Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Локон Афродиты Страница 16

– Я?

– Попугаева! Не тормози! Смотри на чемодан!

Верка осторожно шагнула вперед и вгляделась.

– Видишь что-нибудь?

– Только дым.

– Дым и мы видим. Еще что-нибудь? Что в чемодане?

– Да не знаю я. Чемодан меня не пускает! Стены пускают, а он нет! Я даже смотреть на него не могу, у меня зрачки с него соскальзывают.

– Ясно. Руна отведения взгляда… Я все понял. Возвращайся, Верка! Твой дар нам не поможет! – отрезал Шурасик.

Но Попугаева его не послушалась. Неосторожно сделав еще полшага, она застыла, посинела, побагровела и, отскочив, завизжала:

– Мортаниус! Мортаниус ! А-а-а! Вон отсюда!

Шурасик схватил ее за руку, но было уже поздно. Красная искра от ее перстня скользнула к чемодану. Поняв, что она наделала, Шурасик схватил Верку за плечи:

– Попугаева, ты что? Зачем? Ты видела мертвяка?

– Д-да. Но не в чемодане, а у дверей. Он ел червей, которых доставал из ушей.

– Это все проклятые одуряющие ароматы! Она вдохнула их, – сказал Ванька.

– Кто-нибудь, оттащите ее обратно! Продолжайте панику, девушка! Теперь у вас есть для нее повод! – заявил Шурасик.

– Почему? – спросил Ягун.

– Я же говорил: никаких заклинаний без приказа! Вы что, забыли, что магия не терпит пустоты? При произнесении ошибочного заклинания против нежити заклинание приобретает обратное действие!

– Мамочка моя бабуся! Вспомнил! Если скажешь: Мотис-ботис-обормотис, когда рядом не будет хмырей, хмыри появятся и заклинание не будет срабатывать в течение часа! И так же и остальные заклинания против нежити! Ошибочное заклинание вызывает того, против кого направлено! – простонал Ягун.

– Так вот почему Медузия дала нам именно этот срок – час, – сказала Таня. Она поняла.

Красная искра Попугаевой, скользнувшая в чемодан, внезапно вернулась, завертелась, как запущенная шутиха, и оглушительно взорвалась. В аудитории возник высохший мертвяк. У него были белые глаза без зрачков, с вылезшими ресницами и сгнившими веками. Ко лбу прилипли редкие пепельные волосы. На пиджаке и на лице кое-где видна была сухая земля.

Заметно было, что ошибочная магия только что телепортировала его из могилы. Мертвяк деловито осмотрелся, равнодушно покосился на Шурасика, на Таню, на Ваньку и деловито направился к Баб-Ягуну.

– Мортаниус! – выпалил Ягун.

Ничего не произошло. Ягун безнадежно встряхнул кольцо.

– Я предупреждал Попугаеву! Все базовые заклинания против мертвяков в течение часа бесполезны! Ну мы попали! – сказал Шурасик.

Мертвяк подошел к Баб-Ягуну и ледяными пальцами взял его за нос. Ягун попытался вырваться: бесполезно.

– Больно? – сочувственно спросил мертвяк и сдавил сильнее.

На глазах Ягуна выступили слезы. Он замычал было, но Таня, напоминая, торопливо зашептала ему:

– Не говори с мертвяком! Ничего не бери у мертвяка! Никогда не следуй советам мертвяка! Не спрашивай совета у мертвяка! И тогда он не причинит тебе вреда!

Мертвяк отпустил нос Ягуна и легко, без всякой, казалось бы, силы ударил его тыльной частью руки в грудь. Ноги играющего комментатора оторвались от пола, и он врезался спиной в баррикаду.

– О, вижу, девушка все знает! Самая умная, да? – прохрипел мертвяк. Голос у него звучал сипло и едва различимо. Должно быть, горло было забито землей.

Прежде чем Таня успела опомниться, мертвяк схватил ее за кисть и потянул к себе. Таня почувствовала тошнотворный запах тления.

– Девушка не хочет поцеловать меня? Всего один поцелуй! Ну, отвечай: «да» или «нет»? – продолжал мертвяк.

Тонкие потрескавшиеся губы потянулись к ней. Желудок сдавило. Таня поняла, что ее сейчас вывернет.

– Молчание – знак согласия, не так ли? Значит, целую! – заявил мертвяк.

– Искрис фронтис ! – крикнул Ванька, вскидывая перстень.

– Не поможет! Теперь мы остались и без Искриса фронтиса ! – уныло отметил Шурасик.

Зеленая искра от Ванькиного кольца скользнула к мертвяку, прожгла пиджак и, скользнув между ребрами, вышла из спины. Мертвяк с интересом наклонил голову и пальцем потрогал дыру. Палец на всю длину вошел в плоть.

– Хороший был пиджачок. Сердце давно выгнило – а он как новый!.. Не отпущу теперь без поцелуя! Ты мне должна! – просипел он, притягивая Таню к себе.

Она рванулась, но из мертвых рук не вырвешься. Таня откинулась назад, боясь даже подумать о том, что будет, если к ней прикоснутся мертвые губы.

Сзади на голову мертвяка опустился стул. Голова мотнулась. Таня увидела пылающее лицо Ваньки.

– Эй ты, тухляк, отпусти ее! Живо! Лучше я, чем она! – закричал Ванька, снова занося стул.

Мертвяк ухмыльнулся. Он разжал руки и, забыв о Тане, повернулся к Валялкину. Таня поняла, что ему не нужен был никакой поцелуй. Да и зачем? Ему нужно было сделать так, чтобы кто-то заговорил с ним. И он добился своего.

– О, юноша! Меня заметили? Со мной заговорили? Будет с кем перекинуться в могиле в карты. Я забираю тебя с собой, – сказал он и властно протянул руку.

Стул выпал из Ванькиных рук. Таня с ужасом увидела, как Ванька, ее Ванька, опустил голову. Его руки повисли вдоль туловища. Мертвяк сделал легкое движение ладонью, и, повинуясь ему, Ванька начал крениться вперед.

– Нет! Кто-нибудь, сделайте что-нибудь! Ну

сделайте же! Я прошу! – закричала Таня.

– Бесполезно! Заклинания не подействуют! – безнадежно сказал Шурасик.

Таня рванулась к Ваньке, схватилась за него, потянула и поняла, что все напрасно. Ванька не сопротивлялся, был послушен, но уже принадлежал не ей. Его тело было точно деревянное.

– Да помогите же ему! Вы что, не видите? Люди вы или нет! Помогите! Все, что угодно, сделаю! – закричала она.

Мертвяк ухмыльнулся. Ему пришло в голову, что вместо одного он может получить двоих. Он бы так и сделал, но тут между ним и Ванькой шагнул Глеб Бейбарсов. Шагнул так легко и спокойно, будто просто прохаживался вечером по бульвару.

– Что тебе нужно, человек?

– Тот, кто слышит меня, иди за своим дыханием! – сказал Бейбарсов и концом трости толкнул мертвяка в грудь.

Это был легкий толчок, но мертвяк пошатнулся. Ноги его подломились, и он то ли упал, то ли нарочно встал на колени.

– Слушаюсь, повелитель!.. Я давно ждал свободы от плоти, и ты подарил ее мне! – сказал он сипло.

Не вставая с колен, незваный гость склонился еще ниже, коснулся головой пола и рассыпался. На полу осталось несколько костей и горсть праха, в котором что-то поблескивало. Бейбарсов наклонился и поднял старинную серебряную пулю.

– Он был еще и вурдалак… Что ж, две профессии всегда лучше, чем одна! – заметил он.

Ванька очнулся. Провел рукой по лицу. Оглянулся на Таню, на Бейбарсова.

– Я даже не знаю… Спасибо! – выдохнул он.

Бейбарсов равнодушно посмотрел на него и сунул пулю в карман.

– Благодари Таню! Я сделал это ради нее, – сказал он.

Глеб взглянул на Таню, улыбнулся ей одними глазами и отошел к окну.

– Ишь ты! – сказал Шурасик. – Тот, кто слышит меня, иди за своим дыханием! Вроде как и не к мертвяку обратился!.. Слышат-то его многие! Хитро, хитро! Ну, некромагия, одним словом! Нет ничего вудее вуду!

Он резко повернул голову и посмотрел на чемодан, о котором последние несколько минут они и не вспоминали. Тот по-прежнему стоял на столе, и из него тонкой струйкой поднимался ароматный дым.

– Странно, – продолжал Шурасик. – Оно все еще таится. Очень странно!.. Гроттер, что ты делаешь? Немедленно остановись!

Таня сделала шаг к чемодану. Затем еще один. Она решилась. Мысль, пока еще неоформленная, неопределенная, пришла вдруг. Сама. Пока это было только нелепое предположение, которое, однако, начинало перерастать в уверенность.

Таня втянула носом воздух. После омерзительного мертвяка запах благовоний был приятен. Однако, опасаясь, что ей вновь начнет мерещиться всякая чушь, Таня предпочла поднести к ноздрям платок.

– Приготовились! Цельсь! Без команды искры

не пускать! – услышала она за спиной голос Шурасика, однако оглядываться не стала. Голос пробивался к ней словно сквозь туман.

Таня подошла к чемодану и, не отнимая от ноздрей платка, осторожно заглянула в него, готовясь, если потребуется, отдернуть голову и броситься на пол. Однако это было излишним. На дне чемодана сидел маленький седой домовой и дешевой зажигалкой лопухоидного производства зажигал индийские пирамидки. Когда на него упала тень, домовой испуганно вжал голову в колени и прикинулся старой соломенной шляпой.

Это было так нелепо, что Таня расхохоталась.

– Что там? – крикнул Шурасик.

Таня повернулась и увидела, что все тридцать колец все еще направлены на чемодан.

– Да ничего, – сказала она.

– Как ничего?

– Личный домовой Медузии. Лысенький такой, с бородкой.

– А дым?

– Ароматные дурманящие пирамидки с рунами!..

– Здесь что-то не так! – недоверчиво крикнул Семь-Пень-Дыр. – Это оборотень! Гроттер, прочь! Воркалакус эндус черного… М-м-м… Эй ты, отвали!Воркалакус энду…