Мария Некрасова - Большая книга ужасов 32 Страница 14

Глупость? А если нет? А если Макса все-таки кто-то ищет?.. То может быть, сейчас, в эту минуту Старик лупит его в снегу, уничтожая без следа и памяти. Чтобы в могилу поехал как миленький, зная, что никому больше не нужен.

Макс потянул Сашку за рукав, выскочил с ним наружу и потащил бегом к шоссе, в сторону лагеря. Санек поупирался немного, потом решил, что лучше не спорить с сумасшедшими и смиренно побежал следом. Наверное, он уже думал, как Старик: никуда им не деться. Иначе бы хоть поныл насчет того, что им влетит, например… Макс бежал и на ходу пытался ему втолковать:

— Я тебя искал, когда никто не искал. Значит, и меня кто-то ищет. Потому что так не бывает… А потом Старик притащил меня в могилу. И, наверное, сейчас он охотится за тем…

— Брось! Зачем ему трое! — Сашка пыхтел в затылок и явно не понимал, в чем тут прикол. Макс объяснил:

— Затем, чтобы мы не сбежали. И вообще, веселее будет. Наверное.

Сашка еще пытался что-то возражать насчет того, что раз их нет, то никуда им не деться… Макс уже не слушал и не объяснял. Он слишком хорошо помнил, как быстро забыл про Сашку, когда Старику понадобилось, чтобы он про него забыл. Только бы успеть!

Мимо проезжали машины, и, понятно, никто не хотел подвозить ребят. Жаль. Макс уже совсем выдохся, и Сашка сзади ныл: «Передохнём!» Они пошли шагом, а до лагеря было еще очень далеко.

Сашка едва отдышался, как сразу начал канючить:

— И куда ты меня тащишь? И зачем ты меня тащишь? Я валенки не выколотил до конца, Старик рассердится!

Макс терпеливо объяснял, что, если они поторопятся, никаких валенок больше выколачивать не придется. Вообще все кончится, и будет, как раньше. Но Сашка, видно, совсем прогнил в этой могиле. Слушать не желал, а только ныл:

— Что ты выдумываешь? Вон Старик уже обратно едет…

Навстречу ребятам со стороны лагеря действительно шла стариковская «копейка». За рулем сидел сам Старик, а на пассажирском сиденье… Макс не поверил своим глазам! На пассажирском сиденье ехал Владик — вожатый. Значит, это он искал Макса!

Макс почему-то вспомнил, как сам ехал в этой «копейке», раздавленный и вымотанный. Ему было уже все равно, куда везут, а про Сашку он вообще вспомнил только у могилы. Меньше всего Макс мог предполагать, что его будет искать Владик. Не родители, не друзья… Хотя какая разница! Главное, что уже сейчас может быть поздно!

Сашка съехал на пятой точке с обочины и убежал куда-то в лес. А Макс кинулся машине наперерез, как будто и правда хотел поймать ее руками.

…Но поймал животом, что было тоже неплохо. Только по ребрам больно получил. Чтобы не свалиться, вцепился в щетки «дворников». Они предательски похрустывали, но держали.

Старик за рулем увидел, наконец, Макса, и ярости его не было предела. Он вильнул рулем в сторону (Макс чудом удержался за зеркало), в другую (хорошо, что у машины два зеркала), и Макс понял, что угадал!

В другое время Старик бы остановился, велел парню не шалить и загнал бы на заднее сиденье. А тут испугался, значит, Макс на верном пути. Это придавало цепкости.

Удерживаясь, как обезьяна, одной рукой и одной ногой за зеркала, Макс постучал Владику в окошко:

— Только открой, только не раскисай, иначе будет поздно!

Владик смотрел сквозь него, как сквозь пустое место, и думал о своем. Макс даже знал, о чем конкретно, и это ему категорически не понравилось:

— Открой окно, балда! — Старик лихо выкрутил руль, и Макс опять чуть не сорвался. Владик, наконец, обратил на него свои ясные очи, и это уже было победой. Макс постучал в окно особо выразительно, чтобы если не разбить, то хоть дать понять: ему очень надо, чтобы Владик открыл.

Медленно, как будто раздумывая над каждым движением, Владик выкрутил ручку. Рука Макса соскользнула, и окно открылось: отлично!

Отлично-то отлично, а что теперь? Макс выгнулся как мог и прокричал в открытое окно:

— Ты меня нашел! Смотри, вот он я! Там еще Сашка в лесу где-то бегает… — Владик вопросительно поднял глаза: ага! — Все, — продолжал Макс. — Мы можем идти… Ты меня нашел, значит, я есть. И ты есть. Я же тебя вижу. Тебе не нужно ехать в могилу, мы есть, мы можем идти в лагерь. Ты меня нашел, тебе больше не нужен Старик. Давай, останови машину и пойдем.

Владик ожил и вопросительно забегал глазами вокруг. Лицо у него было такое: «Где я и что здесь делаю?» Это Максу и требовалось:

— Вынь ключи! И пошли в лагерь. Я уже притомился тут висеть.

Нога соскользнула, и в ребра ударила мерзлая земля. Снегом Максу досталось по лицу и асфальтом по всему остальному. Отплевываясь, он поднял голову и увидел бегущего навстречу Владика. Далеко впереди маячила красная Сашкина куртка, этот нытик, наконец, понял, в какую сторону бежать.

Машина так и стояла: заглохшая с распахнутыми дверями. По дороге медленно пешком в сторону кладбища уходил Старик. Он был блеклый, как выцветшая картинка, и с каждым шагом продолжал бледнеть. Макс его даже увидел не сразу. А когда увидел, почему-то крикнул:

— Эй, а машина?!

Старик пожал плечами и кивнул на место, где секунду назад стояла его «копейка». Ее уже не было.

Подскочил Владик, схватил Макса за плечо и так и встал, поглядывая то на уходящего Старика, то на место, где была машина. Наконец, спросил:

— Ты его знаешь?

— Не с лучшей стороны.

Владик кивнул, значит, понял. Подбежал Сашка и стал трясти Владика за плечи:

— Ты меня видишь? Видишь меня, спрашиваю? — Владик отбрыкивался, но Сашке нужен был развернутый ответ.

А Макс так и смотрел на спину уходящего Старика. Она была уже почти прозрачной, как мутная вода в стакане, и через несколько шагов пропала совсем.

Эпилог

В лагере всех встречали радостными воплями и расспросами на два дня: «Где пропадали?», «А не врете ли?», «А разве такое возможно?» Владик слушал рассказы ребят вместе со всеми, но сам помалкивал. Макс думал, что он стесняется: взрослого парня отлупил какой-то Старик. И как! Чуть в могилу не загнал. Владик вообще стал какой-то тихий: никого не ругал и до конца смены разрешил всем не ходить на зарядку.

Родители Макса приехали в тот же день. Шутка ли: только вчера его забрали домой, а сегодня обратно сбежал, в лагерь. Пришлось кому-то получить втык, но после того, что было, это, согласитесь, так себе проблема.

Землянка из леса пропала. Совсем. Ребята бегали, наверное, тысячу раз и так и не нашли ничего похожего. Старика-покойника тоже не было видно. Ни в лагере, ни в лесу. Хотя малышня продолжает болтать, что по ночам в окна корпусов кто-то заглядывает.

Ведьма со второго этажа

Глава I

Плохие новости

Старуха опять перепутала склянки, вот и пошел снег. Последний год она совсем сдала: стала заговариваться, сыпать приворотами направо и налево и даже устроила маленькую войну в одной из бывших республик. Она забывала имена, даты, слова заговоров, а когда Вера пыталась ее поправить, настаивала на своем. Эти старики такие упрямые! Вчера, например, ей взбрело в голову подправить погодку в городе. Старуха перепутала и город, и континент, да и погодку сделала паршивую. Вера пыталась ей объяснить, но куда там! Наоборот, из вредности, чтобы показать, кто здесь главная ведьма, старуха решила еще добавить дождичка… И опять перепутала и город, и континент… И склянки, вот и пошел снег.

Вера сидела на подоконнике и смотрела на осенние листья, припорошенные снегом. Ничего так, даже красиво. Успокаивает. Могло быть и похуже, учитывая то, что старуха в дурном настроении все последние дни, чувствует, что силы уже не те! И вредничает, показывает власть. Вере сегодня влетело за разбитую склянку. Их в доме тысячи штук, и каждый день что-нибудь бьется. Вера нечаянно смахнула в огонь «шерсть № 7». Этой шерсти полный дом, хоть носки вяжи, а старуха устроила истерику. «Ты, — кричит, — меня по миру пустишь!», заставила ехать за новой, хотя запасов еще полно… Вера вспомнила свое путешествие за шерстью № 7 и поежилась. Номер семь — это мыши-полевки. В такую погоду пришлось ехать в Подмосковье, расставлять силки, да еще стричь!..

Старуха совсем потеряла стыд, Веру это раздражало, но сердиться по-настоящему она не могла. Так не могут сердить стареющие родители или учителя, которые научили тебя всему, что ты знаешь, да так старались, что сами все позабыли. И еще они часто говорят: «Вот помру…» Вера старалась относиться к смерти спокойно, как положено ведьме, и, конечно, хотела когда-нибудь заполучить старухину силу, а все-таки побаивалась оставаться одна. Совсем одна в этой квартире, набитой склянками, книгами, в этом городе, набитом людьми и нерешенными вопросами, которые ей, Вере, и предстоит когда-нибудь решать. Какую назавтра делать погоду, помирить ли этих в правительстве или лучше поссорить тех из дома напротив, выполнен ли месячный план по автомобильным авариям… И ведь никто не подскажет, когда старухи не будет! Никто не одернет, не предупредит. Решай сама. Сама ошибайся, сама исправляй. Лет через триста возьмешь ученицу, чтобы, когда ты сама начнешь чудить и путать склянки, было кому передать силу…