Андрей Жвалевский - Здесь вам не причинят никакого вреда Страница 2

Напасть оказалась еще более нестандартной. В аудиторию впрыгнул всклокоченный старичок, который с порога понес удивительную ахинею об остатках древних рас, что до сих пор живут среди людей, отводя им глаза мороками.

– Каждому, кто обезвредит и приведет одного древнего, – кричал лектор, – зачет автоматом! За двух древних – два зачета! За трех – три!

Мари и Жанна уже тихо обсуждали, получат ли они зачет, если бережно обезвредят старичка и приведут его в медицинское учреждение. Но тут параноидальная лекция закончилась, и эксперта по древним расам сменила пышная дама в черном с глазами навыкате.

– Здравствуйте, дети, – сказала глазастая дама. – Я научу вас, как правильно задавать вопросы духам умерших…

Затем пришел, точнее, с трудом пролез в дверь человек, поведавший о глобальном похолодании, в котором выживут лишь люди со стратегическим запасом подкожного жира. Потом появился лысый очкарик с колпачком из фольги на голове и рассказом о психоделическом оружии вражеских спецслужб, которое заставляет людей поступать наперекор своим желаниям. «Например, у меня, – сказал очкарик, – нет никакого желания носить этот дурацкий колпачок». Следом в аудиторию проник обвешанный связками чеснока и укропа худой тип в черной коже, который первым делом потребовал, чтобы все присутствующие отразились в зеркале…

Лекторы менялись каждый час, и с каждым часом подразделению 11 открывали глаза на все более поразительные факты. Они узнали об инопланетянах, вселяющихся в головы высших руководителей с целью подготовить вторжение в головы руководителей среднего звена; о вампирах, по поддельным рецептам скупающих в аптеках гематоген; о параллельных Вселенных, что то и дело пересекаются; о Чужих, которые объединились с Иными против Не Местных…

Будь на месте отборных курсантов… ну, скажем, курсанты неотборные, они бы извелись, извертелись и изрисовали все парты. Но 25 боевых единиц подразделения 11 держались, стойко внимая безумным лекторам и терпеливо ожидая, когда придет лейтенант О. и скажет, к чему все это.

Единственным большим плюсом и дополнительным поводом для зависти других групп стало полное отсутствие в подразделении 11 марш-бросков по пересеченной местности и ночных учебных тревог. Впрочем, за неделю сидения на лекциях большой плюс превратился в маленький плюсик, скорее даже крестик – курсанты соскучились по активным действиям.

– Сил моих больше нет! – сказала Жанна и швырнула «Полицейский вестник» в угол. Потом встала, подняла газету и аккуратно сложила на тумбочке. – Хоть бы тревогу какую объявили.

– Действительно, – поддакнула Мари. – Раз уж мы все равно не спим.

– Эгоистка, – лениво произнесла Жанна, стягивая рубашку. – А почему мы, собственно, не спим? Час ночи. Все хорошие девочки уже спят.

– А плохие что, бодрствуют?

– Все девочки хорошие, – зевнула Командирша, забираясь в постель. – Это мальчики плохие. Вот пусть они и бодрствуют…

«Я сплю… я сплю… я сплю…»

Альберт очень старается. Он считает до сорока, читает наизусть стих про серого волчка, даже пытается себя заколдовать. Ничего не помогает.

Альберт набирается храбрости, высовывается из-под одеяла и быстро осматривает комнату. За последний час он научился проверять комнату правильно. Нельзя вглядываться в черные силуэты, надо просто вспомнить, что на их месте было днем.

«Это не вампир, это мой халат на стуле. Это не паук, это люстра. Это не робот-убийца, это шкаф, и внутри у него ничего нет, только моя одежда…»

Дверь шкафа скрипит и приоткрывается. Альберт захлопывает глаза.

«Я сплю!»

Темнота под веками оказывается не черной. Там движутся лохматые бурые пятна, часто дергаясь в такт грохочущему сердцу. В ушах звенит, но сквозь грохот и звон мальчик слышит, как с тихим шорохом раздвигается одежда в шкафу.

«Я сплю, я сплю, я сплю!»

– Подразделение 11, подъем! Тревога!

Мари и Жанна давно научились одеваться на бегу – пока не начались нестандартные лекции, курсанты только так и одевались. Они даже успели поболтать о долгожданной тревоге.

– Помяни мое слово, – говорила Жанна сквозь зубы, в которых она держала портупею и носок, – сейчас нам объявят, что один из лекторов – серийный убийца, и нам надо за 45 минут его выследить и взять с поличным.

Мари только хмыкнула, потому что ее рот был набит куда плотнее: прорезиненная беретка, прорезиненный плащ и резиновая дубинка. Иначе она бы вслух усомнилась в таком развитии событий – оно было предсказуемым. Что нестандартного в серийном убийце? Обычное, повседневное дело.

На плацу курсантов подразделения 11 ждал полковник – весь в черном, только загипсованная рука ярко белела под лучами прожекторов.

– Все собрались? – как-то не по-боевому поприветствовал он строй. – Хорошо. Это не учебная тревога.

Кто-то во второй шеренге зевнул, не раскрывая рта. Полковник нахмурился.

– Вижу, вы мне не очень верите. Вы думаете, если бы это была учебная тревога, я бы все равно сказал, что она не учебная. Даже не знаю, как вас переубедить. И не стану. Просто буду рад на утреннем построении увидеть хотя бы человек десять.

Взвыли авиационные двигатели. Прожекторы метнулись по плацу и осветили военный транспортный вертолет. Огромные лопасти завращались, рубя лучи и темноту в тревожный коктейль «Щасчтотобудет!».

– Погрузка! – гаркнул лейтенант О.

Летели долго, снижались, поднимались, закладывали виражи. Иллюминаторы в десантном отсеке были задраены, и Мари попыталась по реакции вестибулярного аппарата угадать маршрут.

– Круг сделали! – прокричала она Жанне через двадцать минут.

– Что?! – проревела в ответ Командирша, лишь немного проиграв по громкости реву двигателей.

– Я говорю, круг сделали! – Мари изобразила руками круг, но тут вертолет тряхнуло, и курсантке пришлось для устойчивости махнуть руками, как перелетной птице.

– Да! – закивала Жанна. – Далеко летим! Границу уже точно пересекли! За границу летим, говорю!

Однако в месте высадки заграницы не оказалось. Там вообще не оказалось ничего, кроме бетонного круга в голом поле и пяти микроавтобусов с задраенными окнами. Пилот вертолета пять раз показал растопыренную пятерню. Двадцать пять курсантов сноровисто разбились на пять групп по пять человек и разбежались по автобусам.

– Так-то лучше, – проворчала Жанна, оглядывая свою пятерку. – Терпеть не могу геройствовать в толпе, вечно кто-нибудь вылезет вперед тебя.

– Пять человек тоже, конечно, многовато… – сказала она после получаса подъемов, спусков и виражей.

Микроавтобус остановился, и выскочившие наружу курсанты увидели пять мотоциклов с колясками. Мари и не знала, что такие еще сохранились. За рулем каждого мотоцикла сидел офицер, а пологи колясок были заботливо откинуты. Желание Жанны исполнилось с лихвой – геройствовать курсантам предстояло в одиночку.

Мотоциклы заурчали и разъехались во все пять сторон света. Мари повез лейтенант О.

«Интересно, – думала курсантка, устраиваясь в коляске поудобней, – лейтенант на мотоцикле вертолет догнал, а потом автобус? Надо же, какой натренированный. И даже не запыхался…»

Альберт почти не дышит. Его тело затекло. Не одеревенели только веки, они упругие и резиновые, и все время норовят распахнуться.

Мальчику приходится сдерживать не только веки. Ему очень хочется в туалет. Но он будет лежать неподвижно до утра, когда Зубастый человек уйдет.

Потому что пока Зубастый человек не уходит. Сидит в шкафу и смотрит на него. Зубастый человек хочет убедиться, что плохой, непослушный, капризный мальчик не спит. Что он – законная добыча Зубастого человека.

Альберт уверен, что выдержит. Он не уверен, что выдержит весь. Альберт уже готов сходить в туалет прямо в постели, но боится, что тогда Зубастый человек его раскусит. То есть не его, а его хитрость. Но потом он раскусит и самого Альберта.

Альберт успеет закричать, но мама не успеет прибежать.

Лейтенант О. заглушил мотор, и мотоцикл тихо подкатил к ограде небольшого особняка.

– Итак, Мари. Инструктаж будет краток. Ты не знаешь, зачем тебя сюда привезли, не знаешь, где ты, не знаешь, что тебе предстоит сделать…

– Меня привезли сюда для демонстрации эффективных действий в нестандартной ситуации, разве нет?

– Ну, об этом догадаться несложно, – сказал лейтенант после паузы. – Но ты не знаешь, где ты, не знаешь, что тебе предстоит сделать…

– Я знаю, где я. Это дачный поселок, что с краю соснового леса. А наша школа с другого краю, в четырех километрах отсюда. Мы мимо нее недавно проехали.

– Вот вам и режим секретности, – сказал О. кому-то невидимому. – Тьфу. Ну, по крайней мере, ты не знаешь, что тебе предстоит сделать…