Алека Вольских - Мила Рудик и загадка Сфинкса Страница 11

Он был похож на обычного уличного бродягу из Внешнего мира, но здесь, в Троллинбурге, Мила никогда прежде не видела бродяг.

— Кто это? — спросила она у сидящего напротив Берти.

Берти выглянул в окно.

— A-а, это… — он небрежно махнул рукой. — Местный оборванец. Он вроде того — не в себе малость.

В этот момент Берти окликнул Пентюх, и он повернулся на зов.

Мила продолжала смотреть на бродягу. Потеряв интерес к плакату, он отошел от столба и медленно побрел вдоль витрин в сторону центра города. Его длинная тень обвила столб и перепрыгнула отражением на витрину…

И тут произошло нечто такое, что заставило Милу забыть обо всем на свете.

Витрина вдруг начала превращаться в каменную стену: затененное навесом оконное стекло прямо на глазах Милы словно съедал желтовато-серый камень, разрастаясь, как чернильное пятно на белом листе бумаги. А следом на каменной стене стали проступать странные символы:

Мила, едва успела рассмотреть их хорошенько, как символы начали таять. Когда они совсем исчезли, каменная стена, превращаясь в подобие кляксы, стала съеживаться. Уменьшившись до размера футбольного мяча, она будто растворилась на стекле, и снова перед глазами Милы была обычная витрина за стеклом под вывеской «Пани Сабо-де-Туфля».

Мила вздохнула, боясь даже пошевелиться. То, что она только что видела, было ей непонятно, но знакомо. Очень знакомо.

Пока Мила приходила в себя, дилижансы отъехали от «Перевернутой ступы» и двинулись дальше по своему маршруту.

Второй остановкой был Львиный зев, и меченосцы поспешили на выход. По очереди ребята вышли из дилижанса. Берти и Фреди, как самые высокие, снимали с крыши чемоданы своих товарищей и бросали их вниз. Сняв последний, Берти спрыгнул с подножки и, подчиняясь распоряжению Фреди, понес в Львиный зев чемоданы сестры.

Мила обернулась к Акулине, которая смотрела на нее из окна дилижанса.

— А что за дело у тебя в Троллинбурге? — с деланным равнодушием спросила Мила.

— О-о-о, это очень важное дело, — таинственно произнесла Акулина чуть нараспев. У нее был такой вид, будто должно произойти что-то сверхъестественное и никак не меньше. — Потом расскажу.

— Ладно, — стараясь оставаться равнодушной, сказала Мила. — Ну я пошла.

— Удачи! Увидимся…

Мила проследила взглядом, как дилижанс с золотой восьмеркой на толстом боку, в котором осталось только двое пассажиров, отъезжал от Львиного зева. Акулина что-то скрывала — это было ясно. Вот только что?

— Ты идешь? — позвал ожидающий ее Ромка, и Мила направилась к нему.

Мила и Ромка оказались в хвосте толпы меченосцев на брусчатой дорожке, ведущей к Дому.

— Наш Храни-и-итель, — с явным удовольствием в голосе пропел Ромка, подняв голову к каменному льву на тамбуре — лев выглядел как величавый надзиратель.

У входа образовалась давка. Никто никого не хотел пропускать вперед, но у старших было преимущество: они были выше, сильнее и ловче — не первый год толкались.

— Осторожнее! Ты мне ногу отдавил!

— Нечего расставлять здесь свои ноги!

— Эй! Верните мой чемодан!!!

— Чего орешь? Тебе его задаром в гостиную допрут, в порядке исключения. Гляди, как хорошо поверху пошел…

— Так, мелюзга, посторонитесь! Вас что, не учили уважать старших думовцев?

Это, конечно, был Берти. Мила заметила, что «старшим думовцем» он назвался не без гордости. Следовательно, как бы он ни бравировал своим снисходительным отношением к поступлению в Старший Дум, в этом было больше показного, чем могло показаться окружающим.

— Смотри: всё, как всегда, — усмехаясь сказал Ромка.

— Да, — согласилась Мила, опустив чемодан на землю пока не освободится проход, и задумчиво посмотрела на каменного льва. — Хранитель лежит как лежал, меченосцы выясняют друг с другом отношения, Берти — в своем репертуаре, а у меня было первое за долгое время видение.

Ромка резко повернул к ней голову, перестав улыбаться.

— Да ну?!

Мила кивнула.

— Интересно, — многозначительно прищурив один глаз, заметил Ромка.

— Ты даже не представляешь насколько, — подтвердила Мила.

Не успели еще многие отнести свои вещи наверх, как пронесся слух, что в столовой настоящий пир горой. Проголодавшиеся с дороги могли наесться до отвала. Мила и Белка помчались на второй этаж средней башни Львиного зева, где была их спальня. Там они повстречались с Анжелой Несмеян и Кристиной Зудиной. Подружки встретили их радостным визгом.

— Привет, соседки! Как лето? — хихикая, воскликнула Анжела.

— А вы знаете, что теперь эту спальню мы будем делить вчетвером? — вдруг широко распахнув глаза, сообщила Кристина и часто закивала: — Да, да, да. Я точно узнала. К нам никого подселять не будут.

— А вам уже сказали, что в столовой еды — целый вагон и маленькая тележка? — в том же тоне подхватила Белка. — Говорят, только тортов — двадцать пять видов!

Анжела и Кристина восхищенно захлопали ресницами, заахали и со щебетом вылетели из спальни.

Мила и Белка упали на кровати, корчась от смеха.

— Двадцать пять видов? — переспросила Мила. — Ну, это ты загнула…

— Зато подействовало, — довольная собой, Белка выдохнула и раскинула руки во всю ширину кровати. — У меня от их писка уши закладывает.

Минуту они молча лежали и смотрели по сторонам: оконные витражи с красными львами-меченосцами, пять кроватей, одна их которых целый учебный год будет пустовать, пушистые ковры на стенах, изображающие магические битвы, — все это было родным и знакомым. Мила и Белка одновременно вздохнули и, заметив это, рассмеялись.

— Слушай, — вдруг забеспокоилась Мила, — а ведь для толпы меченосцев двадцать пять видов тортов — все равно что для тролля детское эскимо на палочке.

— Ну? — не поняла Белка.

— Съедят ведь, — пояснила Мила.

До Белки наконец дошло. Она вытаращилась на Милу, быстро вскочила с кровати и помчалась к двери. Но Мила уже была там, опередив Белку, и смеясь, они наперегонки помчались вниз по лестнице.

Однако в этот день им не суждено было наесться до отвала тортами и другими блюдами. Уже возле столовой, откуда до их ноздрей долетали запахи жареной картошки, вареной кукурузы, пельменей и чего-то еще очень соблазнительного, Мила и Белка встретили Альбину. Декан Львиного зева за лето ничуть не изменилась: белая мраморная кожа, длинное синее платье, черные волосы, оплетающие шею и завязанные сзади в узел, и тонкое бесстрастное лицо.

— Здравствуйте, профессор, — первой опомнилась Белка.

— Добрый день, госпожа Векша, — холодно ответила Альбина и перевела взгляд на Милу. — Госпожа Рудик, вас и вашу подругу я прошу сию же минуту зайти ко мне. Безотлагательно.

Она развернулась к ним спиной и направилась к башне декана.

Мила и Белка испуганно переглянулись. Обе догадались, в чем дело. Удрученно они поплелись за Альбиной.

— Закройте дверь, — велела Альбина, когда они вошли в ее кабинет.

Огромный глобус с заснеженным полюсом, завалившимся набок, портрет Владыки Велемира в натуральную величину, винтовая лестница, ведущая наверх, — этот кабинет был хорошо знаком Миле, хотя была она здесь лишь однажды, и обстоятельства тогда были не самые приятные. Кажется, на этот раз тоже ничего хорошего ожидать не приходилось.

— Я думаю, вы догадываетесь, о чем пойдет речь, госпожа Рудик? — спросила Альбина, подойдя к своему письменному столу.

Мила прочистила горло, будто собиралась ответить, но промолчала.

— Я так и думала, — кивнула Альбина.

Она села за стол.

— Ваш троюродный дедушка, госпожа Рудик, госпитализирован с диагнозом «тяжелое обезвоживание организма». Я не в курсе, знаете ли вы, что сие означает, но абсолютно уверена: вам известно, что послужило тому причиной. К слову, хочу заметить, что ему еще крупно повезло, — ледяным тоном произнесла Альбина. — Все могло закончиться гораздо хуже. Заклинание, которое вы использовали, никогда не применяют на людях — это запрещено. Я, безусловно, отдаю должное вашей фантазии. ТАКОЕ еще никому не приходило в голову. Но, надеюсь, вы не рассчитываете, что я вас за это похвалю.

Мила не сразу, но догадалась, что Альбина решила, будто это она, а не Белка использовала заклинание. Для Милы, собственно говоря, не было никакой разницы. Ведь это именно она потащила Белку к своей бабушке и вообще заварила всю эту кашу — ей и расхлебывать. Но Белка, наверное, придерживалась другого мнения, потому что Мила заметила, как ее подруга пытается что-то сказать.

— Но, профессор, я… — взволнованным голоском пропищала Белка.

— Подождите, госпожа Векша, я еще не закончила, — остановила ее Альбина и снова устремила свой холодный взгляд на Милу. — В прошлом году многие ваши поступки, госпожа Рудик, оставили без выговора, потому что к вам проявили необычайное понимание.