Филип Пулман - Северное сияние Страница 19

Она не успела выйти на палубу: наружная дверь открылась, и в каюту спустилась Ма Коста в старом твидовом пальто, покрытом изморосью, словно тысячами крохотных жемчужин.

— Выспалась? — сказала она, потянувшись за сковородкой.

— Теперь сядь в стороне, а я приготовлю тебе завтрак. Не стой тут, места мало.

— Где мы? — спросила Лира.

— В Большом Узловом канале. Не высовывайся отсюда. Чтобы я тебя не видела на палубе. Дела нехорошие.

Она кинула в сковородку два ломтика бекона и разбила над ними яйцо.

— А что нехорошего?

— Ничего, как-нибудь справимся, если не будешь высовываться.

Она молчала, пока Лира не кончила есть. Один раз лодка замедлила ход, что-то стукнуло ее в борт, послышались сердитые и громкие мужские голоса; но потом кто-то пошутил, в ответ раздался смех, голоса отдалились, и лодка двинулась дальше.

Наконец в каюту спустился Тони Коста, весь покрытый изморосью, как и мать. Он встряхнул свою шерстяную шапку над плитой, капли зашипели и забегали по ней.

— Что мы ей расскажем, Ма?

— Сперва спросим — расскажем потом.

Тони налил кофе в металлическую кружку и сел. Это был крепкий, смуглый человек, и теперь, разглядев его при дневном свете, Лира увидела, какое печальное и хмурое у него лицо.

— Правильно, — сказал он.

— Ну-ка, расскажи нам, что ты делала в Лондоне, Лира. Мы уж думали, что тебя забрали Жрецы.

— Я жила у этой дамы…

Лира кое-как собрала в голове обрывки происшедшего, а потом сложила их по порядку, как карты в колоде. Она рассказала им обо всем, кроме алетиометра.

— А потом, вчера у ней на вечеринке, я узнала, чем они на самом деле занимаются. Миссис Колтер — сама из Жрецов и собиралась использовать меня, чтобы ловить других детей. А что они с ними делают…

Ма Коста вылезла из каюты и отправилась в кокпит. Тони дождался, когда за ней закроется дверь, и договорил за Лиру:

— Мы знаем, что они делают. По крайней мере, знаем часть. Мы знаем, что они не возвращаются. Ребят увозят на Север, далеко, и там устраивают над ними эксперименты. Вначале мы думали, что на них пробуют разные болезни и лекарства, — но зачем это было начинать ни с того ни с сего года два или три назад? Потом мы подумали про тартар, может, у них там с ними какая-то тайная сделка в Сибири. Потому что тартары тоже ездят на Север, как все остальные — из-за угольного спирта и огненных шахт, а о войне ходили слухи еще до Жрецов. И мы решили, что Жрецы подкупают тартарских вождей детьми — ведь тартары их едят, верно? Жарят детей и едят.

— Не может быть! — сказала Лира.

— Едят. Тут много чего можно рассказать. Ты когда-нибудь слышала про Налькайненов?

— Нет. Даже у миссис Колтер. А кто они?

— Это такие призраки, которые водятся в тамошних лесах. Ростом с ребенка и без голов. Ходят ощупью по ночам, и если ты уснул в лесу, они тебя хватают и не отпустят ни за что на свете. Налькайнены — это северное слово. И Духососы тоже опасные. Плавают по воздуху. Иногда встречаешь их кучами, когда слетаются вместе или застревают в куманике. Стоит им тронуть тебя, из тебя выходит вся сила. Их не видно, только как бы марево в воздухе. И Бездыханные…

— А это кто?

— Наполовину убитые воины. Живой — это одно дело, а мертвый — другое, а быть полуубитым хуже и того, и другого. Они просто не могут умереть, а жить им совсем невозможно. И вечно бродят. Бездыханными их зовут из-за того, что с ними сделали.

— Что сделали? — сказала Лира, выпучив глаза.

— Северные тартары разрезают им ребра и вытаскивают наружу легкие. Это особое искусство. Это делают, не убивая их, но их легкие сами уже не могут работать, их должны руками накачивать деймоны, так что люди эти и дышат, и не дышат, они и живые, и мертвые, понимаешь? Полуубитые. А деймоны их должны качать и качать, днем и ночью, иначе погибнут вместе с ними. В лесу можно набрести на целый взвод Бездыханных, так я слышал. А еще есть панцербьёрны — слышала? Это значит, бронированные медведи. Они вроде белых медведей, только…

— Да! Я слышала про них! Один там вчера вечером сказал, что моего дядю Азриэла посадили в крепость и его сторожат бронированные медведи.

— Ну? А что он там делал?

— Исследовал. Но как этот человек говорил, получается, что дядя не на стороне Жрецов. По-моему, они были рады, что он в тюрьме.

— Ну, ему оттуда не выйти, если сторожат бронированные медведи. Они вроде наемников, понимаешь? Продают свою силу любому, кто заплатит. У них руки, как у людей, и они давно научились обрабатывать железо, по большей части, метеоритное железо — делают из него большие листы для своих лат. Они веками совершали набеги на скрелингов. Они страшные убийцы, не знают жалости. Но слово свое держат. Если ты заключил сделку с панцербьёрном, он не обманет.

Лира глубоко задумалась об этих ужасах.

— Ма не любит разговоров о Севере, — помолчав, сказал Тони, — неизвестно ведь, что там стало с Билли. Понимаешь, мы знаем, что они увезли его на Север.

— Откуда вы знаете?

— Мы поймали одного Жреца и заставили говорить. Поэтому кое-что знаем об их делах. Те двое прошлой ночью были не Жрецы, чересчур неуклюжие. Если бы Жрецы, мы бы взяли их живьем. Понимаешь, нам, цыганскому народу, хуже всех досталось от Жрецов. Теперь мы все соберемся и будем решать, что с этим делать. Вот почему мы вчера ночью были в бухте — делали запасы, потому что у нас будет большое собрание на Болотах, называется у нас Сходка. И я так думаю, мы пошлем спасательную партию, когда услышим, что известно всем остальным цыганам, и сложим наши знания вместе. Я бы так сделал на месте Джона Фаа.

— Кто такой Джон Фаа?

— Король цыган.

— И вы правда собираетесь спасти детей? А Роджера?

— Кто такой Роджер?

— Кухонный мальчик из Иордан-колледжа. Его украли, как Билли, за день до того, как я уехала с миссис Колтер. Если бы меня украли, он наверняка поехал бы меня выручать. Если вы поедете спасать Билли, я тоже поеду спасать Роджера.

И дядю Азриэла, подумала она, но вслух не сказала.

Глава седьмая

ДЖОН ФАА

Теперь, когда у Лиры появилась цель, она почувствовала себя гораздо лучше. «Помощница миссис Колтер» звучит, конечно, красиво, но Пантелеймон был прав: никакой работы она там не делала, а была просто хорошеньким домашним животным. На цыганской лодке работа была настоящая, Ма Коста об этом позаботилась. Лира мыла и подметала, чистила картошку и заваривала чай, смазывала подшипники гребного вала, очищала от водорослей защитную решетку винта, мыла посуду, открывала шлюзные ворота, чалила лодку, и дня за два так обвыклась с новой жизнью, как будто родилась цыганкой.

Но не замечала, что семья Коста все время настороже — постоянно следившая, не проявят ли необычного интереса к Лире прибрежные жители. Она не понимала, что сейчас она — важная персона, что миссис Колтер и Жертвенный Совет будут искать ее повсюду. И в самом деле, Тони слышал разговоры в пивных о том, что полиция рыщет по домам и фермам, по строительным площадкам и фабрикам, ничего не объясняя, хотя ходили слухи, что ищут пропавшую девочку. Что само по себе было странно, учитывая, сколько детей уже пропало, но их не искали. И цыганам, и сухопутным это уже действовало на нервы.

Лира интересовала семью Коста еще и по другой причине; но об этом ей предстояло узнать лишь через несколько дней.

А пока что они отправляли ее под палубу всякий раз, когда проплывали мимо смотрителя шлюза, мимо пристани или другого места, где могли толпиться зеваки. Один раз они попали в город, где полиция обыскивала все суда и сильно задерживала движение в обе стороны. Но Коста и тут не сплоховали. За койкой Ма был тайник, где Лира два часа пролежала скорчившись, пока полиция без толку топала взад и вперед по всей лодке.

— А почему их деймоны меня не нашли? — спросила она после, и Ма объяснила ей, что внутренняя обшивка тайника, кедровый тес, оказывает снотворное действие на деймонов. Действительно, все это время Пантелеймон благополучно проспал возле ее головы.

Медленно, со множеством задержек и обходов, лодка Коста приближалась к Болотам Восточной Англии — этой обширной и не вполне нанесенной на карты пустоши с безбрежным небом и бесконечными отмелями. Дальний край ее с ручьями и приливными бухточками незаметно сливался с мелким морем, а другой край моря незаметно сливался с Голландией; часть Болот голландцы осушили и отгородили дамбами, и кое-кто из них там осел; так что на языке Болот сильно сказалось голландское влияние. Но часть их так и не была осушена, не возделывалась и не заселялась, и в самых необжитых центральных районах, где скользили угри и собирались тучи птиц, где мерцали жуткие болотные огни и кикиморы заманивали беспечного путника в топь, — там, в безопасности, собирались на свои сходки цыгане.