Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы Страница 13

Аркадий глубоко затянулся папироской, подумал, возникла пауза. Видимо, оправдания полковника были исчерпывающими.

- Ладно так ладно, - принял Аркадий. – Но с тебя, Лев, должок будет.

- Какой?! – удивился Лев Константинович.

- Так я ж тут, как мог, оцепил территорию для вашей посадки. Проверил, чтоб путейцев невзначай сюда не занесло… да и прочую сволочь. Так и полагал, что к ночи вернетесь.

- Ну, спасибо, Аркадий, не ожидал, - покачал головой полковник, и особой радости в его благодарных словах не слышалось. – У меня секретный запас отличной мадеры еще не иссяк…

Тут пресловутый Аркадий, наконец, обратил внимание на Кита. Он, конечно, отлично видел его во время разговора с полковником и даже профессионально разглядел всего… И, похоже, ждал, что полковник с этого и начнет, с Кита то есть. Но не дождался. Наверно, именно поэтому заговорил о нем сам с некоторым небрежением, если не сказать – презрением:

- А что это за внучка ты за собой тянешь?

- Да вот сын генерала… Уберечь нужно, - уверенно, но скупо и уже другим, деловым, тоном сказал Лев Константинович.

Аркадий усмехнулся:

- Пока генеральские сынки будут щеголять в таких белых штиблетиках, мы сатанинское племя не одолеем.

Долбанные кроссовки! Надо было надеть сапоги, как Жорж велел, а то и грязи вокруг никакой нет, чтобы замазать, – зима настоящая в январской Москве восемнадцатого года, а не как в XXI веке, в эпоху глобального потепления и дикого трафика!

- А не тот ли это уникум, о котором ты мне проговорился год назад, за мадерой? – не дожидаясь поддержки своего грустного заявления, вопросил Аркадий.

Полным тормозом надо было быть, чтобы не понять, что он обо всем давно догадался или даже знал заранее из каких-то тайных донесений. Потому и оцеплением озаботился.

- Тот самый, - не замявшись, тем же деловым тоном, даже подпустив в него командирскую нотку, признал полковник: - Потому-то и надо уберечь, как зеницу ока.

- Ну, если от него толку столько же, сколько от этого князька с его летающим броненосцем… - снова как-то странно, чересчур критически усмехнулся Аркадий.

Полковник прямо содрогнулся:

- Ты и о нем знаешь?! Что, уже проследил, куда отвезли и где содержат?!

- Ты меня всегда недооценивал, Лёвушка, - еще более кислотно, хоть и приторно дружески усмехнулся Аркадий. – Это потому что ассессорский сынок я, а не генеральский, как ты… и вот как твой этот протеже, - указал он на Кита двумя пальцами, зажавшими дымящую пролетарскую папироску. – И ногти у меня были всегда грязные, не мог я с чистыми и лакированными, как у тебя, по Хитровке лазать. Прирезали бы… А ты нос воротил, когда я к тебе да с докладом.

Видно было, как он сильно обижен на полковника за тайные его, невероятные дела, о которых успел прознать, но – все еще слишком, слишком уж мало о них знал.

- Довольно тебе, Аркадий, - отмахнулся полковник. – У тебя ум был всегда проворнее моего и глаз острее… Потому-то я и сидел пнём в отделении.

- И на тебе, как на пне, чины и ордена, точно грибы, гурьбой росли, - не выдержал, брякнул, наконец, то, что давно в душе давил этот мутный Аркадий, судя по всему бывший легавый под прикрытием.

- Нашел самое время чинами и орденами биться! – вдруг резким и непререкаемым тоном начальника, отчитывающего своего подчиненного, прямо-таки рявкнул Лев Константинович.

Аркадий посмотрел на него, переменился в складках лица и улыбнулся – уже примирительно:

- Ладно, Лев, не ярись тоже, - шмыгнув носом, сказал он и бросил дотлевший окурок. – Мне ведь поболе надо знать, чтобы всюду увернуться. Кремль не Хитровка, и большевички – не шакалы, а крепкие волчары, нюх у них посильнее, чем у иных хитровских… Пошли. Карета подана.

И он сразу – похоже только, чтобы больше пока не смотреть в глаза полковника, - двинулся прямо на солдата с лампой. Тот развернулся и пошел в проход между сараями.

Проход был узким – пришлось идти гуськом. Кит шел замыкающим – и ему приходило в голову удрать: очень ему не понравился этот Аркадий. И только сейчас до него вдруг дошло, что он и есть тот «верный человек в самом сердце у большевиков», которым в «Петровне» хвалился полковник…

Но куда удерешь? Где он, спасительный граммофон времени?

- Так что князь-то? – спросил на ходу полковник.

- Успел его перехватить, - донесся из авангарда голос Аркадия. – Сидит у меня в безопасном месте, чаи гоняет. Туда и едем сейчас.

- Он ранен вроде, - побеспокоился Лев Константинович.

- Пустяк, - откликнулся Аркадий. – Царапина. Водкой залили – и довольно. Пусть привыкает. Самая кровища – впереди ещё.

Кит вспомнил пророчество Жоржа о том, что суждено погибнуть ему на Гражданской войне. Скоро, очень скоро… Кита пробрало холодом до самых позвонков.

Встречное течение стен, тускло озаряемых лампой, кончилось. Отовсюду, со всех сторон, кроме тыла, пахнуло тёмным простором. Кит силился разглядеть хоть какую-нибудь Москву, но никакой Москвы в этой давней ночи как будто не было в помине! Был пустырь, на котором под ноги попадалась какая-то твердая мелочь, а иногда и не мелочь… Пару раз Кит споткнулся.

- Да вот, что это за неизвестный предмет! – весело воскликнул полковник.

Кит увидел, как впереди из тьмы выпростался старинный автомобиль – не та золоченая игрушка, на которой когда приехал за ним в школу князь, а длинная черная драндулета, гроб на колесах.

- Почему неизвестный? – выразил недоумение Аркадий.

- Да ведь мы тут садиться хотели! – сдержанно посмеиваясь, ответил полковник. – Выходит, едва не на голову тебе… Да, чутьё у тебя, Аркадий Петрович!

- Не жалуюсь, - буркнул тот. – Поведу я. Пусть твоя Зеница-Ока пока на заднем сиденье побарствует, а ты со мной садись.

Забрались в машину, внутри пахшую старым вокзалом, мазутом, углем и гарью еще сильнее, чем наружи.

Молчаливый солдат с тусклыми глазами, будто не отражавшими света, и неподвижным лицом – эдакий революционный зомби – сел рядом с Китом и сделал вид, будто он просто неодушевленный груз, неизвестный предмет.

Двигатель захрипел и застучал старчески, тронулись с места. Свет фар упирался во тьму и, казалось, таял в ней весь разом всего в нескольких метрах. С минуту ехали молча, сначала по ровной земле, потом вверх, по пологому склону… Развернулись куда-то.

- У меня здесь по дороге одно дело срочное есть, - как бы невзначай заметил полковник.

- Всё успеем, - обнадеживающе откликнулся Аркадий Петрович и добавил со значением. – У нас сейчас самое срочное дело – в самом центре, там, где я князька держу. Ты ведь сам о нем печешься, верно?

- Ещё как пекусь, - благодарно кивнул полковник. – Он нам еще ох как пригодиться может…

Аркадий Петрович поначалу не ответил.

А Кит все пытался обнаружить в окнах Москву. И чем больше он крутился, тем больше ему становилось не по себе. Вроде места должны были быть знакомыми, но никаких мест будто не было вообще. Не видно было домов, только где-то вдали помаргивали какие-то вялые, неэлектрические огни больше похожие на костры и костерчики… И еще справа впереди виднелся какой-то неопределенный и мутный источник красноватого сияния.

Вдруг Кит заметил справа край моста! Точно! Это же был Крестовский мост, дальше должен был быть Рижский вокзал, в это время называвшийся Виндавским…

Кит даже приподнялся на сидении и стал мучительно вглядываться вперед через правое плечо полковника. Хотя слева, между ним и Аркадием Петровичем, обзор был лучше, но прижиматься к немому зомби в шинели, который занял больше половины сиденья, чуть ли не лезть к нему на колени ой как не хотелось.

Да, очертания Рижского вокзала, похожего на раздавшийся в стороны теремок стали проявляться впереди, справа по борту… Но прямо по курсу… там тоже как будто не было никаких домов. Уж точно – никаких больших домов, которые в памяти Кита всегда вставали, как высокие ворота за Рижской площадью.

Москва была адски темной, пустой и чужой.

- Сомневаюсь я теперь, что пригодится, - вдруг подал голос Аркадий Петрович, будто ответ его полковнику поплутал по его мозговым извилинам так же, как недавно поплутали они между сараями. – То ли темнит он, этот князек. Божится, что нет на его пресловутом дирижабле никакого невиданного оружия… ни одной завалящей пушчёнки нет… Будто бы его батюшка-гений, затаившийся неизвестно где, никакого оружия никогда не изобретал в помине… и даже будто не способен на это… Вроде как только молнии – одну, другую – может выпустить эта бесполезная летучая громадина… и этот ваш летучий самовар - тоже. Молниями будто испугаешь большевиков! Фокусы, чудеса ваши – курам на смех, когда вся страна сгинула почище всякого иллюзиона с молниями!

«А ведь точно!» - только сейчас осознал и поразился Кит. Огромный подземный дирижабль «Лебедь» имел только одну опцию – защиты себя и всего человечества. Он был неуязвим, его задача была одна – войти, встроиться в нужную точку пространства, где можно было распустить энергетическое защитное поле, которое не пропустило бы подземный флот геоскафов маркшейдера Вольфа из будущего в минувшие века. Но на «Лебеде» не было никакого оружия, способного нанести смертельный удар… Даже по мухе! Хроническими пацифистами были князья. По крайней мере, старший князь и Лиза: главное, никого не убить в этом великом сражении с будущем… так, только если молниями попугать… Так, стоп! А чем тогда стрелял Жорж, догоняя Спящую Охотницу в будущем, в двадцать первом веке?! Что-то не сходилось…