Екатерина Неволина - Дороги колдовства (сборник) Страница 12

Тот взгляд, что я ощущаю на себе почти постоянно! Значит, это не просто так. Опасность даже больше, чем я только могла себе представить.

— Впрочем, если бабушка еще не поняла, что я сбежал, а ты узнала обо всем… возможно, у нас есть шанс. По крайней мере, стоит попробовать, — Сашка хмуро взглянул на меня.

Сидеть и ждать, пока за мной придут, чтобы умилостивить моей кровью богиню и послужить на благо загнивающему жалкому роду, живущему… как там сказал Сашка? — в общем, где-то на отшибе, — я вовсе не собиралась. Ну разумеется, попробовать стоит. Еще как стоит! Я должна поговорить с родителями и во что бы то ни стало доказать им правоту моих слов. Как же мне надоело то, что мне никто не верит! Сегодня или никогда! Либо мне удастся убедить их и, с помощью Сашки, представить требуемые доказательства, либо мне уже никогда никто не поверит. Пусть же все решится сейчас! Мама с папой должны принять всерьез тот факт, что их единственной дочери и им самим угрожает реальная опасность!

— Пойдем! — повторила я, и мы снова зашагали к дому, где остались мои мама и папа. Они — родные для меня люди, и все-таки я всегда могу на них положиться. Раньше я просто сама не была уверена, что здесь происходит. А теперь мне, конечно, удастся убедить их. И мы уедем — все втроем. Нет, вчетвером. С Сашкой. Характер у него не сахарный, но при такой-то бабушке… Ладно, мама перевоспитает. Она у меня такая, что перевоспитает кого хочешь!

— Слушай, — сказала я Сашке, пока мы еще не добрались до дома, — а что с той мышью? Зачем ты убил ее?

— С какой мышью? — удивленно переспросил он.

— Ну с летучей. Вспомни, ты повесил ее на нашу дверь.

— А!.. — Сашка засмеялся. — Да не убивал я ее! Просто нашел дохлую, уже высохшую мышь и решил использовать… во благо.

Я хмыкнула.

— А кровь?

— Краска, — признался он, — я решил, что так страшнее. А ты ведь и вправду испугалась!

— Ну не то чтоб очень, — соврала я, и Сашка ничего не ответил, хотя, кажется, все прекрасно понял.

Проскользнув по улицам пробуждающегося городка… сколько же сейчас времени: шесть? семь? восемь?.. — мы, минуя калитку, выбрались к вишневому саду.

Запах вишни показался мне сегодня запахом крови. Несмотря на ранний час, было жарко, вернее — душно. Тяжелый застывший воздух обжигал мои легкие.

— Стой здесь, — велела я Сашка. — Я сейчас… подготовлю родителей…

Не заявляться же к ним с самого утра в компании того, кого они считают опасным сумасшедшим.

— Отойди от него, Ира! Я тебе говорю: немедленно отойди от него!

Мамин голос был холоден и спокоен, но я слышала скрытые от постороннего уха тревожные нотки.

— Мам!.. — я обернулась к ней, пытаясь изобразить на непослушных губах улыбку.

Наверное, получилось не очень, потому что она еще больше нахмурилась. Напряженное лицо и чуть сдвинутые брови не сулили ничего хорошего.

— Та-ак… А это, как понимаю, ТОТ мальчик… — она смотрела на Сашку так, словно перед ней была гадюка. Или смертельно опасный микроб.

— Все в порядке, — я развела руками, словно в подтверждение своих слов. — Да, это Саша. Не бойся…

Мне показалось или за деревьями и вправду промелькнул силуэт? Если Нинель Ивановна бдит и засекла нас — будет беда. Скорее уводить отсюда Сашку. Немедленно! Почему же у героев книг и фильмов все всегда получается легко?!

— Мам, можно мы зайдем в дом? — я снова попыталась улыбнуться. — Нам нужно рассказать кое о чем тебе и папе… Вернее, предупредить. Это не мои фантазии, пожалуйста, отнесись к тому, что я говорю, серьезно! Ну поверь мне! Хотя бы один-единственный раз! Очень прошу!

Сложив на груди руки в умоляющем жесте — глупая детская привычка, так и не изжитая мной до сих пор, — я смотрела прямо в ее глаза.

И мамины глаза потеплели.

— Ну хорошо, Ирина, если это действительно для тебя важно…

Пока мы шли к домику — молча, как на параде, я внимательно смотрела вокруг. Хозяйки нигде не видно. Сомневаюсь, что она сумела спрятаться за деревом — габариты не те. Выходит, мне все-таки померещилось. Надеюсь, что так.

— Вот, полюбуйся, — сказала мама, открывая дверь нашего дома.

Папа как раз наливал себе кофе, но при виде Сашки плеснул воду вместо чашки на стол.

— У-у-у! — взвыл он, дуя на ошпаренную левую руку.

Мама молчала.

— Сейчас я все объясню, — пообещала я и, выглянув за дверь, чтобы еще раз убедиться, что поблизости никого нет, плотно закрыла ее. — Саша вовсе не сумасшедший. Вернее, все как раз наоборот, — начала я с самого главного и, добившись внимания слушателей, продолжила: — Не перебивайте меня. Это кажется совершенно нелепым, но жители этого города — сумасшедшие. Они поклоняются странной богине и, кажется, хотят принести ей нас в жертву.

— Только тебя, — буркнул Сашка.

— Какая чушь! — мама от возмущения даже всплеснула руками. — Это вы так играете, ведь правда?

— Мы не играем, — резко ответила я. Убедить маму показалось мне действительно очень важным. Взрослые на самом деле очень не любят слышать правду и часто прячутся за пустыми, ничего не значащими словами, делая вид, будто все, что происходит вокруг, — всего лишь игра, фантазия, выдумка.

— И я не сумасшедший, — тут же добавил Сашка. — Моя бабушка — хранительница рода, который живет здесь. И на самом деле мы уже, кажется, несколько сотен лет не приносили человеческие жертвы. Но теперь, когда все ухудшилось, она решила, будто богиня отвернулась от нас и надо умилостивить ее так, как это делали прежде.

— Разве вы не обращали внимание, какие все здесь странные?! А эта липкая сахарная любезность?! Видно же, что она не настоящая! — я горячилась, понимая, как невероятно звучат слова Сашки. Главное — убедить моих родителей хотя бы посмотреть на ту пещеру!

— Ну да, они и вправду странноваты… — неуверенно начала мама.

— Вот! — перебила я ее. — А еще ты заметила, что у них почти нет детей, а какие есть — все тю-тю, с приветом!.. Кроме Сашки, конечно, — поспешно добавила я, заметив его взгляд, искоса брошенный на меня.

— Но этого недостаточно, чтобы обвинять людей черт знает в чем! — воскликнула мама.

Папа все дул на обожженные пальцы и смотрел на нас скептически.

— Я… то есть он, — для убедительности я ткнула пальцем в сторону Сашки, — может доказать свои слова. У них есть пещера, где стоит их идол!

Мама с папой переглянулись.

— Знаешь, дорогой, а я им почти верю. И вправду все вокруг какие-то приторные, лживые. А еще сегодня ночью я слышала странную песню…

Папа хмыкнул.

— Песню?! — оживилась я. — Да! Я тоже слышала. Необычная такая мелодия, то нарастала, то почти совсем исчезала…

— Точно, — мама вздрогнула, — было в ней что-то такое… чужое… мерзкое…

Папа перестал дуть на руку и вопросительно взглянул на маму:

— Ну знаешь ли, дорогая, я ничего не слышал.

— Еще бы. Ты так храпел, что это вовсе не удивительно, — отрезала она. — И вообще. Ира — наша дочь, мы должны доверять ей.

Я едва могла поверить собственным ушам. Почаще бы так!

— Хорошо, — сдался папа, — что может быть полезней утренней прогулки, раз уж вы так хотите на нее отправиться.

Ура! Мы с Сашкой обменялись быстрыми взглядами. Полдела сделано.

— Только мы пойдем не через калитку. Чтобы Нинель Ивановна нас не увидела. Хорошо? — уточнила я.

Родители неохотно кивнули, и мы двинулись в путь.

— Саша, а ты учишься? — спросила мама, пока мы шли за ним какими-то окольными тропами.

— Нет.

Мама с папой многозначительно переглянулись.

— Сейчас каникулы, — флегматично пояснил белобрысый, и я, не удержавшись, хихикнула, за что тут же получила укоризненный мамин взгляд.

— А вообще, — продолжил Сашка, — конечно, да. Всех тех, кто учится в школе, дядя Эдик отвозит и забирает на своей «Газели». У него дела в соседнем городе.

— И как ты учишься? — не отставала с расспросами мама.

— Нормально, — пожал загорелыми плечами мальчик. — А вы так спрашиваете, словно сами собираетесь меня в жертву принести.

— А при чем здесь жертва? — удивилась мама.

— Как это «при чем»: абы кого в жертву богам не приносят, — авторитетно пояснил он. — Нужно, чтобы у жертвы не было душевных и физических изъянов. Например, если двоечник, сразу можно подумать, не дебил ли…

— Постойте! — Я замерла, пораженная внезапной мыслью. — Так Нинель Ивановна меня о школе и здоровье не просто так спрашивала?..

— Глупости, — отмахнулась мама, — все взрослые спрашивают детей о школе и о здоровье.

Саша опять пожал плечами и взглянул на маму, признавая за ней главенство над нашей маленькой экспедицией:

— Идем дальше?

Она вздохнула, кивнула, и мы пошли.

Я плелась позади всех, понурив голову. На душе было очень скверно. «Ничего, поправится», — говорила наша радушная хозяйка, подсовывая мне очередной ароматный, буквально тающий во рту пирожок с вишней. Она откармливала меня как поросенка, которого готовят к рождественскому столу!