Рик Риордан - Перси Джексон и последнее пророчество Страница 16

На входной двери висела уйма таких штук… их называют «музыка ветра». Блестящие стекляшки и металлические трубочки позвякивали от каждого дуновения. Медные полоски журчали, как ручейки, и я тут же понял, что мне бы не мешало забежать в туалет. И как только Миссис Кастеллан выносила весь этот шум!

Входная дверь была выкрашена в бирюзовый цвет. Фамилия Кастеллан была написана по-английски, а ниже по-гречески: Διοικητής Φρουρίου.

Нико посмотрел на меня.

— Ну, готов?

Он не успел постучать в дверь, как та распахнулась.

— Лука! — радостно воскликнула женщина.

У нее был вид человека, который любит совать пальцы в электрические розетки. Ее седые волосы торчали во все стороны, розовый халат был прожжен в сотне мест и весь засыпан пеплом. Когда она улыбалась, кожа у нее на лице неестественно растягивалась, а блеск в глазах — напряжение зашкаливало! — вызывал у меня вопрос: уж не слепая ли она?

— Ах, мой дорогой мальчик! — Она обняла Нико. Я пытался сообразить, почему это она приняла Нико за Луку (между ними не было ничего общего), но тут она посмотрела на меня и сказала: — Лука!

Женщина начисто забыла о Нико и кинулась обнимать меня. Пахло от нее подгоревшим печеньем. Худая, как ворона, она, однако, так меня стиснула, что чуть не раздавила.

— Входи! — воскликнула она. — Завтрак тебе я уже приготовила!

Мать Луки пропустила нас внутрь. Гостиная имела еще более странный вид, чем газон перед входной дверью. Повсюду зеркала и свечи. Куда бы я ни бросил взгляд — всюду видел собственное отражение. Над камином маленький бронзовый Гермес летел над часовой стрелкой тикающих часов. Я попытался понять, как это бог-вестник и покровитель путешественников влюбился в такую старуху — нет, это было невозможно.

Потом я обратил внимание на фотографию, стоящую на каминной полке, и замер. Она один к одному повторяла набросок Рейчел — Лука в возрасте девяти лет, светлые волосы, широкая улыбка, двух зубов не хватает. Отсутствие шрама на лице делало его совсем другим — беззаботным и счастливым. Откуда Рейчел могла узнать об этой фотографии?

— Сюда, мой дорогой! — Миссис Кастеллан повела меня в глубину дома. — Я же им говорила, что ты вернешься. Я знала!

Она усадила нас за кухонный стол. На нем были навалены сотни — без преувеличения, сотни — пластиковых контейнеров с сэндвичами: хлеб с арахисовым маслом и джемом. Те, что внизу, позеленели от плесени, словно пролежали здесь сто лет. Такой же запах стоял в моем школьном шкафчике, когда я учился в шестом классе, — не самый хороший из ароматов.

На плите лежала целая стопка противней, и на каждом с десяток подгоревших печенюшек. В раковине — гора пустых пакетиков из-под растворимого лимонада. У крана, словно охраняя весь этот кавардак, пристроилась игрушечная фигурка Медузы.

Миссис Кастеллан принялась напевать что-то себе под нос, делая новый сэндвич из арахисового масла и джема. В духовке что-то пригорало. Я понял, что сейчас будет готова новая партия печенья.

Над раковиной вокруг окна были расклеены картинки, вырезанные из журналов и газетной рекламы, — изображения Гермеса на логотипах различных компаний, картинки с жезлом, обвитым змеями, из медицинской рекламы.

Сердце у меня упало. Мне захотелось убраться отсюда подальше, но Миссис Кастеллан, готовя сэндвич, продолжала мне улыбаться, словно для того, чтобы я не сорвался с места и не исчез.

Нико откашлялся.

— Миссис Кастеллан?

— Мм?

— Нам нужно спросить у вас кое-что про вашего сына.

— Да-да! Они мне говорили, что он никогда не вернется. Но я-то лучше знала. — Она нежно потрепала меня по щеке, арахисовым маслом раскрасив мою физиономию на манер гоночного автомобиля.

— Когда вы его видели в последний раз? — спросил Нико.

Глаза ее сразу потускнели.

— Он был совсем маленький, когда ушел, — сказала женщина задумчиво. — В третьем классе. Слишком рано, чтобы убегать! Он сказал, что вернется к ланчу. И я ждала. Он любит сэндвичи с арахисовым маслом, печенье и растворимый лимонад. Он очень скоро вернется к ланчу… — Потом она посмотрела на меня и улыбнулась: — Лука, так ведь ты уже здесь! Ты такой красивый. У тебя отцовские глаза.

Миссис Кастеллан повернулась к изображению Гермеса над раковиной.

— Вот добрый человек. Вот уж воистину добрый. Он ведь меня навещает.

В соседней комнате тикали часы. Я стер арахисовое масло с лица и умоляющим взглядом посмотрел на Нико: «Ну, можем мы уже убраться отсюда?»

— Мэм, — сказал Нико, — что случилось… гм… с вашими глазами?

Взгляд у нее был какой-то расфокусированный, словно она пыталась увидеть Нико через калейдоскоп.

— Слушай, Лука, ты ведь знаешь всю эту историю. Это случилось перед самым твоим рождением, так я говорю? Я всегда была такая… особенная… могла видеть через этот… как они там его называют.

— Туман? — подсказал я.

— Да, дорогой. — Мать Луки одобрительно кивнула. — И они мне предложили важную работу. Вот какая я была необыкновенная!

Я метнул взгляд на Нико, но он был смущен не меньше меня.

— Какую работу? — спросил я. — И что случилось потом?

Миссис Кастеллан нахмурилась. Ее нож замер над арахисовым маслом.

— Ничего из этого не получилось. Твой отец меня предупреждал, чтобы я даже и не пробовала. Он говорил, что это слишком опасно. Но я должна была! Это была моя судьба! А теперь… Я все еще не могу выкинуть эти сцены из головы. От них все вокруг становится таким расплывчатым. Хотите печенье?

Женщина вытащила противень из духовки и вывалила десяток сгоревших до углей комочков на стол.

— Лука был таким добрым, — пробормотала Миссис Кастеллан. — Он ушел, чтобы меня защитить. Он сказал, что, если уйдет, монстры перестанут мне угрожать. Но я ему сказала, что монстры мне и не угрожают! Они сидят весь день у дома на дорожке и никогда ко мне не заходят. — Она взяла маленькую Медузу с подоконника. — Правильно я говорю, Миссис Медуза. Ни малейшей угрозы — Миссис Кастеллан посмотрела на меня, и лицо ее засияло. — Я так рада, что ты вернулся. Я знаю, ты меня не стыдился!

Я заерзал на месте, представив себе, что я девятилетний или восьмилетний Лука, сижу за этим столом и начинаю понимать, что у моей матери в голове шариков не хватает.

— Миссис Кастеллан… — начал я.

— Мама, — поправила она меня.

— Гм, ну да. А вы видели Луку после того, как он ушел из дома?

— Конечно же!

Я не понял, то ли она воображает это, то ли так оно и было. Но я вполне мог себе представить, что каждый раз, когда почтальон приходил к ее дому, она принимала его за Луку. Но Нико с надеждой подался вперед.

— Когда? — спросил он. — Когда Лука приходил в последний раз?

— Это… это было… ой-ой-ой… — Лицо ее помрачнело. — В последний раз он выглядел совсем другим. Ужасный шрам, и голос исполнен такой боли…

— А глаза? — спросил я. — Они у него были золотые?

— Золотые? — Она моргнула. — Нет. Что за глупость? У Луки голубые глаза. Прекрасные голубые глаза.

Значит, Лука был-таки здесь, и это случилось до наступления прошлого лета. До того как он превратился в Кроноса.

— Миссис Кастеллан? — Нико дотронулся до руки старухи. — Это очень важно. Он у вас ничего не просил?

Она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить.

— Моего… моего благословения. Как это мило. — Женщина неуверенно посмотрела на нас. — Он отправлялся на какую-то реку и сказал, что ему нужно мое благословение. И я не отказала ему. Конечно не отказала.

— Спасибо, мадам. — Нико торжествующе посмотрел на меня. — Именно эта информация нам и была…

Миссис Кастеллан тяжело вздохнула. Она согнулась, и противень с печеньем полетел на пол. Мы с Нико вскочили на ноги.

— Миссис Кастеллан! Что?..

— О-о-о-о! — Она с воплем выпрямилась.

Я отпрянул и чуть не рухнул на кухонный стол, потому что ее глаза… ее глаза светились зеленым сиянием.

— Мое дитя, — прохрипела она низким утробным голосом. — Его нужно защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба… нет…

Она ухватила Нико за плечо и принялась трясти, словно для того, чтобы до него дошло.

— Не его судьба!

Нико издал сдавленный крик и, оттолкнув ее, схватился за рукоять своего меча.

— Перси, сматываемся!..

Миссис Кастеллан вдруг начала оседать на пол. Я бросился вперед, успел подхватить ее, прежде чем она ударилась об угол стола, и посадил на стул.

— Миссис Кастеллан?..

Она пробормотала что-то неразборчивое и покачала головой.

— Ой, беда. Я… я рассыпала печенье. Как это глупо с моей стороны.

Женщина моргнула, и ее глаза снова стали нормальными… точнее, такими, какими были прежде. Зеленое сияние исчезло.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Прекрасно, мой дорогой. Просто отлично. А почему ты спрашиваешь?