Владислав Крапивин - Летчик для особых поручений Страница 19

Потом Алёшка пошёл домой.

— Боже! Что за вид! — сказала тётя Даша, когда встретила его на пороге. — На кого ты похож! Чем ты занимался на даче у своего приятеля?

— Мы играли. Лазали по деревьям. Гоняли футбол. Спали на сеновале.

— С ума сойти! И неужели нельзя при этом выглядеть прилично?

— Сейчас буду выглядеть, — пообещал Алёшка и пошёл переодеваться.

— А я обед разогрею, — сказала тётя Даша вслед.

— Не надо. Я сейчас пойду на день рожденья. Там будут кормить пирогами и тортом.

Алёшка поставил на подоконник модель и достал матросский костюм. Сейчас Алёшку не заботило, годится ли эта одежда, чтобы идти в гости. Якоря и синий воротник напоминали ему о ветрах над башнями, о блеске моря — и это было самое главное.

Костюм был помят (ведь Алёшка лазил в нём на тополь за Кузей). Пришлось включить утюг и гладить. Потом Алёшка взял у тёти Даши жёлтые нитки и накрепко пришил к рукаву полуоторванный якорь. Он всё делал не торопясь. И почти машинально. А думал о другом:

«Всё равно она красивая. И хорошая».

А потом ещё:

«Она же не виновата. Она не видела стадиона с говорящими лошадьми, шелестящих трав, парохода с серебряными звёздами на трубе. Она не была в Ветрогорске и не смотрела на облака над башнями. Она не слышала о Лётчике и его Антарктиде… Она не знает, что такое Дорога».

Так он впервые подумал о своём путешествии: «Дорога».

И с этой секунды начал тихонько звучать Голос Дороги.

С чем его сравнить?

Может быть, это похоже на еле слышный звон гитарной струны. Кто-то щиплет её неторопливо, вспоминает песню. Песня грустная: ведь Дорога кончилась.

Но песня ещё и тревожная. А почему? Ведь Дорога кончилась.

Но пока струна звучит очень тихо, и тревога — маленькая. И тот, кто услышал Голос Дороги впервые, не знает ещё, что звук струны может оборваться, а у горизонта заиграют трубы…

Алёшка натянул штаны и матроску. Костюм был тёплый от утюга и чуть-чуть пах жжёным: Алёшка, задумавшись, подпалил рукав.

Всё, что было в карманах старых брюк, Алёшка перегрузил в карманы костюма — чтобы больше нигде и никогда не попасть впросак, как тогда, перед кассой. Он переложил деньги, ножик, мятый платок. И взял в руки Зелёный Билет.

Билет был уже потёрт, уголки помялись и разлохматились. Но он ещё годился для путешествий. Он был годен ещё (Алёшка взглянул на будильник) целых одиннадцать минут! До четырёх часов.

И отчаянная мысль вспыхнула у Алёшки: вбежать к Маше, схватить её за руку, вытащить на улицу — и помчаться к реке!

Если бежать изо всех сил, можно успеть — успеть до четырёх часов. А ведь пароход обязательно придёт, лишь бы не был просрочен билет!

А на бегу он всё Маше объяснит: про леса, где под каждым деревом сказка, про город, где в каждом переулке — приключения. Про Лётчика, который знает путь в волшебные страны…

А Маша побежит?

Будто наяву он услышал Машин голос:

«Ой, Алёшка! Ведь неудобно. У меня же гости».

«Ну и пусть! Они и без тебя съедят пирог».

«Что ты! Ведь я их пригласила. Так не полагается».

«Но потом будет поздно!!»

«Я всё равно не могу. У меня завтра музыка и бассейн».

Где-то в соседней квартире несколько раз пикнуло радио: четыре часа. Будильник отставал на восемь минут.

Идти в гости не хотелось. И во дворе Алёшка заспорил с собой:

«Ну зачем я пойду? Там и без меня обойдутся».

«Но ты дал слово».

«Я сказал: если ничего не случится».

«А что случилось?»

Однако тут же он почувствовал: случилось.

Хотя ничего особенного: просто потянул ветерок. Приподнял паруса клипера, хлопнул матросским воротником. Алёшка вспомнил, как позавчера утром (неужели позавчера, а не целый год назад?) он так же вышел из подъезда и так же налетел ветер. Весёлый тогда был ветер, он обещал Дорогу, хотя Алёшка ещё и не знал об этом. А сейчас…

Сейчас ветер звал не Алёшку. Он звал кораблик. Паруса надулись, и клипер тянулся из ладоней. Не к Машиному дому — далеко, за ворота…

До сих пор Алёшка считал, что кораблик надо всё-таки подарить Маше. Но сейчас подумал: «А куда она его поставит?»

Может быть, она поставит клипер на полку рядом с аквариумом, где живут ленивые круглые рыбы, которые вывелись в стеклянной банке и никогда не видели даже маленького пруда, а не то что моря. А может быть, на стол, где лежит раковина с торчащими окурками?

Как он будет жить там — отважный фрегат, знающий Ветер и Дорогу?

Шёпотом Алёшка сказал:

— Эх ты, Машка-ромашка…

И зашагал на улицу. Он знал, куда идти.

Домик Софьи Александровны ещё больше покосился за эти дни. Угол совсем навис над оврагом. Окна были крест-накрест забиты досками. От размытой завалинки убегало в овраг высохшее русло потока.

По этому руслу Алёшка стал спускаться к ручью. Хватал его за локти репейник, зло кусались колючие травы, глина острыми комками набивалась в сандалии. Но Алёшка поднял над головой кораблик и пробивался вниз без задержки, как пущенный с откоса камень. И наконец оказался на берегу.

Он встал коленями прямо в воду и подтолкнул к середине ручья кораблик.

— Плыви. Ты ведь знаешь путь.

Клипер вздрогнул и побежал в журчащей струе. А у поворота, за кустом смородины, его подхватил ветер.

Алёшка поднялся и сел на корягу — она валялась у воды. Ему стало немного спокойнее: он исправил одну ошибку.

Но как быть с другими ошибками? Ведь он столько наделал их во время путешествия. На каждом перекрёстке, на любой тропинке, во всех переулках Ветрогорска его ждали сказки. Все, кого он встречал (даже кот!), обещали ему приключения. И старик в будке говорил: от непонятных случаев, от загадок не беги, сказка без них не обходится. А он прошёл мимо, не послушался Голоса Дороги.

Этот Голос теперь не давал ему покоя, звенела тревожная струна. Но что мог сделать Алёшка?

«Я не виноват, — сказал он сам себе, — Я же не знал, что неправильно выбрал путь».

«Нет, виноват».

«Почему?»

«А ты не знаешь?»

«Нет!»

«А почему тебя грызёт совесть?»

«Я не знаю… Я ошибся, но от этого никто не пострадал. Мне одному плохо. Да ещё кораблику. Но кораблик я отпустил».

«При чём здесь кораблик…»

«Тогда я не знаю».

«Врёшь».

«Нет!!»

«А Л ё т ч и к?»

Да, Алёшка. А Лётчик? Ты сейчас даже вспомнить боишься, как он сидел у колеса, закутавшись в твою куртку. И вслед смотрел. Ему очень нужен был в полётах постоянный спутник. И не просто спутник. Ты это знал, но повторял одно и то же: «У меня другая дорога».

Только никакой дорогой, даже самой правильной, нельзя проходить мимо того, кому нужен друг. А ты…

«А я послал ему вместо себя бродячего кота», — горько подумал Алёшка. И в досаде трахнул себя кулаком по колену. Колено было мокрое, кулак срикошетил и ударился о корягу. Красные капельки выступили на ссадине, и Алёшка вспомнил Машины бусы. Те, что видел на ней недавно. И подумал: «Наверно, всё ещё ждёт, что приду. Ну и пусть. А может, думает, что обиделся из-за Принца?»

Но ведь если бы вообще не было никакого Принца, и если бы Маша встретила Алёшку как героя, и если бы она удивлённо и радостно слушала его рассказ про Дорогу, и если бы как самое большое сокровище взяла в руки кораблик, разве смог бы Алёшка сказать себе: «Всё хорошо»? Ведь в глубине души он всё равно помнил: «Лётчик… Лётчик… Лётчик…»

Что же случилось? Или там, в поле у Ветрогорска, Алёшка выбрал не ту дорогу?

Лётчику нужен был друг. Но не только Лётчику. Алёшке — тоже. Смелый, весёлый, добрый — маленький лётчик Антошка.

Алёшка встал и сказал себе:

«Я пойду».

«Куда?»

«Пойду. По ручью. Вслед за корабликом. Раз он уплыл — значит, есть Дорога. Я дойду до Ветрогорска, встречу Хранителя и узнаю, как отыскать Лётчика».

Алёшка, не снимая сандалий, зашёл в воду и зашагал вниз по течению. Но скоро ноги стали вязнуть в иле. А потом скрытая под водой проволока зацепила сандалию и оторвала подошву.

Алёшка выбрался из воды и стал пробираться по берегу. Но колючие кусты и ядовитая трава переплелись в такую чащу, что даже неба не стало видно. Только гудели в душном воздухе сытые шмели, да под ногами шастали скользкие лягушки.

Алёшка продрался наверх, на край оврага, и пошёл по кромке откоса. Но тропинку загородил серый косой забор. Алёшка перелез. Дальше были ещё заборы, какие-то гряды, битые стёкла и ржавая колючая проволока.

Алёшка выбрался в переулок. Здесь уже непонятно было, где овраг, где ручей, куда надо идти. Алёшка стоял в раздумье.

«То ли дело с Зелёным Билетом, — вспомнил Алёшка. — Все дороги были открыты. А сейчас любой забор, — , как гора на пути».

Но ведь Зелёный Билет — не один на свете! Почему. Алёшка раньше не догадался? Билет даётся тому, у кого Очень Важное Дело! А разве сейчас у Алёшки оно не важное? В тысячу раз важнее, чем кораблик для Маши! Он ищет друга. Лётчик сказал: «Самая лучшая сказка — когда найдёшь друга». Но ведь Алёшка ещё не нашёл Лётчика. Значит, сказка не окончена.