Елена Усачева - Большая книга ужасов . 37 Страница 12

— Я ее спас, чтобы жениться, — как заведенный повторил палач.

— Ну что ж, у каждого свои обязательства. — Вадим кивнул Тане с Андрюхой. — А нам пора. Тоже, знаете ли, обещали вернуться вовремя.

Он подхватил Василевского под свободный локоть и поволок прочь с площадки.

— Идем, не оглядываемся, говорим о своем, — посоветовал гений девятого «А».

— Погодка сегодня ничего, — неубедительно затянул Андрюха и тут же сбился с предложенной темы. — Зачем привидению жена?

— Чтобы блины пекла и цепи смазывала, — рявкнул Вадим. — Не тупи! Шевели ногами.

— Не могу. Мне Танька что-то отбила.

— Радуйся, что отбила. Значит, живой.

Они доковыляли до лестницы, скатились по ней вниз, при этом воротина двери была гостеприимно распахнута. Из Верхнего города их согласны были выпустить без лишних условий. Оказавшись на площади с Колодцем, они перевели дух.

— Что с тобой было-то? — привалился к стене Андрюха. Он с трудом выпрямился.

Таня озиралась, словно все еще ждала, что новоявленный жених погонится за ней.

— Сама не знаю, — настроилась она плакать, но Бокштейн строго взял ее за руку, не давая расслабиться.

— Только по-быстрому. — Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Он мне все-все мои несдержанные обещания продемонстрировал. Как я обещала хорошо учиться, как убраться собиралась, как клялась не врать и не обижать маму. Обещаний было столько, — она схватилась за голову. — До школьных обещаний мы не дошли, домашних дел хватило. Я когда все это увидела, мне самой умереть захотелось. А этот в красном сказал, что меня казнят за то, что я так редко держу слово. Но он может меня спасти.

— Ага, тут-то он с предложением и подкатил, — догадался Вадим.

— Меня уже на помост вывели, а там такая штука стояла, вроде рамки. Я как увидела…

— Ладно, обойдемся без лирики, — поморщился Бокштейн, угадав по описанию, что одноклассницу пугали банальной гильотиной. — Бежим, если не хотим записать на свой счет еще одно невыполненное обещание. Только ничему не удивляйся! У нас сейчас вроде осадного положения.

— Почему? — Таня все-таки заплакала.

— Потому что ты не одна такая необязательная. Нашлись и другие несознательные граждане.

— А как вы общались? — встрял в их милую беседу Андрюха.

— С кем? — посмотрев на него, Ким сразу успокоилась.

— Ну… с этим, с палачом? Вот он предложил тебе стать его женой, вот ты согласилась — и вы должны были познакомиться. Прежде чем свою Дюймовочку в подземелье тащить, Крот должен был сказать, что его зовут Крот.

Ким шмыгнула носом. Ребята с любопытством посмотрели на нее. Она потянула руку, чтобы почесать нос, и остановилась.

— Это не ответ, — подогнал одноклассницу Андрюха.

— Ты ему свое имя назвала? — решил подойти к этому вопросу с другой стороны Вадим.

— Он сказал… — Таня всхлипнула. — Он сказал…

Вадим с Андрюхой напряглись, предположив самое худшее.

— Он с тобой что-то сделал? — округлил глаза Василевский.

— Он просил называть его Волчонок, — быстро выдохнула Таня.

— Так… — Андрюха оттолкнулся от стены. — Я этого Волчонка заставлю спрыгнуть не с Олевисте, а с Останкинской башни.

Около гостиницы они были ровно в десять. Маргариты Викторовны видно не было, что было всем на руку. Им еще не хватало с учительницей разбираться. Ленка стояла в арке одна, потерянная и одинокая. Около церкви урчал мотором микроавтобус. Около него улыбался своей фирменной ухмылкой с ямочками на щеках Эдик.

— Добрый день! — бодро приветствовал всех Вадим.

Андрюха кинулся к призраку. Машина дрогнула от столкновения с инородным телом — Эдик неуловимым движением в последний момент успел отойти в сторону, Василевский не сориентировался и врезался в дверь микроавтобуса.

— Улыбайся, улыбайся, — прошипел Василевский, потирая ушибленное плечо. — Я тебе потом эту улыбку, знаешь, куда засуну?

— Здравствуйте, дорогие мои! — выплыла из автобуса Марина. — Все собрались?

Не давая Ленке ответить, Андрей с Вадимом хором крикнули:

— Все!

— У нас только кое-кто должен душ принять и переодеться, — вставил Бокштейн, — а то ее всю ночь кошмары мучили, и она лунатиком по крышам бегала.

— Мы можем подождать, — разрешила Марина.

Вадим выразительно посмотрел на Таню:

— Давай по-быстрому.

Голубева с Ким скрылись в арке двора.

— Что, думал, твоя возьмет? — прошипел Андрей, заметив, каким взглядом Эдик провожает Ким. — Русские своих на войне не бросают. Мы и остальных вытащим, даже не сомневайся. Хочешь, я тебе это пообещаю?

— Не надо. Кое у кого уже достаточно своих обещаний. Как бы потом тебя не понадобилось спасать.

— Не переживай! Одно запланированное дело через пару лет у меня уже есть.

— Вы обманули палача.

— А нечего на наших девчонок зариться. Самим не хватает. В моем районе за такое морду бьют.

— Посмотрим, как ты выполнишь свое обещание и женишься на ней. — На лицо Эдика вернулась улыбка.

— Думаешь, мне слабо? — снова стал заводиться Василевский. — Это тебе слабо сдержать подобное обещание.

Улыбка на лице Эдика застыла.

— Мне не слабо, — пробормотал он. — Я сделаю обещанное.

— Наток верни, пока мы не пришли и всем вашим духам руки-ноги не поотрывали, — ближе придвинулся к привидению Андрюха.

— Выполнят обещание, сами вернутся, — в тон ему прошептал Эдик и пошел к машине. — Они пообещали помочь Хэл. А ей сейчас очень нужна помощь.

Вадим вовремя перехватил Андрюху за рукав, когда тот снова попытался налететь на Эдика.

— Остынь, — прошептал он. — На него бесполезно напрыгивать.

— Не понимаю, как у него это получается! Он же совсем как человек!

— Есть такое мнение, что человек не умирает, пока не выполнит своего предназначения.

— О! Тогда я буду жить вечно, — обрадовался Андрюха. — Пока не женюсь на Ким.

— Да, но при этом всю жизнь придется мучиться. А пока следи, чтобы Танька далеко от тебя не отходила, остальное, мне кажется, неважно.

Андрюха солидно покачал головой и тут, словно впервые увидев, во все глаза уставился на церковную стену с большими квадратными часами. Под ними была небольшая дверь, в которую регулярно входили и выходили люди. Пробормотав себе под нос: «О! Это идея!», он следом за худым мужчиной проник под высокие своды храма. Когда девчонки вышли из гостиницы, Василевский со скучающим видом уже топтался около машины.

В автобусе Лена с Таней сидели рядом, переглядывались с видом заговорщиков, словно там, у себя в номере, они о чем-то сговорились и теперь таинственно сверкали глазами в сторону мальчишек. Или они уже успели обсудить свадебный наряд невесты? Андрюха сосредоточенно смотрел в окно. Его больше интересовало ближайшее будущее, чем туманные события грядущих лет.

— Монастырь Святой Биргитты в Пириту имеет древнюю историю, — сладкоречиво вещала Марина.

Она не задала ни единого вопроса, ее не взволновало, что группа уменьшилась наполовину. Экскурсовод честно выполняла свою работу, погружая приезжих в мистический мир таинственной Эстонии.

— В Пириту тоже без колдовства и любви не обошлось. — Марина с таинственным видом смотрела в окно. — От монастыря сейчас остались одни развалины — величественные стены, лабиринты подземелий, остовы домов, в голые глазницы окон видно хмурое прибалтийское небо. А началось все в пятнадцатом веке, когда на Таллин напали литовцы. Город вот-вот должен был пасть. Среди рыцарей был Удо, сын языческого князя. Однажды к ним в плен попали монахини монастыря Святого Михаила, среди которых была красавица Мехтгильда. Удо влюбился в Мехтгильду и предложил ей стать его женой, но она отказалась выходить замуж за язычника, хотя Удо ей очень понравился. Датчане прогнали литовцев прочь, но Мехтгильда частенько вздыхала по красивому княжичу. Удо тоже вспоминал о своей несостоявшейся невесте. Однажды с верными людьми он проник в город в надежде похитить красавицу, но был пойман и посажен в тюрьму. К тому времени монастырь Святой Биргитты был только построен, и Мехтгильда стала одной из первых его послушниц. Удо много лет прожил в тюрьме, но однажды решился на отчаянный поступок — много ночей он работал, пока не прорыл подземный ход длиной в милю под морем к монастырю. Встреча двух влюбленных состоялась, но Мехтгильда снова отказалась бежать с язычником. Тогда Удо отправился на родину, где проводил время в постоянных военных походах. С боями он вновь подступил к стенам Таллина, где в одном из сражений был тяжело ранен. Его выходили монахи Доминиканского монастыря, и Удо остался у них, принял постриг, а в конце жизни стал настоятелем этого монастыря. Однажды колокола монастыря Святой Биргитты возвестили, что его возлюбленная Мехтгильда умерла. Через несколько дней от тоски скончался и Удо.