Семен Слепынин - Мальчик из саванны Страница 14

Конечно, теперь Сан уже меньше страшился человекоподобного. При виде Афанасия он уже не прятался за спину Ивана, а с пугливым любопытством следил за кибером. И, заметив это, Афанасий в присутствии мальчика стал вести себя весьма своеобразно.

Проходя однажды мимо Сана, кибер вежливо расшаркался, склонил голову и сладким голосом прошепелявил:

— Извините-с.

Сану стало смешно.

— Вот видишь! — сидевший за столом Иван повернулся к мальчику: — Афанасий ворует не только книги, но и забавные привычки. Роботам кажется, что таким образом они приобретут человеческую индивидуальность. Только никак не пойму, у кого Афанасий набрался слащавой вежливости. Ну-ка, отвечай, где ты стянул эту старомодную галантность?

Афанасий молчал, потупившись.

— Он еще и суеверный, — шепнул Сан на ухо Ивану.

Последив за кибером несколько дней, Иван убедился, что наблюдательный мальчик прав. Афанасий никогда не переступал порог левой ногой, он страшился понедельника и чертовой дюжины. В общем-то это было даже к лучшему: обрастая потешными привычками, робот в глазах мальчика как бы «очеловечивался», становился ближе и понятнее.

Как-то Ивану пришла мысль создать для Сана обстановку, хоть немного напоминающую ту, к которой мальчик привык в своем веке. Вернувшись домой, он спросил Афанасия:

— Что-нибудь знаешь о медвежьей шкуре?

— Это верхний покров крупного животного, обитающего…

— Правильно, — прервал Иван. — Мне нужно две таких шкуры.

— Необычный заказ, — Афанасий задумчиво почесал затылок.

«Еще одна дурацкая привычка», — с усмешкой подумал Иван, не подозревая, что эту привычку кибер «украл» у своего хозяина.

— Может обратиться в «службу редкостей»?

— Делай, как знаешь. Но через три часа у меня на столе должны лежать две медвежьи шкуры. Изготовлены они будут, конечно, из синтетики, но чтобы ничем не отличались от настоящих.

Вечером Яснов увидел на столе аккуратно сложенные медвежьи шкуры. Вскоре из «Хроноса» вернулся Сан, задумчивый и тихий.

— Это тебе, — Иван показал на стол.

Мальчик поднес шкуры к лицу, понюхал, и голова его закружилась от знакомого, так много напомнившего запаха. Он с благодарностью взглянул на Ивана и хотел сразу же отнести шкуры в спальню.

— Подожди, — остановил его Иван и подмигнул. — Пусть отнесет Афанасий, а мы посмотрим, как он это сделает.

В гостиной, на подоконнике, сидела черная кошка. Иван взял ее и сел в другом конце комнаты. Рядом встал Сан, успокаивая Чернышку, рвавшуюся из рук Ивана. Ей непременно хотелось на свое любимое место — на подоконник.

— Афанасий!

— Слушаю, хозяин, — в дверях возник кибер.

— Ты раздобыл хорошие шкуры. Отнеси их в комнату Сана.

Афанасий взял шкуры и зашагал в спальню. В это время из рук Ивана выскользнула Чернышка, тенью метнулась под ногами робота и вскочила на подоконник. Афанасий встал как вкопанный: дорогу ему перебежала черная кошка.

— О чем задумался? — спросил Иван.

Кибер потоптался, но с места не сдвинулся.

— Хозяин! — воскликнул он. — В шкурах наверняка много пыли. Вытряхну-ка я ее старинным способом.

Афанасий повернулся и выскочил на улицу. Иван и мальчик видели в окно, как он старательно встряхивает шкуры, хотя в них не было ни пылинки.

— Суеверный! — засмеялся Сан. — Я же говорил! Афанасий суеверный, как наши колдуны и охотники.

— Не пойму, где он нахватался этой дури? — вслух размышлял Иван.

Тайна раскрылась поздно вечером. Прежде, чем лечь спать, Иван зашел к Сану.

Мальчик спал, укрывшись медвежьей шкурой, а из-за неплотно прикрытой двери, ведущей в библиотеку, падал свет. Иван заглянул и увидел: на полу, рядом с нижней полкой, сидит Афанасий и читает книгу. А на полке той, красуясь золочеными корешками, стояли исторические романы, в основном из времен средневековья.

Заметив хозяина, Афанасий вскочил.

— Пополняю запас информации.

— Вижу. И давно увлекаешься средневековьем?

— Недавно, — обиженно ответил кибер, уловив в голосе хозяина иронию. Афанасий был своенравным и обидчивым созданием.

— Валяй, — милостиво позволил хозяин. — Пополняй свой запас.

Утром Сан, помня вчерашний эпизод, с интересом рассматривал Афанасия. Он уже не вздрагивал, когда робот, разнося блюда, случайно касался его плеча.

— Афанасий, принеси-ка нам слив, — попросил Иван. — И не такое количество, какое наугад выдаст кухонный аппарат, а скажем…

Иван сделал вид, что задумался.

— Полагаю, что четное число, — подсказал слуга. — Вас двое.

— Нет, не обязательно четное. Принеси нам… Ну, скажем, тринадцать.

Афанасий, собравшийся уже шагнуть в кухню, растерянно заморгал глазами.

— Ты что, окаменел? — спросил Иван. — Или не понял?

— Понял, — уныло ответил Афанасий и почесал затылок.

Сан хихикнул.

— Тогда выполняй, — поторопил Иван.

Афанасий побрел на кухню и возился там дольше обычного. Вернувшись, он поставил на стол тарелку с десятью сливами.

— Я же просил не десять, — напомнил Иван.

Афанасий молча повернулся и принес еще одну тарелку. На ней лежали недостающие три сливы.

— И ты считаешь это остроумным выходом? — усмехнулся Иван.

Однако Сан был в восторге от находчивости кибера. Хохоча, мальчик приплясывал вокруг него и восклицал:

— Ай да Афанасий! Молодец! Избежал чертовой дюжины.

Афанасий опустил голову, всем своим видом изображая обиду и оскорбленное достоинство.

— Бедный Афанасий, — учтиво проговорил мальчик. — Не обижайся. Мы пошутили. Так Сан подружился с домашним роботом. С тех пор даже равнодушные роботы «Хроноса», которые не в пример Афанасию, казались мальчику туповатыми и скучными, не вызывали у него неприязни.

По вечерам Афанасий частенько приходил теперь в звездный кабинет хозяина вместе с мальчиком.

Однажды вечером, погасив звездный экран, Иван обнаружил, что мальчика за спиной нет. «Спит», — решил он и заглянул в спальню. Постель была пуста, Сан исчез вместе с медвежьими шкурами. Заглянул Иван под койку, но там никого не было.

Слегка встревоженный, он вошел в библиотеку… и с трудом сдержал смех. Спиной к двери на прежнем месте сидел Афанасий. Рядом на медвежьей шкуре расположился Сан. Оба читали.

Иван незаметно ушел. Однако утром сделал Сану замечание.

— Твой железный приятель усталости не знает, но человеку по ночам надо спать.

Впрочем, новому увлечению Сана Яснов решил не мешать. Подумал: что, если мальчику с его древней привычкой ко всему конкретному и осязаемому больше полюбятся именно бумажные книги?

Иван не ошибся. В «Хроносе» мальчика, конечно, давно научили читать. Но читал он не очень внимательно, к светокнигам с их призрачными светостраницами Сан все еще относился с подозрением. А вот книги, отпечатанные на бумаге, ему полюбились сразу. Их можно было пощупать, полистать, даже понюхать и вдоволь насладиться застывшими картинками.

— Ты хоть все понимаешь? — спросил как-то Иван.

— Не совсем…

— Так я и думал. Афанасий подсовывает тебе тяжеловесные исторические романы, которые были скучноваты и для меня. Давай-ка лучше покажу книги, которыми я увлекался в твоем возрасте.

Сан увидел четыре большие полки. Здесь были те неумирающие книги, какими зачитывались дети и подростки на протяжении уже не одной сотни лет.

Вечером Сан взял одну из них. Его привлекло звучное имя автора — Майн Рид.

Мальчик раскрыл книгу с золоченой обложкой, и перед ним словно распахнулись золотые ворота в упоительный мир, полный вольного ветра, шумящих трав и удивительных, захватывающих дух, приключений.

Нельзя сказать, что Сану в «Хроносе» не показывали приключенческих фильмов. Да и дома Иван не раз усаживал мальчика рядом с собой, чтобы вместе посмотреть экранизацию полюбившегося с детства романа. Сан смотрел сначала с живым интересом, потом скучнел, зевал и даже жаловался на головную боль.

Лиана Павловна и Яснов пришли к одному мнению: мальчик обладает не столь уж частым творчески ценным качеством — самостоятельностью. Иной раз это была чрезмерная, даже агрессивная самостоятельность. Насколько Сан был послушен внешне, настолько оказалась упрямой, неподатливой и своенравной его внутренняя жизнь. Если Сан плохо «переваривал» насильственно вкладываемые во сне знания, то к телевизору относился порой вообще нетерпимо. Экран навязывал готовые зрительные и звуковые образы, а с таким «диктатом» своевольная фантазия мальчика мириться не могла.

Иное дело книги. В них даны только самые живописные детали обстановки и наиболее броские, характерные черты персонажей. Здесь для воображения Сана открывался полный простор, чужие образы он дополнял своими красками, звуками, запахами. В книгах Майн Рида, Густава Эмара мальчик видел не только северо-американские прерии, но и щемящие дали родной саванны — качающееся море трав, бескрайнее синее небо и табуны лошадей. А их Сан любил не меньше, чем птиц. Только в книгах лошади были уже приручены и назывались мустангами… Понятными Сану становились и люди — почти такие же охотники и дети природы, как его соплеменники. Они — точь-в-точь, как когда-то в мечтах Сана! — скакали верхом на лошадях, и ветер, наверное, свистел в их ушах. У мальчика белел кончик носа от волнения, когда герои книг, спасаясь от опасности, мчались на потных мустангах по дикому приволью степей.