Мэтт Хейг - Сбежавший тролль Страница 14

Но потом его голос обычно стихал, потому что он знал, что из этого ничего не выйдет. Он, конечно, не верил в троллей и пикси, но понимал, что с этим лесом что-то не так. Давным-давно, еще до того, как Магнус Мюклебуст растолстел и облысел, он был отличным лыжником, и его кумиром был прыгун на лыжах с трамплина по имени Хенрик Крог, человек, которого он в итоге возненавидел больше, чем кого бы то ни было в целом мире. (Я расскажу вам почему, но немного позже.) Как бы то ни было, Хенрик, насколько было известно мистеру Мюклебусту, пропал в лесу много лет назад, и его никогда больше не видели. А мистер Мюклебуст, несмотря на всю свою жадность, был довольно трусливым типом и по возможности избегал любых опасностей.

Но одним прекрасным днем — а именно, сегодня — кое-что произошло.

За ужином Корнелия рассказала ему про английскую девочку, с которой она познакомилась в школе.

— О, а где она живет? — спросил он, поскольку считал, что прежде чем одобрить кого-то, нужно узнать, где он живет.

— В доме рядом с лесом, — ответила Корнелия.

Мистер Мюклебуст как раз запихивал в рот огромные куски холодной говядины, когда получил эту информацию.

— Рядом с лесом? — переспросил он. — Как? Рядом с Тенистым лесом?

Корнелия с отвращением смотрела на его открытый рот, набитый пережеванным мясом, и думала, как хорошо было бы иметь более изысканного папу. Папу, который любил бы читать. Папу, который возил бы ее в театр на спектакли. Папу, который не ел бы, как свинья. Но, надо заметить, он, по крайней мере, был рядом. В отличие от мамы, которая до сих пор была в салоне красоты, где делала восковую депиляцию ног. И, в любом случае, обеды с папой были очень хорошим способом зарабатывания денег.

— Да, — ответила Корнелия, глядя в свою тарелку. — Она живет в доме возле самой границы леса со своей тетей Идой и дядей Хенриком и…

Когда мистер Мюклебуст услышал имя «Хенрик», он подавился от изумления, выплюнув пережеванное мясо на скатерть и на платье Корнелии.

— Фу! Папа.

— Извини, виноват, Корнелия.

— Насколько виноват?

Мистер Мюклебуст знал, на что намекает его дочь, и вытащил из бумажника купюру в десять крон.

— Извинения приняты, — сказала Корнелия, которую тут же перестали беспокоить розовые пятна на ее одежде, оставшиеся от наполовину прожеванной холодной вареной баранины.

— Хенрик? Ты сказала, что его зовут Хенрик, ее дядю? И он живет с женщиной по имени Ида?

— Да.

Маленькие поросячьи глазки мистера Мюклебуста загорелись от возбуждения.

— Это очень интересно. Итак, моя маленькая принцесса, я хочу попросить тебя сделать все возможное, чтобы подружиться с этой Мартой.

— Но я совсем не хочу дружить с ней. Это не мой типаж, если честно, пап. Она только и умеет, что без умолку болтать о какой-то ерунде и напевать себе под нос глупые песенки, думая, что я ее не слышу.

— Ох, — печально вздохнул мистер Мюклебуст. — Это нехорошо. Очень нехорошо. Мы должны это изменить… Ну, скажи-ка мне… что заставит тебя считать ее своим типажом? Новый пони?

Корнелия, которая как раз стирала бумажным полотенцем мясные пятна со своего платья, немного поразмыслила над этим предложением.

— Нет. Два новых пони.

— В таком случае ты должна стать ее лучшей подружкой. И ты должна сделать это завтра. В школе. И выяснить все, что сумеешь, про ее тетю и дядю.

Корнелия улыбнулась озорной улыбкой.

— Легко. Предоставь это мне.

Сэмюэля кое-что смущает

На второе утро в школе Сэмюэля кое-что смутило. Его смущал вовсе не урок географии. Ведь миссис Стурдсен провела немало времени, склонившись над его партой и терпеливо объясняя на английском, что именно он должен написать в своей тетрадке для упражнений.

Нет. Смущала его Марта. Понимаете, весь вчерашний вечер он был вынужден снова и снова выслушивать, какая ужасная эта Корнелия, а теперь Марта без остановки болтала и хихикала вместе с ней.

— Честное слово, — сердито воскликнула миссис Стурдсен, сильно напугав Сэмюэля, который сидел прямо возле нее, — я и не знала, что строение вулкана может показаться кому-то настолько забавным.

Позже Сэмюэль в полном одиночестве сидел на скамейке в школьном дворе. Воздух вокруг него звенел от голосов, которые он не понимал. Мальчишки играли и хохотали, и их смех казался Сэмюэлю таким же чужим, как и их язык.

«Если бы не Марта, — сказал он себе, — я бы убежал отсюда. Нет, не в лес, а домой. Я бы сел на лодку и поплыл в Англию. А там я бы вернулся в Ноттингем. Мне было бы негде жить, но это было бы неважно. Все равно это было бы лучше, чем сидеть здесь, чувствуя себя инопланетянином».

И в эту минуту, в самый разгар его унылых размышлений, перед ним возникла Марта, которая держала за руку Корнелию.

— Это мой брат, Сэмюэль, — сказала Марта, улыбаясь. — Сэмюэль, это Корнелия.

— Я знаю, — сказал Сэмюэль голосом, который, он чувствовал, прозвучал не очень-то дружелюбно.

Он уставился на Корнелию. Она выглядела очень симпатичной со своим хорошеньким личиком и шелковистыми светлыми волосами. Если честно, она выглядела слишком симпатичной и слишком улыбчивой, чтобы ей можно было полностью доверять.

— Да, — сказала она, — все знают, кто я. Понимаешь, мой папа очень известный человек в Фломе.

— О, — сказал Сэмюэль. А про себя подумал: «Ну и что с того?»

— И еще кое-что, — продолжила Корнелия.

Сэмюэль с подозрением посмотрел на сестру, раздумывая, что она натворила на этот раз.

— Что?

— Угадай, кто останется у меня на ночь в эту пятницу?

Сердце Сэмюэля упало от ужаса:

— Кто?

— Твоя сестра.

— Нет, она не останется. Она не может.

— Нет, она останется. Я спросила у папы сегодня утром, и он сказал, что все в порядке.

Сэмюэль не мог поверить своим ушам. Он повернулся к Марте.

— Но ты даже не спросила у тетя Иды или дя… — Он вовремя успел замолчать. — Ты даже не спросила у тети Иды, — повторил он.

— О, она будет рада, — сказала Марта.

— Я не слишком в этом уверен, — возразил Сэмюэль, глядя прямо в лицо Корнелии, словно она была загадкой, которую он не мог разгадать.

Сэмюэль никак не мог избавиться от мысли, что во всем этом разговоре было что-то странное. И тут он осознал, что это. Как там сказала Корнелия? Она спросила у папы сегодня утром.

Но до того как пойти в школу сегодня утром, Марта ненавидела Корнелию. И, судя по тому, что Сэмюэль наблюдал вчера, эта ненависть была взаимной. Корнелия стала вести себя с Мартой дружелюбно только сегодня утром.

Да, это определенно было странно. Он повернулся к сестре, но успел сказать только:

— Но это немного странно…

— Что немного странно? — спросила Марта, улыбаясь.

Сэмюэль вспомнил, как она кричала, проснувшись посреди ночи, и посмотрел на ее улыбающееся лицо с таким же чувством, с которым, наверное, ветеринар смотрит на щеночка, которого ему очень не хочется усыплять.

— Ничего, — сказал он. — Ничего странного.

Правила улучшения от Улучшителя

Улучшитель был на верхнем этаже Башни улучшения, где готовил огромную ванну с Кусачей водой. Кусачая вода была сделана из обычной горячей воды, смешанной с различными сортами травяного мыла, настолько кусачими, что кожа от этой воды начинала жутко зудеть. Вода уже была достаточно кусачей, но он хотел, чтобы она была еще более кусачей, потому что только по-настоящему кусачая вода могла сделать тролльчонка таким же чистым, как человека. Дело в том, что это было первое, что происходило с тролльчатами, которых отсылали к Улучшителю. Тролльчат, прямо в их грязной одежде, сажали в подвешенную на веревке клетку, которую затем опускали в огромную ванну, полную Кусачей воды. Затем их подвешивали для сушки, тугими железными прищепками прицепив за рукава, так что они не могли чесать свою зудящую кожу.

— Зудеть и не чесаться — вот что значит улучшаться, — говаривал Улучшитель.

И пока дети висели на веревке, Улучшитель цитировал им правила, которым они должны следовать, чтобы улучшиться. Правила были известны как Правила улучшения от Улучшителя.

1. Ваша кожа должна зудеть, но вы не должны чесаться, потому что люди никогда не расчесывают свою зудящую кожу.

2. Вы должны понимать, что зуд из-за Кусачей воды лучше, чем неприятный запах немытого тела, потому что людям это прекрасно известно.

3. Вы должны держать рот на замке, пока я не прикажу вам его открыть, и постигать человеческое искусство молчания.

4. Вы никогда не должны ковыряться в носу, в ушах или в глазнице, потому что люди никогда не делают подобных вещей.

5. Вы никогда не должны смеяться, особенно если что-то кажется вам смешным, потому что люди никогда не смеются.

6. Вы никогда не должны играть в игры, особенно если вам скучно, потому что люди никогда не играют в игры.