синим юнмаринку в этом году еще не надевал. Давно пора бы, да самому искать ее в шкафу, стирать и гладить было лень, а мама и Анка постоянно заняты. И теперь он – в разлохмаченных у колен штанах из пыльного вельвета и в мятой клетчатой рубашке со следами газетной краски, с торчащими из-под бейсболки космами – мог бы сойти за “малосольного”.

Но во-первых, среди “малосольных” не было единства – чужака любой степени “солености” они не признавали за своего и могли поколотить. Во-вторых, “малосольные” не торговали газетами. По крайней мере, газетой “Посейдон Ньюс”. Тетя Руся на дух не переносила всякую шпану и ни за что не выдала бы такой ни единого экземпляра. Ну, и кроме того… как ни рядись. а по повадкам все равно видно, кто есть кто. Поймают в каком-нибудь Батарейном или Шкиперском переулке, надают по шеям, а что будет с газетами – подумать страшно.

И все же Оська решился: время поджимало. На электронных часиках (давний отцовский подарок) было уже 00.04, миновал полдень.

Оська рванул вниз по трапу среди побеленных ракушечных заборов (трап назывался “Фонарный спуск”), проскочил два переулка на дне балки. Запыхавшись, взбежал по Сухарной лестнице. Сердце под прижатой газетной пачкой прыгало и хотело выскочить. Зато опасность, кажется, миновала. Оська торопливо прошагал по людной улице Повстанцев, свернул на Малую Портовую и оказался у Девичьей ротонды.