Юрий Самсонов - Последняя Империя Страница 12

– Вы, кажется, хотите отменить решение государя? – сказал Джип пугающим голосом. – Все слыхали, как этот человек говорил не те речи? Не те, бывший привратник! Это несомненно послужит отягчающим вину обстоятельством.

Привратник упал на колени.

– Добрые люди, – сказал он, – пожалейте меня, дурака старого!

В глазах Джипа вспыхнули какие-то странные огоньки.

– А ты других жалел? – сказал он не знакомым Пипу голосом. – Вспомни-ка: на этом самом месте шесть лет назад… Ну, вспомнил? И не каешься?

– Не надо, – сказал привратник, отползая на четвереньках в угол, – не надо! Может, я… ночей не сплю все эти годы… откуда вы знаете! Господа… даже клоп хочет жить! Пожалейте, умоляю… Я богат, все будет ваше. Хоть сейчас. Не надо меня… Господа, я вам еще пригожусь!

– А на что ты нам? – сказал Джип.

– Я ведущий специалист по воротам! – заявил привратник, учуяв надежду. – Я открою перед вами любую дверь в империи! – он значительно поднял палец. – Не выдавайте!

Огоньки в глазах Джипа погасли.

– Что же, – сказал Джип своим обыкновенным голосом. – Об этом можно подумать. Надевайте свою треуголку, привратник. Да поаккуратнее, чтобы видно не было… Так-так… Прежде всего вы откроете перед нами одну дверь – дверь вашего дома. Здешние гостиницы мне не нравятся, поживем пока у вас.

– Я буду счастлив, господа! – привратник поклонился самым униженным образом.

– Тогда пошли, – сказал Джип.

Обходя столик, Пип потянул Джипа за локоть.

– А если он снимет парик?.. – зашептал он.

– Только вместе с кожей, – ответил Джип. – Я его таким составчиком смазал – у старика своего бутылочку спер, когда удирал…

Окаменевший от ужаса трактирщик так и не понял, что произошло. И едва посетители вышли, кинулся к двери погребка…

ГЛАВА ПЯТАЯ. НОЧЬ НА КОРОЛЕВСКОЙ УЛИЦЕ

Ночью по Королевской улице брели двое. Уже не слыхать было выстрелов: кампания по выявлению рыжих была в основном завершена. Ничто не мешало тихой беседе.

– Спасибо вам, – говорил рыжий молодой человек, так неожиданно ставший брюнетом. – Я даже не знал до сих пор, как это хорошо – жить.

– Бросьте, – смущенно сказал профессор.

Но рыжий продолжал:

– Я даже не увидел бы этой ночи. А она такая теплая. И, может быть, мы только не замечаем, как вокруг цветут… ну там, апельсины…

– Они зацветут, – сказал профессор. – Я занимался этим вопросом. Я сперва думал повернуть земную ось, это довольно простое дело. Но посчитал и вышло, что трогать ее нельзя. Сюда пришел бы благодатный климат, а там, – он указал куда-то рукой, – затонули бы целые континенты. Мировая катастрофа, понимаете? Другой способ посложнее, но почти безвреден: искусственное солнце.

– Искусственное? – изумленно спросил рыжий.

– Да, – спокойно ответил старый ученый. – Я могу его сделать.

– Солнце?!

– Вы не думайте, это хорошее солнце. Оно ничуть не хуже настоящего. А когда оно истощится, его легко будет заменить.

– Это не сон? – сказал рыжий. – И не сказка?

– Уверяю вас, – сказал профессор. – Хотите, покажу расчеты. Вы видали апельсины только на картинках. А лет через… десять здешние мальчишки будут швырять ими друг в друга, словно камешками. Если только Адольф мне снова не помешает.

– Какой Адольф? – спросил рыжий. И, тут же догадавшись, ужаснулся: – Вы так называете императора?

– Я позабыл его настоящее имя, – сказал профессор. – Когда-то мы прозвали его Адольфом, и за дело.

– За что? – спросил рыжий страдающим голосом.

– Он слишком походил на другого Адольфа.

– Да, – сказал рыжий, – на святого Адольфа. Государь принял это имя при короновании.

– На святого? Гм… Не слыхал.

– Государь не станет вам мешать, – убеждал рыжий. – Он…

– …прикончит меня, если сумеет, – продолжил профессор. – Однажды он чуть это не сделал, да меня вовремя спрятали. Я скрылся…

– Вы скрывались… – повторил рыжий, немея, – вы скрытый…

– Но он и там не давал мне работать, – говорил профессор. – Ему вздумалось отрубать людям головы. Необычайно дурацкая затея. Она отняла у меня уйму времени.

– Вы работали палачом? – спросил рыжий с почтительным ужасом.

– Этих людей потом привозили ко мне, – объяснил профессор. – Тайно, с большими опасностями. Я их лечил, как лечат больных. Это довольно просто – оживить казненного, но… по рассеянности, бывало, то голову приставишь к чужому туловищу, то… – он засмеялся и махнул рукой. – Впрочем, никто особенно не обижался, знаете… Но было много чисто технической работы, отвлекался… Да еще пришлось открывать способ превращения булыжника в золото. Лечебницы требовали много денег, пациентов приходилось потом переправлять через границу, так что…

– Врагов… – шелестели губы рыжего, – лечили… переправляли…

– А самый страшный случай… – взволнованно сказал профессор. – Вы слышите? Кто-то идет! Давайте спрячемся!

И они свернули в переулок. И не увидели, как к особняку Людовика XXIV подошли две темные фигуры. Одна из них перегнулась через калитку палисадника, отыскивая крючок. Потом послышался шепот:

– Джип, Джип! Что ты опять затеял?

– Не Джип, а ваша светлость, – ответил звонкий нахальный голос.

– Ва-аша светлость, давайте смоемся отсюда!

– Ваша презренная трусость вызывает во мне сильнейшее негодование, дорогой шевалье де ла Пип! – сказал Джип, распахнув калитку. – Умоляю проследовать.

– Джип, Джип…

– Где же ее окошко? – размышлял Джип, входя в палисадник. – Забыл спросить… Вот досада! Ку-ку, Марго!

Окошко второго этажа сразу распахнулось.

– Ку-ку, Джип! – ответил голос Марго. – Но я не могу выйти: там внизу Филипп стоит на страже.

– Ничего, – сказал Джип. – Шевалье, станьте здесь! – он указал Пипу место под окном, ловко вскарабкался к нему на плечи, ухватился за подоконник. И тут его вдруг покинула развязность.

– Какой… э-э… прекрасный вечер, – сказал Джип.

– Да, – согласилась Маргарита. – Прекрасный.

– Отличная погода… вообще, – проговорил Джип.

– Превосходная, – светским тоном произнесла Марго.

– В такую погоду, – в отчаянии промямлил Джип, – того… приятно смотреть на луну, а?

Марго, еле сдерживая смех, ответила:

– По-моему, вы никогда не ошибаетесь.

Помолчали, глядя в темноте друг на друга. Джип переступил с ноги на ногу на плечах Пипа, у него уже завертелись в голове какие-то по-обычному складные фразы, он раскрыл рот и выдавил:

– А вы… любите музыку?.. Играете… на чем-нибудь?

– На клавесине, как моя прапрабабка Мария-Антуанетта, – чинно ответила принцесса Маргарита. Джип вздохнул, повертелся на плечах у Пипа.

– Я тоже очень люблю музыку, – сказал он, наконец. И снова возникла ужасная нелепая пауза, которую прервал недовольный ноющий голос Пипа:

– Ну, скоро вы там?

– Пип, Пип! – быстро заговорил Джип. – Подожди немного, что тебе сделается?

– Не могу, – сказал Пип сердито. – Устал я, понимаешь? Слезай!

– Он прав, – сказал Джип, глядя вверх на смутный белый силуэт в окне.

– Вы уже уходите? – шепотом спросила Марго, наклоняясь.

– И не подумаю! – храбро сказал Джип и полез в окно.

– Ой, как вы смеете! – зашептала Марго ему в лицо. – Ночью, в окно принцессы! Ой, Джип!

– Не Джип, а герцог, – хладнокровно ответил Джип, спрыгивая с подоконника на пол. – Эй, Пип!

– Ну? – послышалось снизу.

– Иди за калитку. Будешь стоять…

– На стреме? – с надеждой осведомился Пип.

– На страже, шевалье!

И окошко захлопнулось.

Пип гулко вздохнул, задрав голову, восторженно промычал:

– Мил-лашка! – снова вздохнул и покорно пошел за калитку. Там он облокотился на ограду и честно лупил глаза в кромешную темень, пока его не сморило. Пип принялся клевать носом и дергать головой, будто кивая. Он не услышал шагов, не увидел, как по улице к калитке подошел король Людовик, охая, почесывая грудь, с короной в руке.

– "Закрыто на учет", – бормотал король. – Выдумал, болван! За столько лет первый раз… Какой ему учет?! Куда бы податься, а? – тут он заметил Пипа. – Это кто? – король схватился за шпагу. – А, это вы? – Пип кивнул. – Я вижу, у вас тоже философский склад ума! – Пип снова кивнул. – Хотите выпить?

– Выпить? Давай! – сказал Пип спросонок. Очнулся, увидел перед собой короля. – Ой! – затрепыхался он. – Простите, мистер король!

– Ничего, ничего, я инкогнито, – ободрил его Людовик XXIV. – Пойдемте!

– Ой! Мистер король!

– Без чинов, шевалье, – сказал король, обняв Пипа за плечи и подталкивая к крыльцу, – попросту. Я ведь, – он понизил голос, – просвещенный монарх, почти… демократ! Ну-ка, скажи мне: Луи…

– Луи… – дрожа, повторил Пип.

– …пойдем дерябнем… – продолжал король.

– …пойдем дерябнем… – жалобно отозвался Пип.