Анн Плишота - Лес потерянных Страница 12

11. Чужак на площади

Драгомира с Абакумом отлично видели, какое впечатление произвел Тугдуал на Оксу. Но им было некогда уделять этому столько внимания, сколько бы им хотелось, поскольку очередная неприятность усугубила и без того непростую ситуацию.

— У нас проблема, дети мои, — с ходу сообщила Драгомира, поочередно посмотрев на Оксу и Тугдуала.

— Среди нас предатель, да? — брякнула Окса.

— С чего ты взяла? — поинтересовалась бабушка, сердито взглянув на Тугдуала.

— Э-э… Ну, это же самое плохое, что может с нами произойти, да? — заявила Окса, чтобы обелить приятеля и скрыть личность маленького информатора, затаившегося в углу камина.

Драгомира озадаченно поглядела на нее, затем пригладила уложенные короной волосы и продолжила:

— Мы не думаем, что в наших рядах есть предатель. Но вот в чем мы точно уверены, так это в том, что за нами следят. С того самого момента, как Гюса вкартинили, за нами наблюдают, подглядывают…

— Откуда это известно? — перебил ее Тугдуал.

— Ты же знаешь, мой мальчик, что у Абакума особый нюх. Запах шпиона витает вокруг нас вот уже три дня.

Этот запах постоянно присутствует на Бигтоу-сквер, и мы заметили человека, простоявшего под деревом несколько часов подряд. Когда ты вызвала грозу, Окса, этот человек даже не шелохнулся, не попытался укрыться. Довольно показательно, правда? Абакум недавно выходил, чтобы убедиться. И человек скрылся, едва его заметил. Но два часа спустя он снова был на том же месте. Тогда Абакум превратился в тень и подошел к нему. Но человек, должно быть, очень хорошо осведомлен, потому что опять скрылся. Что окончательно убедило нас, что это Беглец…

— Или Изменник! — воскликнула Окса.

— Изменники тоже Беглецы, лапушка, — напомнила ей Драгомира.

— А, ну да, — спохватилась Окса. — Но это ведь может быть агент спецслужб, нет? Или полицейский…

Драгомира с Абакумом обменялись короткими улыбками.

— Внешник не стал бы убегать при приближении тени Абакума… — возразила Бабуля Поллок. — Потому что не заметил бы ее! Только хорошо информированный выходец из Эдефии, то есть Беглец, близкий к нашей семье, может быть в курсе этой способности Абакума.

— Да, ты права… — признала Окса, продолжая размышлять. — А это не может быть Беглец, который пытается войти с нами в контакт?

— Будь это так, он бы вел себя иначе, тебе не кажется? — возразил Абакум. — Для начала, он не стал бы убегать. Но скажи-ка мне, Окса, похоже, ты не хочешь признавать существования шпиона-Беглеца?

Окса опустила взгляд, взволнованная вопросом, а главное — новостью, что за ними следит какой-то незнакомец.

— Ну… Потому что я этого не хочу! — ответила она. — Все и так довольно сложно…

— Может, это Мортимер МакГроу? — неожиданно бросил Тугдуал.

— Во всяком случае, это первое, что пришло нам в голову, — подтвердила Драгомира.

— Но зачем? Зачем Мортимеру следить за нами? — спросила Окса. — Из-за Зоэ? Он хочет ее увидеть? В конце концов, она член его семьи… О, НЕТ! Может, он хочет ее похитить!?

Это предположение напугало ее куда больше, чем она могла представить. Зоэ, внучка Леомидо и Реминисанс, племянница Ортона МакГроу, потомок Осия и Темистокла, злобных Застеней. А также хрупкая и одновременно могущественная девочка, с тяжелым и запутанным прошлым…

— Не думаю, что этого шпиона интересует Зоэ, — заметил Абакум. — Конечно, Мортимер разделяет взгляды отца, но я всегда был убежден, что Ортон — не единственный Изменник, оказавшийся Во-Вне. Но в чем мы совершенно уверены и что представляет для нас сейчас серьезную проблему — с того момента, как мы окажемся в картине, она превратится в предмет еще более ценный, чем сейчас. Некоторые видят в тебе лишь ключ, который позволит им вернуться в Эдефию, Окса. И они пойдут на все, чтобы заполучить картину. И тогда им нужно будет лишь подождать и схватить тебя на выходе, так сказать. Это куда проще, чем пытаться тебя похитить!

— Хм… Не подумайте, что я боюсь, но почему при таком раскладе я не остаюсь тут? — спросила потрясенная девочка.

— Безусловно, наличие этого незнакомца усложняет дело, — продолжил Абакум. — Теперь опасность подстерегает нас не только внутри картины — кто знает, с чем нам там придется столкнуться и как все обернется? — но и снаружи. А это совсем не одно и то же, и мы действительно рассматривали возможность оставить тебя здесь, взяв вместо тебя Драгомиру.

— Ну уж нет! И речи быть не может! — возмутилась Окса. — Я иду с вами!

— Никто не хочет подвергать тебя опасности. Это не в наших интересах и не в интересах Изменников. Но, конечно же, ты идешь с нами, — вздохнув, подтвердил Абакум. — Ты же слышала Вещунью. Ты — наша единственная надежда освободить друзей, это не обсуждается.

— А представим худшее… — предложил Тугдуал. — Предположим, этому Изменнику, или кто он там, удастся завладеть картиной. С нами внутри, естественно. И представим, что по тем или иным соображениям он ее уничтожит. И что тогда? Мы обречены вечно бродить по враждебному и неизвестному измерению? Или умрем в страшных мучениях?

Драгомира вздохнула и удрученно покачала головой.

— Ты что, хочешь еще больше встревожить Оксу? — поинтересовалась она. — По-твоему, ситуация недостаточно сложна?

— Ты и впрямь совершенно невыносим! — Окса повернулась к парню, явно довольному тем, что вывел ее из себя. — Конечно, умрем… Это же логично, нет? Ну, так чтобы ты знал: мне не страшно! Совсем! Ну… разве что чуть-чуть… — призналась она, понизив голос.

Тугдуал тихонько хихикнул, чем еще больше разозлил Юную Лучезарную. Подавив желание кинуться на него, девочка сжала кулаки и стиснула зубы, решив ни за что не показать ему, насколько она в ярости.

— Вот почему, несмотря на то, что она могла бы оказать нам существенную помощь, Драгомира останется снаружи, защищать картину, — подытожил Абакум. — Опять же, не стоит забывать, что твоя мама нуждается в уходе. А кто может сделать это лучше, чем твоя бабушка, травница и колдунья?

12. Отбытие в неизвестность

Мари изо всех сил сжимала подлокотники кресла-каталки, вонзив ногти в толстую кожу. Окса обхватила мать сзади обеими руками и крепко обняла.

День подходил к концу. Последний день перед Вкартиниванием. Увидятся ли они снова? Окса в этом нисколько не сомневалась. Она была абсолютно уверена в успехе. Что, впрочем, не мешало ей нервничать перед скорой разлукой. Она почувствовала, как мама сотрясается от сдерживаемых рыданий, и у нее защипало в носу. На глаза начали наворачиваться слезы.

Вокруг молча стояли остальные Беглецы. Драгомира, очень взволнованная, вцепилась в руку Абакума, своего верного Хранителя, с которым ей предстояло расстаться впервые за свою жизнь. Весь день они в мрачной тишине бок о бок трудились в ее личной мастерской, делая запасы Граноков и Улучшалок. Они очень пригодятся во время спасательной операции внутри волшебной картины.

Бабуля Поллок посмотрела на своего верного друга покрасневшими от грусти и усталости глазами и тихонько сказала:

— Будь там сам очень осторожным, мой верный Хранитель… И приведи всех назад, я тебя умоляю! — добавила она севшим голосом.

— Все будет хорошо, — успокоил ее фей, но как-то не очень убедительно. — Мы вернемся очень скоро, я тебе обещаю. Ничего с нами не случится. Ты же знаешь, у нас есть сильные козыри. Павел куда более силен, чем он сам готов признать. А у Леомидо достаточно мудрости и опыта. Пьер — воплощение чистой мощи. Тугдуал обладает темными способностями, которых нам, идеалистам, иногда так недостает. Что же касается нашей Долгожданной, то, хотя сама она об этом пока и не догадывается, ее могущество просто колоссально…

— Защищай ее, заклинаю тебя! — оказывается, Мари внимательно слушала их разговор, как и другие Беглецы. — Иначе я умру…

У Оксы болезненно сжалось сердце. Больная мама, говорящая о смерти — это невыносимо. Смерти, бродящей вокруг, как неумолимый хищник, в сопровождении своего неизбежного спутника — времени.

— Ладно, двинулись! — внезапно воскликнула девочка, боясь, что вот-вот сломается и ей не хватит мужества.

Первым был Пьер. Он обнял жену, и все последовали его примеру. Объятия и похлопывания по плечу вышли натянутыми, почти у всех по щекам текли беззвучные слезы.

Павел, еще раз поцеловав напоследок Мари, уступил место Оксе, которая уткнулась лицом в мамину шею.

«Я сдохну с тоски…» — подумала девочка.

Абакум очень ласково положил руку ей на плечо, тронутый до глубины души печалью Юной Лучезарной. Пора было идти.

Окса взъерошила волосы и, желая скрыть свои чувства, встала в стойку ниндзя, отставив назад ногу и выставив вперед руки.

— Ну держись, чертова картина! — воскликнула она, смахнув слезы тыльной стороной ладони. — Сейчас ты получишь… Мы идем, Гюс! Держись!