Наталья Щерба - Часограмма Страница 17

Гроза удовлетворенно кивнула и, накрывшись крыльями, растворилась в темноте ребристого угла часовни.

ГЛАВА 6

БЕРНСКАЯ БАШНЯ

Путешествие оказалось недолгим: вода неожиданно быстро сменилась твердой поверхностью, к которой Василиса ощутимо приложилась носом, локтями и коленками одновременно. Удар был настолько сильным, что девочка некоторое время даже говорить не могла, так ей дыхание перехватило. Раздался еще один «бах» и громкое восклицание — рядом плюхнулся Маар. Впрочем, он тут же вскочил, потирая ушибленный бок.

— Василиса, ты в порядке?

— Угу… Жесткая посадочка.

— Этого бы не случилось, если мы погружались бы в бассейн медленно, — виновато произнес Маар. — Тогда бы просто аккуратно приземлились на пол… Но винить Грозу нельзя — наоборот, ее находчивость спасла нас.

Василиса осторожно встала на колени, прислушиваясь к ощущениям, а уж потом поднялась, медленно распрямляясь.

— Надеюсь, Гроза успела спрятаться, — со вздохом ответила она. — Ну что, мы на месте?

Из единственного окошка — круглого, забранного мелкой частой решеткой — с трудом пробивался свет наступающего вечера. Где-то рядом громко и настороженно тикали часы — четко отбивая каждый удар. Внизу, под досками пола, что-то щелкало, скрипело и дребезжало — словно бы кто-то стремился пробраться наверх и разобраться с незваными гостями.

Маар зажег пальцами огонек, мгновенно переместив его на специальный настенный подсвечник.

Василиса последовала его примеру — над ее головой завис шар-светильник, озаривший нуль-зеркало в простой деревянной раме, довольно потертой и поцарапанной — из него-то и выпали путешественники.

— Так, значит, это Бернская башня? Ты уверен?

Маар, занятый открыванием оконной рамы, кивнул.

— Да, конечно! Я же специально выпросил у деда экскурсию, чтобы точно записать координаты. Мы же пропадали в одной деревушке поблизости, там живет старый часовщик. Ну я и говорю деду: «А что это за колокольня такая имеется в Берне? Давай слетаем, посмотрим». Вначале он отказывал — много дел, много дел… но у меня есть к нему подход. — Маар хитро усмехнулся. — Это ведь очень старая башня, ей почти восемь сотен лет, представляешь? Когда-то она прозывалась оборонительной и стояла на западных воротах города. А потом из нее сделали тюрьму… Но сейчас эти часы — символ Берна и вообще всей Швейцарии. Иди посмотри, как снаружи красиво.

Он поманил Василису к окошку. Отсюда открывался вид на старинную улочку, вдоль которой тянулись дома с широкими арками входных дверей. А вдали, где-то посередине улицы, виднелся фонтан с каменной фигурой стражника, держащего в правой руке древко со знаменем.

— А как называется эта башня? — полюбопытствовала Василиса.

— Цайтглокентурм, — без запинки произнес Маар.

— Как-как?! Ну и названьице! Язык можно сломать.

— Ага, я тоже так подумал, когда впервые услышал… Хочешь взглянуть на часы? Только придется спуститься по лестнице и выйти через дверь, причем всего на несколько минут, потому что вскоре башню закроют для посещений. — Маар открыл дверь, за которой виднелась лестница. — Эх, жаль, сейчас не полетаешь! Конечно, в сумерках можно часодействовать, но внизу полно туристов — они все-все фотографируют, настоящие фотоманьяки. Представляешь, некоторые даже ночью возле башни толпятся…

Когда ребята очутились на улице, то действительно оказались в большой толпе людей. Слышался говор на разных языках, то и дело раздавалось щелканье фотоаппаратов, мелькали вспышки. По примеру остальных, Василиса и Маар задрали головы.

На этой стороне башни располагались одни над другими сразу двое часов. Верхний циферблат — огромный, черно-золотой, казался щитом старинного рыцаря, — от него невозможно было отвести взгляд. Нижние часы, состоящие из нескольких кругов с цифрами и фигурками знаков зодиака, казались волшебными, нереальными, часодейными. Да и сама башня — крепкая, приземистая, с удлиненной крышей-колокольчиком абсолютно не вязалась с современностью. У Василисы даже закралось подозрение, что Цайтглокентурм перенесли откуда-нибудь с Эфлары. А может, в этом городе живет много полудухов-часодеев… А что, если кто-либо из них и спрятал в башне оружие против Астрагора? Великий Дух Осталы наверняка насолил многим… ведь он жесток даже с собственной семьей.

Вспомнив о своей миссии, Василиса внимательно оглядела весь циферблат и особенно фигурные стрелки часов. Но увы, к этим стрелкам вряд ли бы подошло маленькое ржавое острие из свертка.

— Смотри, внизу находятся астрономические часы, — принялся рассказывать Маар. — Они показывают не только время в двадцатичетырехчасовом формате, но и день недели, месяц, фазу Луны, зодиакальное положение Солнца и даже угол поднятия Солнца над горизонтом… А вот эти механические сказочные фигурки каждый час разыгрывают небольшой спектакль. Шут начинает звонить в колокольчики, по кругу идут медведи, кричит петух — возвещает начало часа, а лев кивает столько раз, сколько пробило часов, и машет жезлом. Жалко, что мы пропустили выступление — оно происходит в конце каждого часа, а сейчас начало девятого… Кстати, видишь, возле астрономических часов сидит сам Хронос, древнее божество, олицетворяющее Время.

— А что это у него в руках? — Василиса вытянула шею. — Песочные часы?

— Ага. Во время спектакля он их переворачивает вверх дном. Дед рассказывал, что Хроноса с давних времен изображали как часодея — с четырьмя крыльями. Два крыла смотрят вверх — для полета, а два опущены к земле. Такое расположение символизирует гармонию существования духовного и материального, а еще позволяет путешествовать по времени.

— Так вот почему у часовщиков крылья! — восхитилась Василиса. — Ты столько знаешь, Маар, это здорово!

— Ну да, пожалуй. Меня же сама Черная Королева готовила на черноключника. — Маар улыбнулся, заметив, что Василиса мгновенно напряглась. — Но Стальной Зубок достался другому достойному часовщику. Я говорил тебе, что очень рад этому… Тем более что ты теперь умеешь обращаться с тиккером.

— Я только начала пробовать, — с некоторой прохладцей ответила Василиса. — И не все предметы подчиняются вообще-то… Скажем, наш ржавый обломок стрелы молчит. — Но, заметив уважительный взгляд Маара, добавила мягче: — Это действительно так здорово! Вначале из цифр флера образуется купол, затем появляются тени — мантиссы, и начинают показывать картины…

— Хотел бы я это увидеть! — загорелся Маар. — Знаешь, я много читал о тиккере и мантиссах, но никогда не видел воочию, как это работает! Если бы я знал, что ты обладаешь часовым флером, то с самого начала не сомневался бы в тебе… Впрочем, я и так не сомневался, — мигом спохватился он.

Вновь омрачившись, Василиса едва кивнула. Ей не хотелось продолжать разговор на эту неприятную тему, поэтому все внимание она вновь обратила на часы.

— Так говоришь, это символ Швейцарии?

— Конечно! Представляешь, благодаря этим часам Альберт Эйнштейн, великий остальский ученый, разработал общую теорию относительности, полностью изменившую восприятие мира. — Маар старался изо всех сил, чтобы загладить свою оплошность. — Дед рассказывал, что Эйнштейн жил где-то рядом и подолгу любовался этими часами, думая над связью между светом и временем… Кстати, его дом недалеко, там сейчас музей.

Василисе очень хотелось посмотреть и на представление, и на музей Эйнштейна, но не следовало забывать, зачем они вообще прибыли в Берн.

— Давай вернемся в башню, что ли? — вздохнула она. — А то вдруг закроют двери…

Маар широко улыбнулся, вновь повеселев.

— Не закроют! На всякий случай мы отмотаем время на пятнадцать минут. Вряд ли здесь кто-то обратит внимание на наше часодейство… А то ведь нам скоро возвращаться, Грозу выручать.

Он взмахнул часовой стрелой, чуть не задев какого-то бородатого старичка в шляпе, подошедшего поближе. К счастью, тот настолько восхищенно взирал на башню, что даже не заметил часодейного движения Маара.

Зато Василиса почувствовала, как ее ноги начинают идти назад, двигаясь по направлению к башне. Мало того, ее тело выполняло все движения, которые она уже исполнила, — например, вот здесь она — апчхи! — чихнула, тут поправила волосы… Даже мысли ее шли наоборот, словно в голове все перемешалось.

«Ого, Раам ончилто театом ямерв», — отрешенно думала Василиса, наблюдая, будто со стороны, как ее несет по лестнице — обратно, в комнату над часовым механизмом.

— Здорово у тебя получается! — похвалила Василиса, когда они вновь очутились возле самого зеркала.

— Спасибо, — довольно отозвался Маар, — я часто практиковал эфер перемотки в Чернолюте. Помню, когда я отпрашивался в поход у деда, то мне пришлось пять раз отматывать время, чтобы нужные слова подобрать. Но увы, Черная Королева меня рассекретила и все равно никуда не отпустила, мне еще так попал… — Он осекся, уставившись куда-то за спину Василисы.