Владислав Крапивин - Самолет по имени Серёжка Страница 14

– Всякие загадки… Например, про Заоблачный город. Вроде бы его не может быть, а он есть…

Мое замирание усилилось. Не потому, что опасность какая-то, а словно опять приблизилась необъятность Космоса. Где гудели гулкие барабаны… Серёжка говорил очень серьезно.

Но я встряхнулся! Конечно, он просто придумывал новую сказку. Вроде как тогда, у Мельничного болота, про шкыдл и чук. Дал волю фантазии и расширяет здешнее Безлюдное пространство до бесконечности!

И я спрятал тревогу за дурашливым вопросом:

– А долго добираться до того Заоблачного города?

– Не очень долго. Но надо ждать ночи…

– Нам нельзя до ночи… Серёжка! А сейчас сколько времени? Мама, наверно, в панике!

Только теперь я сообразил, что уже середина дня! Безлюдное пространство до этой минуты завораживало меня, а сейчас я наконец очнулся. И Серёжка спохватился:

– Ох я дурак! Заболтал тебя!.. Подожди. Узнаем время…

Он поднял с земли ржавую гайку. Из разлохмаченной кромки на штанине выдернул нитку, привязал к гайке, поднял грузик над бетонным блоком. Тень от нитки упала на серую поверхность.

– Почти два часа, – сокрушенно сообщил Серёжка. – Вон на сколько черта отошла от севера.

Я сказал, не скрывая досады:

– Откуда ты точно знаешь, где север?

– Чую. У меня внутри, как у птицы, что-то ощущает магнитные линии… Не веришь?

Опять он сказку сочинял?

Но я уже не злился. Мне стало неловко за свою раздражительность. И боязно: вдруг Серёжка обиделся? Я пошутил торопливо:

– А у тебя нет чутья, где самый близкий телефон-автомат?

– Телефон? Поехали!

Раз – и я в кресле. «Трюх-трюх-трюх» (а бутылки: «бряк-бряк») – и мы у кирпичного домика вроде проходной будки, только без забора. Серёжка подхватил меня на закорки – и в дом.

– Смотри!

На стене висел телефонный аппарат. С трубкой на крюке.

– Думаешь, он работает?

– Попробуй, – сказал Серёжка.

Я, сидя у него на спине, снял трубку. В ней – гудок. Я завертел скрипучий диск.

– Мама! Это я! Ты только не волнуйся!..

«Кто-то бьется в дверь заколоченную…»

Мама, конечно, волновалась, но не так отчаянно, как я думал. Потом я узнал, что она пришла домой лишь за минуту до моего звонка и не успела перепугаться как следует.

Конечно, все равно я услышал по телефону много разного: и «я чуть с ума не сошла», и «я взгрею как следует и тебя, и твоего Серёжку», и «больше носу на улицу без меня не высунешь», и «мы еще вернемся к вопросу о даче!». Но я чувствовал: сердитость у мамы не настоящая. А потом я услышал в трубке другой голос, мужской. Он долетал издалека, слов не разобрать.

– Ну, конечно, конечно! – громко отозвалась на него мама. – Так всегда! Мужская солидарность, друг за друга вы горой… – И потом уже мне: – Скажи спасибо, что со мной пришел Евгений Львович. Он за тебя всегда заступается…

– Мама, передай ему привет! – возликовал я.

– Поприветствуешь сам. Чтобы через пять минут был дома!

– Ну, мама! Нам не успеть за пять минут! Мы… не очень близко! И колесо к тому же спущено, надо подкачать!.. Вы там обедайте и спокойно идите на работу, а я приеду позже!.. Ну, причем тут режим! Могу я раз в жизни погулять от души?

– Вечером тебе будет «от души»!

Тут опять прорезался голос Евгения Львовича. Неразборчиво, но бодро. И мама сказала скрепя сердце:

– Хорошо. Но к четырем обязательно быть дома! В шестнадцать ноль-ноль я позвоню.

– Ура! – Я чуть не упал с Серёжки и удержался лишь потому, что нацепил трубку на крюк.

До шестнадцати ноль-ноль мы успели столько всего! Пересекли всю пустынную территорию и выбрались на улицу между двух водонапорных башен. Они были тоже заброшенные. Старинные, похожие на крепостные. Серёжка сказал, что это главный вход на здешний участок Безлюдных пространств.

– Значит, ты бывал здесь раньше?.. Ну, конечно! И телефон сразу отыскал, и все проходы знаешь!

– Не все, – вздохнул Серёжка. – Эти Пространства – они ведь бесконечные. И к тому же они меняются: сегодня так, а завтра иначе…

И опять непонятно было: то ли правду он говорит, то ли продолжает сочинять свою сказку… А может, эта сказка и есть правда?

Извилистой улицей Авторемонтников мы выбрались к Потаповскому рынку и увидели Сойку. Она тихонько обрадовалась нам:

– Я уже почти всю книжку прочитала…

– А ты ела что-нибудь? – строго спросил Серёжка.

– Ела… На рынке пирожок купила. Мне какой-то дяденька целых сто рублей дал, новую бумажку…

– А у нас для тебя добыча, похвастался я. – Смотри сколько стеклотары!

– Ой… ну, зачем вы… не надо…

– Здрасьте, пожалуйста, – ворчливо сказал Серёжка. – Люди старались, а она «не надо». Пошли, тут приемный пункт недалеко…

У киоска, где сдают стеклянную посуду, они откатили меня в сторону, а сами встали в очередь. И минут через двадцать вернулись с пачкой замусоленных бумажек.

– Больше тыщи! – весело сообщил Серёжка.

И Сойка уже не стеснялась. Почти…

– Я эти деньги спрячу, а бабушке буду давать помаленьку. Можно теперь целую неделю не просить…

– Мы тебе еще насобираем, – храбро пообещал я. – Мы знаем места. Верно, Серёжка? – И осекся. Может, не стоит болтать про Безлюдные пространства? Но Серёжка отозвался беспечно:

– Само собой! А ты завтра принеси Сойке еще одну книжку.

Сойка проводила нас до угла Кровельщиков и Водопроводной. А там, когда прощались, вдруг засмущалась снова:

– Можно, я спрошу?.. Вы не знаете, что такое брашпиль?

Ну и вопросик!

– Это на корабле… – начал Серёжка.

– Такая машина, чтобы якорь поднимать! – заторопился я. – А ты где про него вычитала? В этой книжке ничего морского нет, по-моему.

– Это не из книжки. Из песни… Там такие слова: «Где-то грохнула цепь на брашпиле…» Теперь я понимаю…

– А что за песня? – осторожно спросил Серёжка.

– Брат сочинил. Давно еще.

– Значит, у тебя есть брат? – глупо спросил я.

– Двоюродный. Он далеко, на Сахалине. Два года назад приезжал и пел мне. Я запомнила…

Мне вдруг до рези в глазах стало жаль эту белоголовую Сойку. Я даже закашлялся. А когда мы остались вдвоем с Серёжкой, насуплено сказал:

– Раньше я думал, что Золушки бывают только в сказках…

– Бывают и по правде… Только мы в принцы не очень-то годимся.

– Я-то уж точно. Про инвалидных принцев сказок нет.

Серёжка сделал вид, что разозлился:

– Вот как тресну по шее! Несмотря на инвалидность!

И я почему-то обрадовался.

– Ладно, трескай! Только завтра приходи обязательно…

– Ох… завтра же суббота.

– Не можешь? – сразу затосковал я.

– Могу, только…

– Что?

– Завтра, наверно, твоя мама дома будет…

– Ну и что?!

– Наверно, она сердится на меня: «Привязался к Роме какой-то подозрительный тип, увозит куда-то…»

– А вот сейчас я тебя тресну по шее!

…Мы успели домой за три минуты до маминого звонка. И я бессовестно сообщил маме, что сижу дома уже давным-давно.

– Как тебе не стыдно сочинять! Я звонила пятнадцать минут назад!

– Ну и что?! Я в туалете был! Не срываться же!

– Вот подожди, будет тебе «туалет»…

Серёжка убежал домой («Надо еще тете Насте с хозяйством помочь»), и я помахал ему с балкона. А он мне.

А когда Серёжка скрылся, вдруг сразу, как ледяная сосулька, проколол меня страх: «А что, если завтра он не придет?»

Ну, завтра, может быть, и придет, а через несколько дней я ему надоем. С какой стати он должен возиться с инвалидом?

Вокруг столько здоровых мальчишек! С ними можно без забот гонять мяч, носиться на велосипедах. Гулять где душа пожелает, не таская тяжелое кресло. В том числе и по Безлюдным пространствам…

Почему я за эти два дня привык, что он нянчится со мной? Привык, словно к себе самому, к своему второму «я»! Будто он для того и родился, чтобы всю жизнь быть со мной рядом!

Он и во сне приходит, не забывает меня. А я что? Чем хорошим я могу ответить Серёжке? Я же… свинский эгоист! Сегодня даже прикрикнул, когда он вез меня по шпалам: «Не тряси так!»

Нет, он не бросит меня сразу, но где-нибудь через неделю скажет, глядя в сторону: «Понимаешь, я завтра не смогу прийти. И послезавтра. Дома куча дел…»

Я чуть не заревел. Головой лег на перила балкона. И сидел так, пока не пришла мама.

Она не стала сильно ворчать на меня за дневные приключения. Была рассеяна – видимо, из-за своих каких-то забот. Мне стало поспокойнее, но все же я улегся опять совсем рано: чтобы поскорее дождаться утра и Серёжки. Увижу его и спрошу прямо: «Ты со мной подружился накрепко или это так, случайность?»

Но разве про такое говорят?

А может, он опять приснится? Тогда уж точно спрошу.