Дмитрий Емец - Колесница призраков Страница 16

– А когда вас выписывают? – спросил Гений.

– Не раньше чем через месяц, – ответила за профессора вошедшая в палату медсестра. – И вообще, кто вам разрешил посещать больного? Разве вам неизвестно, что в реанимацию вход строго воспрещен?

Тут медсестра заметила на полу осколки разбитого графина и опрокинутую тумбочку.

– Ну вот опять! Кто это сделал? – рассердилась она и, схватив Егора за рукав, буквально вытащила парня из палаты.

– А я у него все-таки выиграл! Знай наших! – услышал он на прощание голос профессора Фантомова.

Если призрак Аттилы где-то затаился и выжидал, то призрак князя Багрятинского привязывался к «великолепной пятерке» все сильнее. Точнее, привязывался он не ко всей «пятерке», а к Кате…

Гусар появлялся обычно около полуночи, когда в квартире у Большаковых начинали бить часы. Часы были не заводные, а современные, на батарейках, но били исправно и громко. Обычно с двенадцатым ударом в комнате у Кати прорисовывался призрак и, негромко покашливая, извещал о своем присутствии.

– Неужели все привидения появляются в полночь? – спросила у него Катя.

– Сударыня, привидения могут появляться во сколько угодно, они ведь и днем никуда не исчезают, – галантно ответил гусар. – Появляться же в полночь нас заставляют приличия: есть такая старинная традиция. Гусар бывал у Кати каждый вечер и просиживал у нее до утра. Девушка часто не выдерживала и засыпала, но даже во сне она продолжала ощущать на себе его взгляд. Впрочем, взгляд этот был не яростным и пожирающим, как у Аттилы, а добрым и немного грустным.

– Послушайте… Почему вы так на меня смотрите? – смущаясь, как-то спросила Катя.

– Видите ли, сударыня, порой вы бываете очень похожи на нее, – после долгого молчания ответил гусар.

– На Ольгу Полонскую?

– Да. Особенно в полутьме, когда свет падает на ваши волосы сзади и кажется, что вокруг головы сияет золотистый нимб.

Шли дни. Постепенно девушка привыкла к гусару, к тому, что каждую ночь он сидит рядом и охраняет ее от Аттилы. Иногда, притворяясь, будто спит, Катя незаметно смотрела на князя сквозь прищуренные веки и видела его умное доброе лицо и тлеющий табак в призрачной трубке. В такие минуты Катя ощущала в душе нечто, прежде неведомое ей. Долгое время Катя не могла понять, что это: жалость, нежность, уважение? Но вот наступил день, когда, дочитав «Ромео и Джульетту», девушка захлопнула книгу и сказала себе: «Это любовь!»

Итак, Катя влюбилась. Влюбилась в призрак князя Багрятинского. Влюбилась, несмотря на то что понимала – у нее нет ни единого шанса. Призрак любит и всегда будет любить одну лишь Ольгу, а к ней он ходит потому, что она отдаленно напоминает ему его возлюбленную. Катя пробовала бороться со своим чувством, но ее решимости хватило только на день-два, а потом она поняла, что любит гусара еще больше, чем прежде. Теперь каждый вечер она ждала его появления с огромным нетерпением, а день, казалось ей, тянется бесконечно. Когда же князь приходил, Катя едва могла скрыть свою радость и старалась поддерживать с ним непринужденную светскую беседу. Для этого она решила выучить французский язык, и князь хохотал, слушая ее смешное произношение.

Дон-Жуан почувствовал, что с Катей что-то происходит: она стала рассеянной и избегала его общества. Он злился, терзался, ревновал, не зная толком к кому, писал стихи, играл на гитаре и ощущал себя одиноким и покинутым.

Однажды вечером в ожидании гусара Катя решила надеть одно из самых красивых своих платьев, то самое, в котором она зимой играла в школьном спектакле Татьяну Ларину. Она надела платье, посмотрела на себя в зеркало и пожалела, что у нее короткие волосы, не такие, как у Татьяны. Отзвучал десятый удар часов, одиннадцатый, двенадцатый, потом прошло еще полчаса, час, а князя Багрятинского все не было. Догадка, что он не придет, и не придет именно сегодня, когда она надела платье его эпохи, ужаснула девушку. Настолько ужаснула, что она позвонила Дон-Жуану среди ночи.

– У тебя его нет? – спросила она.

– Кого его? Ты о ком? – спросонья не понял Дон-Жуан.

– Извини, я просто подумала… Ладно, пока, – сказала Катя и повесила трубку.

На всякий случай она позвонила еще братьям Лопатиным, но трубку снял их отец, и девушка сразу нажала на отбой.

На другое утро Катя побежала к Федору и Егору.

– С князем что-то случилось! – крикнула она с порога.

– Почему ты так решила? – спросил Федор.

– Он каждый вечер приходил, а вчера не пришел.

– Подумаешь! Всего один вечер. Он вполне мог уйти. Подожди еще, – посоветовал Егор.

– Ты не понимаешь! Он не мог просто так уйти, не сказав мне! – покачала головой Катя. Она сама не знала почему, но у нее была в этом железная уверенность.

– Почему не мог? С каких пор он перед тобой отчитывается? – заинтересовался Федор.

– Он передо мной не отчитывается! – покраснев, крикнула Катя. – Но мне сердце подсказывает, что с ним что-то случилось. Так вы поможете мне или нет?

– Хорошо, не волнуйся! Конечно, поможем. Егор взял свой обнаружитель и обошел с ним весь подъезд, но датчик так ни разу и не засветился, лишь на пятом этаже едва заметно моргнул и сразу погас. Подумав, Егор решил, что это остаточный уровень психоэнергии и не стоит придавать ему значения.

– Его нигде нет, – сказал он Кате.

Она поблагодарила и, сославшись на дела, попрощалась. Дома, запершись в ванной и пустив воду, разрыдалась…

Прошел день и еще день, а гусар так и не объявился. Понемногу Катя успокоилась. «Наверное, он отправился странствовать. Он не может долго быть на одном месте. Сейчас он, наверное, летит высоко над землей, а вокруг него облака, облака, облака», – думала девушка.

Аттила тоже не показывался, хотя порой обнаружитель привидений показывал поразительно мощные энергетические всплески. Всплески эти происходили обычно два раза в сутки: в полдень и в полночь.

– Это очень плохой знак. Скорее всего Аттила уже вселился в кого-то, поэтому и не появляется. Энергетические же всплески происходят, когда он на несколько секунд покидает тело, в которое вселился, – сказал профессор, когда Егор сообщил ему об этих случаях.

– А зачем он их покидает? – спросил Гений.

– Объяснений может быть много. Например, психическая энергия Аттилы пребывает в разделенном состоянии, допустим, если она контролирует несколько тел, а на эти секунды все части призрака собираются вместе.

– И как же нам теперь поступить? Мы не успеем обнаружить призрак за эти секунды.

– Составьте список тех жильцов вашего подъезда, в которых он мог вселиться, и проверьте их, – сказал профессор. – И еще один совет: охраняйте кувшин! Пока кувшин у вас, призрак время от времени будет к нему возвращаться. Но если он догадается похитить кувшин…

– Я понял, – кивнул Егор.

Вернувшись домой, Гений рассказал обо всем «великолепной пятерке».

– А как мы узнаем, кого он поработил? – спросил Паша, на минуту переставая выковыривать изюм из батона.

– А что тут узнавать? И так ясно кого. Тебя! – и Федор, давясь от смеха, ткнул Пашу пальцем в грудь.

– Старика из тринадцатой квартиры надо обязательно проверить, – сказал Дон-Жуан, – Помните, когда он убегал, то потерял тапок? Мой дед увидел его и теперь утверждает, что это семнадцатый век.

– Тапок семнадцатого века? Что за чушь? – удивился Паша.

– Вот и я деду то же самое сказал, а дед мне стал показывать бисероплетение и рыбий зуб. Якобы именно так делали на заонежских промыслах в семнадцатом-восемнадцатом веках. Носок тапка украшен рыбьим зубом, а подошва кожаная и прошита бычьей жилой. Пришлось рассказать деду про старика из тринадцатой. Мы пошли относить ему тапок, только старик нам не открыл, – сообщил Дон-Жуан.

Гений придвинул к себе клавиатуру компьютера и напечатал список жильцов подъезда:

1 кв. – Поддувайлов

2 кв. – Влобышев

3 кв. – Чихун

4 кв. – Кузьма Хихикин

5 кв. – Гавкины

6 кв. – Голубков

7 кв. – Кисточчи

8 кв. – Марина Улыбышева

9 кв. – Штукины

10 кв. – мы

11 кв. – Головастов

12 кв. – Большаковы

13 кв. – странный старик

14 кв. – Колбасины

– Список большой. Проверить его целиком задача непростая, – сказал он. – Часть жильцов предлагаю сразу исключить. Вычеркиваем Большаковых, Штукиных, Колбасиных, Головастова, Голубкова и нас с Федором. Пожалуй, Кисточчи, Поддувайлова с Маринкой Улыбышевой тоже можно вычеркнуть.

– Кисточчи рано вычеркивать. Он художник, а художники – люди странные. Бывает, души продают ради совершенства и все такое прочее. Для привидений они легкая добыча. И Поддувайлова тоже проверить надо, он музыкант, – сказал Дон-Жуан.

– И ты, между прочим, музыкант. Ладно, Поддувайлова и Кисточчи пока оставим, – согласился Егор, выделяя их имена курсивом. – Еще предложения есть?

– И Маринку Улыбышеву оставим! – вдруг неожиданно для себя ляпнул Паша.