без автора - Черепашки ниндзя и Космический Агрессор Страница 19

Знал бы князь, как от него и прочих воротит Хищника! Хищника тошнило от этих лиц; узкоглазых и жёлтых. От их сального тряпья. Его просто передёргивало от отвращения.

«И среди этих уродов мне обитать!» – Хищник с тоской вспомнил залитые светом космопорты. Огни игротек. Вишенку в бокале с коктейлем. Оставалось надеяться, что кто-то когда-то перехватит импульс скипетра времени и вытащит Хищника из этой дыры.

Но не сидеть же сиднем, может, целые десятилетия.

– Вы просили об услуге? – предусмотрительно напомнил князь.

– Да, пустяк! – Хищник бережно развернул скипетр времени. – У вас есть зал всегалактических заседаний?

– Что? – не понял князь.

Хищник прикинул, что в этом веке вряд ли есть время для пустопорожней болтовни, и вопрос подкорректировал:

– Ну, место, которому все поклоняются и без спросу не суются? Есть?

– Ты хочешь осквернить храм? – взвыл Наринаго. – Нечестивец!

Двор замка наполнился воинами. Стражи нацелили в пришельца копья. Хищник с досадой крякнул. Начал наливаться зеленоватым свечением. По телу его скользнули цветные молнии. Стража присмирела. Даже Уокер и его люди попятились от нового господина.

– Ну, и тёмный народ! – Хищник для профилактики снял с плеча бластер и полоснул по каменной кладке стен. Гранит задымился, в нём появилась широкая оплавленная гладкая щель.

Наринаго затрещал костяшками пальцев: такой противник ему не по зубам. А князь на одном примере не учился.

– Что же ты хочешь сделать с храмом?

– О, да ничего! – успокоил Хищник. – Просто мне нужно поместить вот эту штуку под хороший присмотр, – поднял Хищник скипетр времени.

Князю железный светильник что-то напомнил. Ну, конечно, он, как две капли воды, походил на символ княжеской власти!

– И это всё, что ты просишь? – протянул князь руку к жезлу: подозрительно простенькое условие ставил торговец.

– Ну, ты же сам сказал: о делах – утром! – осклабился Хищник. – А это пойдёт в счёт платы!

Наринаго сделал знак. Тотчас четверо жрецов, припадая к земле, приблизились. Приняли скипетр, отбивая поклон.

– И смотрите за ним хорошенько! – пригрозил напоследок Хищник: в его неопределённом положении и бродячей жизни с шайкой Уокера держать скипетр при себе было опасно.

Жрецы, потея от ужаса, унесли светильник чудовища.

– В храме ваша вещь будет в полной безопасности! – уверил князь.

Краем глаза он видел, как Кин-Чин выскользнул следом за жрецами. Но не остановил. Лучше, если мальчик будет подальше от странного пришельца и Уокера. Князь мог позволить себе убить сына, но чужому он не позволит и косо взглянуть на наследника рода.

– Дети – такая морока! – Уокер тоже заметил манёвр принца. – Особенно в переходном возрасте!

Хищник оборвал:

– О детях – после! Сейчас нужен корм лошадям и ночлег нашим людям! У твоего замка, князь, неспокойно. Мы расположимся здесь! – обвёл Хищник лапой стены крепости.

Возразить князь не рискнул.

Кин-Чин кошкой пересёк залитую лунным светом лужайку перед храмом. Куполообразная махина, возвышавшаяся на холме, изнутри освещалась многочисленными факелами и светильниками. Огонь, питаемый воспламеняющимися порошками, разбрасывал через узорчатые стены рубиновые брызги.

Знал бы Хищник, как собираются охранять его скипетр!

В храме по обычаю могло находиться не более четырёх жрецов – согбенных летами старцев.

Вообще-то, лишь отчаяние или безумие могли принудить кого-либо сунуться в святилище: страх охранял храм лучше всяких запретов. Богов боялись куда больше, чем князя и воинов. Наринаго искренне полагал, что Сокровище Хищника – в самом безопасном месте. Но Кин-Чин давно махнул рукой на суеверия.

А знать, что за мерзость притащил пособник Уокера на этот раз, – прямая польза Мицу и товарищам-повстанцам.

Кин-Чин подбирался к храму: если врагу что-то дорого, верное дело – лишить его сокровища. А лапы пришельца прямо-таки тряслись над этой железкой.

Кин-Чин видел, как четверо жрецов храма спустились со священного холма. Четверо посланных князем поднялись на ступени, преклонив колени. Теперь у Кин-Чина было несколько минут ожидания. Жрецы вошли в храм, прежде очистившись молитвой. Вернулись без скипетра торговца. Кин-Чин знал: прежние хранители не посмеют войти в храм, не очистившись молитвой. Старцы забормотали. Но уж Кин-Чин точно молиться не собирался. Он, растолкав жрецов, влетел в храм. Заметался.

– И куда же они его могли сунуть?

Жезл – предмет внушительный, в мышиную норку не втиснешь.

Он прислушался: от храма заковыляли жрецы.

– За подмогой поползли, тараканы! – ругнулся Кин-Чин.

Наринаго вряд ли станет очищаться – стоило поторапливаться. Жрецы семенили уже где-то у подножия холма. Сами они, хоть и поразились поступку принца, остановить его не посмели: князь не потерпит, если кто станет перечить будущему властителю.

Кин-Чин прикинул: пока жрецы доползут до замка, пока уговорят стражу допустить их к князю да пока отец уразумеет, о чём речь – времени порядком.

Да вот скипетр пропал бесследно!

– Демон! – принц приложился кулаком к таращившейся на него статуе размалёванного божка. Трухлявая древесина прогнулась, пошла трещинами. Божок рухнул. Из разлома, крутнувшись, выкатился скипетр.

– Есть! – подхватил принц находку.

И в тот же миг храм наполнился вооружёнными людьми, среди которых выделялся пришелец. Он опередил всех, протягивай когти к принцу. Скипетр изнутри засветился.

– Положи немедленно! – рявкнул Хищник.

– Ещё чего? – парировал Кин-Чин, прижимая жезл к себе.

Хищник, дотянувшись, дёрнул.

Внезапно, словно от порыва ветра, огонь погас, зал погрузился в кромешный мрак. Послышались крики, ругань Хищники. Вопль Кин-Чина. Ядовито-зелёное свечение облило лица присутствующих. И раздались проклятия Хищника.

По приказу князя в храм внесли новые факелы. Зал ярко осветился. Наринаго побледнел. Кин-Чин, принц и законный наследник, бесследно исчез.

– Это твои, негодяй, штучки? – разъярившись, князь бросился на Хищника с кулаками. И тут же отлетел, словно натолкнувшись на незримую стену.

– Но-но, – погрозил Хищник князю. – Только без рук!

Стена была непроницаемой для механического воздействия, а до звукового оружия японцам было далековато.

Князь бесновался у прозрачной стены.

– Спокойнее, князь! – рассердился Хищник.

Он с трудом сдерживался, чтобы не сжечь бластером и этого ненормального петуха, и его злобных цыплят.

Могло быть две причины исчезновения скипетра времени: или молокосос случайно удрал с жезлом, или там, Хищник боялся думать, кто-то перехватил импульс скипетра. «Если второе, – Хищник изготовился, – сейчас тут должно появиться существо, в лапе, клешне или присоске которого находится скипетр». И если успеть, пока не закроется канал перехода, Хищник из этого времени может вырваться. Хищник приготовился к прыжку.

– Черт! – в центре собравшихся возникло нечто злое и взъерошенное. И ошалевший Хищник тут же получил по лбу рукояткой скипетра времени.

– Ну, вот, пожалуй, и все, – Эйприл сложила на груди руки, поглядывая на братьев-черепашек.

– Подумаешь, – стараясь выглядеть равнодушным, пробурчал Рафаэль. – Если бы ты строго-настрого не запретила нам выходить в город, на поверхность, с нами бы тоже приключились удивительные вещи!

– Завидуете?

Мик, умилённо ухмыляясь, протянул лапу к скипетру:

– Дай посмотреть!

Эйприл живо спрятала машину времени за спиной:

– Э, нет! От вас мне требуется лишь моральная поддержка – с проблемой я справлюсь сама!

Черепашки насупились.

– И как ты собираешься ловить Хищника? В капкан? – съехидничал Лео.

– Сначала его бы найти, – рассудительно покачал головой Донателло.

– Ребятки! – Эйприл решила задобрить погрустневших приятелей. – Давайте условимся: вы довольствуетесь тем, что я буду вам рассказывать, как продвигается охота за скипетром номер два.

– Возьми хоть меня! – запросился Мик. – Я все равно лазил и буду лазить на поверхности!

– Бессовестный! – ахнула Эйприл. – Ты же обещал!

Мик согласен был быть бессовестным:

– Как ни крути, я всё-таки мужчина! А ты – слабое создание!

– Нет, ну и нахал, – отпихнул брата Раф. – Эйприл! Я тебе буду лучшим помощником!

– Кончено и забыто! – Эйприл. чтобы куда-нибудь девать глаза, принялась за раздачу подарков черепашкам.

Из коробок на свет явилась широкополая шляпа.

Эйприл взгромоздила её себе на голову. Потом украсила ею Рафаэля.

– Клёвая мухоловка!

Черепашки отмалчивались. Эйприл старательно делала вид, что ей весело. Болтала без умолку. То один, то другой предмет перекочёвывали в лапы черепашек. Но братья единодушно супились и выжидали, не проснётся ли у Эйприл совесть.

– А это старине Сплинтеру! Еле доволокла, – Эйприл выудила на свет огромный фолиант заимствованных слов и выражений, давнюю мечту крысы-мутанта. Повернулась отдать подарок и обомлела.