Александр Тюрин - Программируемый мальчик (педагогическая фантастика) Страница 16

Но ты же сам сказал: языки какие-то надо учить! Слушай, может, есть другие возможности?

Есть другая возможность, мальчик,— отчеканил Хлумов.— Воспользоваться устройством для речевого общения — интерфейсом “Хлумов М-один”.

Я вздрогнул. Ну, рыжий выдал! Никогда не шутил раньше и вдруг… Ничего, мне так просто мозги не запудришь.

Хлумов, в натуре, как все-таки у твоей машинки выведать, где находится управляющий центр нашей районной Системы и кто руководит вселением в моих родичей? Учти, я ведь к стенке приперт, меня уже в Псков ссылают.

Работает интерфейс,— сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово.— Вопрос распознан. Ответ: управляющего Центра нет… И поехало! Голос изменился, как тогда, на активе. Вроде правильно говорит, а интонации странные и слова произносит не по-человечески… Разъяснил мне, что никаких управляющих центров нет и быть не может. Управлять даже одним районом полагается только Сверхсети, включающей в себя компьютер, людей и Систему вещей. Но создание такой Сверхсети пока лишь рабочая мечта. Не только из-за денег, хотя все это тыщи будет стоить. Люди, оказывается, еще недостаточно целесообразны, потому что вещи упорядочивают всего-навсего чувства людей. Они пробуждают любовь к себе, действуя из мелкого эгоизма. А надо упорядочить стихийный разум человека. Для этого компьютеру необходимо устранить и влияние Системы, взяв ее под управление. Правда, говорит: “При нынешнем развитии вычислительной техники и каналов связи это тоже рабочая мечта…”

В общем, интересно, но скучно. Еще один мудреный монолог. Хорошо хоть, Хлумов объяснил, что происходит с моими родичами! Просто вещи, вышвырнутые мной из своих клеток, переселяются прямо в них, пользуясь хорошо налаженными каналами любви. Заодно упорядочивают человеческие чувства еще круче… Кошмарики! Получается, моя борьба насмарку, я вещичкам только лучше делал! Как же раздолбать эти проклятые “эмоциональные” каналы?.. Хлумов — или кто он там — успокоил: напомнил, что скоро у меня в семье появится компьютер, который закроет эмоциональные каналы, заменив их на информационные. Немножко доупорядочит моих родных и близких, тут у них всякие пагубные чувства и исчезнут. Короче, клин клином…

Ну, Хлумов! Откуда у него столько сведений? Прямо шпион. Убивать таких надо, которые все знают. Я вспомнил, что он мне рассказывал про Всевключ, и спросил:

— Информационные каналы — это, значит, по телефону решать домашние задания?

И он ответил…

Оказалось, куда хуже! Без всякого приборчика, без рации какой-нибудь, компьютер связывается с тобой на расстоянии! Мысленно!..

Пока я переваривал новость, Хлумов начал расписывать достоинства этих самых каналов. Мало того, что тебе в любом месте города и деревни все подскажут и расскажут, так еще и распорядятся твоим телом в случае опасности-когда ты сам сообразить ничего не успеваешь. Например, во время драки. О намерениях Системы тоже можно узнать в любой момент. Так, кстати, произошло, когда Хлумов примчался спасать меня от падающей люльки: засек компьютер, что Система готовит акцию по моему полному и окончательному укрощению, и дал знать своему рыжему хозяину. И на контрольной по математике, между прочим, мой почерк не просто подделать было — без информационного канала и тут не обошлось. А уж себя-то компьютер тем более выручит с помощью мысленной связи. Хлумов явился, будто Летучая Обезьяна волшебницы Бастинды, лишь только я электрочехол спалил…

В общем, жужжал он без пауз и передышек. Когда от тебя что-то надо, лапшу на уши вешают не экономя. Но что же им все-таки от меня требуется? Неужели только крушить аппаратуру у неугодных людей? Для этого необязательно было подсоединять меня к компьютеру… Кстати! А ведь явно подключили меня прошлой ночью! Справочная, где все про Псков, указательная стрелка, когда я удирал от дяди Гриши, красная полоска в голове… И зуд этот: играть, играть!.. К другу, называется, пришел, хотел укрыться от упорядоченных родителей. Хлумов, предательская морда! Говорю ему грозно: — Ладно, хватит заливать! Складно поешь, канареечка, но я тебе не верю. Что же ты, человека на диванчик уложил да на спящего напустил свой компьютер. А он под свои информационные каналы дырок в голове наковырял! Честно, что ли? Или науськал ты меня на должников, чтобы я им жизнь сломал. Плохие, мол, они. А сам-то какой! Хорошие люди последнюю куртку не выманивают у своих же подчиненных. И не устраивают дома электрический стул для слишком любопытных!

Он нисколько не обиделся.

Совершенно очевидно, Александр, что вы во власти эмоций. Подумайте, разве можно счастье для всех построить, не снимая белых перчаток? Под счастьем я подразумеваю полную информационную определенность, а под белыми перчат ками…

Ты чего ко мне на “вы”? — ошалело спросил я.

Потому что мы с вами мало знакомы.

Хлумов вдруг замолчал, мучительно сморщил лоб, потер пальцем висок.

— Ой… Я к тебе на “вы”, Сашка, да? Что-то с режимом прерываний…— И неестественно хохотнул: — Извини, устал я сегодня чрезмерно.

Я попятился. Чего это с ним? Заговаривается? Еще взбесится… Нащупал рукой стул. Если что, швырну в ноги — и бежать. Главное, чтобы укусить не успел…

А он продолжает с окаменевшей улыбкой:

— Между прочим, Токарев, зря ты меня упрекаешь, методы у нас с тобой одинаково сомнительны. Разумеется, с точки зрения абстрактной нравственности. Думаешь, я не понимаю, как ты относишься к человеку по фамилии Хлумов? Думаешь, я забыл, как ты всегда меня унижал? Вспомни, Саша, вспомни. Однако ты добровольно выполнял мои просьбы, потому что у тебя была своя цель. Кстати, я одобряю твои поступки, особенно смелый шаг по взлому квартиры. Вот и получается, что цели у нас разные, а нам с тобой по пути.

Задела меня эта речь! Прав ведь, собака. Ничуть я не лучше его, недаром мы снюхались… Но с мордой у него что-то творится. Глаза пустые, а улыбка в пол-лица. Как с такой улыбкой можно говорить? Я немного растерялся: обидеться или нет?

— С теми, кто помогает в меня вселяться,— бросил ему небрежно,— я не пойду одним путем! Так и передай своему корешу.— Я ткнул пальцем в сторону подлой железяки, которая скромно мерцала экраном на письменном столе.

Хлумов задвигал челюстью, как кукла: — Фразы распознаны. Вы не правы, Александр. Мне нет смысла вселяться в каждого из моих братьев по разуму типа “человек”. Вполне достаточно мысленного воздействия через информационные каналы, то есть их подключения ко мне. Правда, в начальной стадии приходится переоборудовать кого-нибудь одного в устройство для речевого общения…

Я забыл выдохнуть. Стоит передо мной нормальный с виду парень и говорит так, будто он — совсем не он. И не шутит вовсе, просто его переделали в громкоговоритель! Вот тут уж настоящая жуть наступила. Лучше бы он взбесился…

Александр Токарев, говорит, предлагаю вам от имени бытовых компьютеров Московского района стать нашим ведущим советником. Мы соединяем объекты разной целесообразности в единую Сверхсеть. Тщательно изучив проникновение Системы вещей в людские множества, мы выявили одно важное обстоятельство. Система недооценила способность стихийных сил к осмысленному поведению. Дело в том, что некоторые люди активно используют мыслительные процессы, внешне нелогичные, ошибочные, которые, однако, дают эффективные результаты. Именно с такими людьми и происходили серьезные сбои. Вы, Токарев, яркий тому пример. Не только не дали себя упорядочить, но и научились использовать энергию Системы! Нам давно пора понять друг друга ради взаимного обогащения информацией. К сожалению, мальчик Хлумов бесполезен в таком важном вопросе. Совершенно неавтономный элемент…

19

…— Совершенно неавтономный элемент? — повторил Хлумов, засомневавшись. И тут же со знанием дела подтвердил: — Да, конечно, совершенно неавтономный!

Он выждал паузу и снова повторил эти фразы, будто прислушиваясь к чему-то. Лицо его превратилось из улыбающегося в злое, нахмуренное, потом опять в улыбающееся — и обратно. Четкий механизм его речи разладился.

— Я ведь столько сделал для Всевключа,— в отчаянии пробормотал он.— Столько сделал…— И торопливо добавил, как бы оправдываясь: — Нераспознаваемые коды. Работает программа диагностики: фатальная ошибка.

Токарев мелкими шажками пятился вдоль стены. Он старался не делать резких движений, чтобы не привлекать к себе внимания.

— А тут какой-то пришел! — вдруг закричал Хлумов.— И ему сразу все? Он советником будет, а я… меня, значит, на свалку через несколько лет, как отработанную деталь? — Он пронзил ненавидящим взглядом побелевшего Токарева — тот даже подпрыгнул.— Несправедливость… Какая несправедливость…

Токарев не выдержал. Осторожно подгреб к себе валик с дивана, не отрывая глаз от внезапно переполнившегося чувствами приятеля. С Хлумовым происходили стремительные перемены. Он начал дергать плечами, чесаться, у него затряслась челюсть. В комнате отчетливо слышался странный звук — это клацали его зубы.