Оак Баррель - Одд и Ключ времени Страница 13

Шестипалый пожал плечами. Мол, да, наверное, придут… Будем сражаться.

«Дохлый номер», — с досадой подумал Одд.

Неожиданно он нашел подкрепление в лице своих спутников — Супа и Гумса. Встревать в спор наперекор вождю было рискованным делом. Но, кажется, их взгляды на войну в последние дни сильно переменились.

Хларг что-то пробурчал, помахивая дубиной у ноги. Из темноты перед ним выросла рыжая улыбающаяся копна. Шестипалый несколько раз стукнул себя кулаком в лоб и осклабился еще шире, словно тренировал щеки для того, чтобы однажды проглотить луну.

Вождь медленно и важно кивнул, дав высочайшее согласие на то, чтобы отпустить пленников.

Глава 10

МЕДВЕДЬ В ШАЛАШЕ

Все те месяцы, что Одд провел с племенем Хум, став его частью, причем частью полезной и даже почитаемой за умения и находчивость, он не расставался со своим таинственным оружием или чем там на самом деле была найденная в шахте штуковина. Мальчик часто и подолгу рассматривал ее, пытаясь сообразить, что могли значить все эти цепочки знаков и нарезки на серебристых, холодных даже в жару кольцах. Когда же был близко враг или что-то угрожало ему — приближалась ли к ночной стоянке волчья стая или на пути за камнем притаился орк — булава обжигала руку ледяным холодом. За это Одда начали считать в племени чуть ли не колдуном.

По толщине рукоять булавы отлично помещалась в ладони. В длину она была с локоть взрослого человека. А толстый ее конец — размером с кошачью голову (если в ваших местах водятся кошки с пуд весом), украшенный сложным резным рисунком, в котором угадывались какие-то песьеголовые чудища со змеиным хвостом и драконы со светящимися в темноте изумрудными глазами. Во всяком случае, у них были широкие перепончатые крылья и, судя по виду, прескверный характер, отличающий всякого уважающего себя дракона.

Трудно даже представить, сколько булава пролежала под землей, пока ее волею случая не нашел Одд. Ведь для того, чтобы оказаться в глубине под горой, она должна была когда-то упасть на дно древнего океана, который исчез бессчетные тысячелетия назад. А это означало, что кто-то должен был давным-давно придумать и сделать ее, а потом оказаться там и уронить в воду, прежде чем толстые слои ила покроют таинственный артефакт, затвердев от времени, вода отступит, и придонные скалы превратятся в лесистые склоны Яттерданда…

Кем был этот неведомый гений? Что делал и что стало с ним самим?

На эти вопросы Одд даже приблизительно не мог ответить, но надеялся, что ответ найдется когда-нибудь сам. Как и ответ на мучивший его вопрос: что ему делать дальше? Оставаться с дикарями? Попытать счастья и повернуть диски наугад, рискуя снова оказаться в руках у орков или еще где похуже?

Когда он думал об этом, незаметно засыпая после ужина в теплых шкурах вблизи уютно потрескивающего костра, то ему в голову приходили и совершенно другие мысли, почти видения — зыбкие, но явственные, оставляющие глубокий след на сердце… Вот он, взрослый и сильный, стоит у входа родовой пещеры, всматриваясь в закат, разлившийся над долиной. Великий вождь племени Хум. Муж и отец. Мудрый всеведущий Ыдд Песчаная Кожа, как все называли его теперь. Письменность — первое, что будет основано им! Письменность и законы, записанные на языке Хум, понятные каждому человеку его народа. Он научит их строить теплые прочные дома, мельницы, сеять хлеб, разводить скот. Научит добывать руду и уголь в толще горы. Его народ будет великим и сильным. Он будет обладать знанием, записанным на века. А сам он, похищенный у родных мальчишка, тощий раб подземного короля, прибившийся к племени волею судьбы, спасаясь от чудовищ, пришедших убить его в темноте, станет легендой. Основой тысяч счастливых жизней…

Но какой-то невидимый крепкий якорь тянул его обратно, и мыслями он возвращался к своему покинутому дому, который еще не построен. К матери, которой еще предстоит родиться. Он — песчинка в руках времени. И песчинка эта создана для того, чтобы сломать зубья огромной грохочущей машины рабства и тысячелетнего страха. Он нужен своему миру и своему времени. Его жизнь больше не принадлежит ему. Ему нужно найти способ вернуться и сделать то, что он должен сделать!

Чтобы случайно не сдвинуть кольца, Одд обмотал рукоять булавы кожаным ремнем. Но, понимая, что раньше или позже он сделает это — намеренно или случайно — мальчик взял за привычку всюду носить с собой самое необходимое, которое может ему понадобиться в неизвестном месте и времени. На ремнях за плечами или у его ног на привале всегда находился кожаный мешок с теплым свитером (уроки бабушки не пропали даром, хотя свитер из козьего подшерстка получился не с первого раза и выглядел, мягко говоря, не лучшим образом), вяленым мясом, флягой воды и набором для разведения огня. Под меховой курткой — острый обсидиановый нож и веревка в пятьдесят локтей вокруг пояса.

Технологии каменного века были по большей части настолько примитивны, что даже то немногое, что знал Одд, стало настоящим кладезем для приютившего его племени. Смутная вера в то, что его пребывание здесь не пройдет для народа бесследно, оправдалась. Благодаря этим знаниям очень скоро племя Хум стало самым богатым и сильным в долине. Но Одд этого уже не увидел, отправившись дальше в свое путешествие по реке времени. Это был не его мир и не его войны.

Однажды в хижине глубокой ночью уже на пороге весны Одду приснился страшный сон, будто он оказался среди бескрайней, залитой солнцем равнины голубой воды. Волна накатывала за волной, накрывая его с головой, слепя глаза солью. Булава и одежда тянули вниз, но пальцы намертво вцепились в холодный металл, он никак не мог разжать их, опускаясь все глубже и уже не находя сил вынырнуть на поверхность. Теперь он, сдавленный водяной толщей, медленно опускался на серое холодное дно, где никто не найдет его до конца времен… Когда дыхание уже перехватило и он готов был впустить воду в рвущуюся от боли грудь, из придонных камней сложилось уродливое смеющееся лицо: снизу на него смотрел огромный уродливый орк, обнаживший зубы, чтобы проглотить свою барахтающуюся жертву. Мальчик проснулся от ужаса и ощущения тяжести, сдавившей грудь.

Из темноты на него уставились два круглых коричневых глаза. Кто-то громко сопел и порыкивал, но это определенно был не орк. Неведомый гость как ни в чем не бывало топтался по нему, придавив грудь и мешая дышать. Одд быстро перевернулся на бок и вскочил на колени, готовый отразить нападение. Сердце колотилось как сумасшедшее. К запаху смолы и свежего лапника примешивался отчетливый запах мокрой шерсти.

Одд осторожно придвинулся к выходу и приподнял полог, чтобы свет костра попал внутрь, а сам он мог выскочить наружу. В полосе мерцающего оранжевого света он обнаружил перед собой испуганного тощего медвежонка, который неуклюже отбежал в сторону и попытался укрыться в дальнем конце шалаша, перепуганный не меньше хозяина жилища. Видимо, медвежонок осиротел и долго блуждал по лесу, найдя наконец теплое место, и теперь сам не знал, как себя вести. Этим счастливым для медвежонка местом оказался шалаш на выступе скалы рядом с пещерой, в котором устроился Одд.

С боков детеныша клочьями свисала шерсть, а мордочка была покрыта рубцами и запекшейся кровью. Судя по всему, он едва ушел от какого-то хищника — волка или лисицы, решившей испытать судьбу, напав на медведя. Обычно запах хозяина леса — уже достаточная защита от прожорливых хищников, но одинокий медвежонок вполне мог стать жертвой оголодавших к весне псовых.

— Откуда ж ты взялся, глупый, ободранный, голодный маленький медведь? — спросил Одд у бурого комка шерсти, ерзавшего в поисках съестного.

Только что, не обращая внимания на вопрос, медвежонок обнаружил мешок с соломкой из копченой щуки, которую Одд припас в качестве лакомства.

— Ну уж нет! Это для меня, — сказал он поскуливающему детенышу и вытащил из другого мешка кусок запеченной оленины, оставшейся после ужина. Тот схватил угощение и жадно зачавкал в темноте.

В сказках, которые рассказывали Одду в детстве, главному герою на пути рано или поздно всегда попадался знак. И уж тут нельзя было зевать: видишь знак — действуй! Главное, правильно угадать, что он означает…

По чести говоря, с этим всегда возникали сложности. Одд так и не мог взять в голову, почему, например, завидев старого ворона на сухом дубе у развилки дорог молодой герой поступает так, а не иначе. А именно: тут же поворачивает вправо, теряет коня, ссорится с ведьмой и спасает никчемную красавицу?

В долине Яттерланд, как и в любой глубинке — не то что в большом городе, где их заменяют газеты — любили разные знаки и постоянно прибегали к их помощи. Одни из них означали, что пора переставлять ульи, другие, что скоро будет гроза, третьи, возможно, не значили ничего, но все равно их было принято подмечать, пересказывая друг другу за ужином.