Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру Страница 2

Стать жертвой агрессивного поведения дикарей, угодить, в стычке, к ним в плен, и быть, в итоге, поджаренным на костре, и съеденным ими, что тоже иногда случалось с матросами, в планы Кляксы не входило. Он надеялся, что все опасности пройдут мимо него, стороной. И ещё, Клякса был уверен, что когда он, повидав Земной шар, вернётся домой, то все жители села и всей округи, при встрече, будут снимать перед ним, Кляксой, свою шляпу, а кое-кто, даже и кланяться, как перед графом, так как он, Клякса, ни какой-то там замухрышка, а морской волк и герой, познавший моря и океаны.

Море находилось не слишком далеко от села, и, уже, через два дня Клякса был в порту. У причалов и на якорях, стояло много торговых и военных кораблей. Корабли приходили, корабли уходили. Порт принадлежал городу, город благодаря порту процветал, и Клякса, при желании мог бы приобрести в этом городе неплохую городскую профессию и неплохо устроить свою судьбу. Но Кляксу тянуло в океан. Торговые суда всегда испытывали недостаток моряков, и Клякса, без особых трудностей, и в тот же день, в который прибыл в порт, устроился матросом на торговый ост-индийский корабль "Дельфин". Командовал кораблем капитан, по прозвищу Твердая Рука.

— Плыть нам, Клякса, в тёплые моря, — сказал капитан, раскуривая свою, набитую табаком трубку, прервав какой-то разговор со своим боцманом. — Нам поставлена задача — доставить в Китай товар, загруженный в трюмы. В Китае мы разгрузимся, потом загрузимся китайским товаром, и отправимся домой. Здесь, получишь зарплату, после рейса. Будь готов переносить трудности.

— Я буду стараться, господин капитан, — радостно ответил Клякса.

— Прекрасно. Вон, наш корабль, — сказал капитан, показывая рукой на свой парусник.

Клякса увидел, у пристани, этот парусный корабль, среди других, и радостно заулыбался.

В этот миг, капитан сделал затяжку табачного дыма и сказал, находившемуся возле него, своему боцману:

— Проводи его, боцман. Представь моему помощнику. Поплывём, обучишь его.

Клякса и, свиду сорокалетний боцман по прозвищу Дед, отправились на парусник.

Через несколько минут, боцман и довольный Клякса ступили на трёхмачтовый корабль, представлявший из себя большой торговый флейт, вооружённый двадцатью пушками. Боцман Дед подвёл Кляксу к помощнику капитана, который находился на верхней палубе, и представил, тому, Кляксу:

— Вот, новый наш моряк Клякса. Сам капитан распорядился доставить его на борт.

Помощник капитана оглядел Кляксу, с ног до головы, и, удивившись, почти смеясь, и округлив глаза, воскликнул:

— Новый моряк?!

— Новый моряк! — утвердительно, кивнул головой боцман.

— Ну, пойдём, Клякса — сказал, дружеским заботливым тоном, помощник капитана, махнув своей правой рукой.

Клякса и помощник капитана стали спускаться вниз, на третью палубу. Помощник капитана вёл Кляксу по крутой лестнице, которую он называл по-морскому — трапом, а Клякса послушно двигался за ним.

— Путь будет длинным и тяжёлым, — предупреждал помощник капитана, разъясняя Кляксе о сложностях морской профессии.

— Бумм! — послышалось за спиной помощника капитана.

— Ай! — вскрикнул Клякса, схватившись за голову.

Помощник капитана оглянулся, и спокойным тоном сказал:

— Ударился башкой?! Всегда помни, что на корабле много углов, выступов, низких потолков, торчащих деталей, и будь осторожней. Шишек на башке, первое время, у тебя, будет много.

Помощник капитана и Клякса сделали ещё четыре шага вниз, по трапу, и Клякса, вновь, ударился головой:

— Бумм!

— Ой! — снова, схватился Клякса за голову.

Помощник капитана, вновь обернулся, и пробурчал:

— Сказал, же, тебе — помни о башке.

Наконец, помощник капитана и Клякса спустились на нижнюю, третью палубу. Затем, он провёл Кляксу в корабельное помещение, находившееся ближе к носовой части судна, в котором и жили простые матросы во время плаванья.

Клякса огляделся. В тесном и в плохо освещённом помещении висели, прикреплённые к потолку, на верёвки, гамаки, а сам корабль слегка покачивался на лёгких морских волнах. На некоторых гамаках спали и отдыхали моряки, ожидавшие отплытия, другие были ещё пусты. Все маленькие окна, на обеих сторонах, были открыты, так как стояла тёплая летняя погода, и через них помещение немного освещалось солнцем. Возле окон, в качестве столов, были приспособлены пустые старые бочки, крепко приколоченные к палубе, а вокруг них, стояли, установленные наспех и сколоченные из подручных ненужных досок, скамейки. На некоторых из них, в сильной тесноте, сидели матросы и играли в кости и в карты.

— Вот, твой гамак, — сказал помощник капитана Кляксе, показывая на пустой висящий гамак левой рукой.

Клякса обхватил рукой твёрдый матрац, изготовленный из пробкового дерева, после чего отпустил его. Гамак закачался, как маятник, из стороны в сторону, слегка касаясь гамаков, висящих рядом, а Клякса навострил уши, ожидая указаний.

Помощник капитана имел, на корабле, прозвище Филин, так как по ночам не спал, замещая капитана. Он, за двадцать лет работы на торговом флоте, избороздил много тысяч миль по морям и океанам и в совершенстве владел морским делом.

— Завтра отплываем, — напомнил Филин, собираясь уходить. — До Китая и обратно. Наш ост-индийский корабль к плаванью готов.

— Когда мы вернёмся? — спросил Клякса.

— Туда и обратно — год, и даже больше.

— Целый год! Так долго?

— Да ты, же, моряк! И тебе неплохо заплатят.

— Да, да, я моряк, — согласился Клякса с комплиментом.

— Готовься, — сказал помощник капитана и удалился по своим делам.

Клякса начал осваиваться. Он бросил свою сумку с вещами за какую-то деревянную перегородку, за которой хранились личные вещи матросов, затем сел на скамейку, облокотясь на бочку, и уставился в окно, начав рассматривать водную морскую гладь и стоящие, неподалёку, корабли.

__

Вскоре наступил вечер, и моряки стали стягиваться на корабль. Жилое помещение стало наполняться матросами, одетыми по-разному, и всё вокруг оживилось. К гамакам, что висели возле Кляксы, подошли три матроса и стали располагаться, готовясь в дальний рейс. Было ясно, что они на корабле не впервые.

— Новенький? — спросил тот, что был самый здоровый, и на вид, почти ровесник Кляксы.

Клякса кивнул головой, продолжая сидеть за столом-бочкой.

Матросы бросили свои сумки за перегородку, и стали готовить свои гамаки ко сну, настилая на них взятые из дома тряпки. Через десять минут они закончили суетиться, и тот, который был почти ровесником Кляксы, куда-то удалился, и, минут через пять, принёс подсвечник с тремя восковыми свечами на нем, и застеклённый фонарь. Матросы прикрепили фонарь и подсвечник к бортовой стенке, над окном, так чтобы ими, ночью, хорошо освещалась стол-бочка, а заодно и всё вокруг.

— Будет темно, зажгём, — пояснили они Кляксе.

Фонари и подсвечники были установлены другими матросами над каждой бочкой, и Клякса начал надеяться, что по вечерам особо скучать не придётся.

Немного погодя, все трое матросов уселись на скамейки за стол-бочку и стали знакомиться с Кляксой. Клякса рассказал им о себе и о своей жизни, а затем, очень долго слушал о бурных морских приключениях своих новых знакомых, что произошли с ними, по их словам, за предыдущие рейсы в Китай и Индию. Клякса раскрыл рот от удивления. Ни от одного матроса, с которыми ранее встречался, он ничего подобного не слышал. Клякса был доверчив, и верил почти всему, о чем ему стали рассказывать его новые друзья, которые показались ему вполне респектабельными и надёжными людьми.

Тот матрос, который был самый здоровый, и на вид был почти ровесником Кляксы, имел прозвище Фикса. Вообще-то, имя его было Георгий, но у моряков, во все времена, в обиходе, были прозвища, и изредка фамилии, а имена на кораблях почти не применялись. Своё прозвище Фикса получил за свой золотой зуб, который сильно бросался в глаза. Фиксе было ровно двадцать лет, а моряком он стал год назад, после того, как его выгнали из университета за плохую успеваемость и за прогулы. Фикса год успел проплавать по морям и океанам, совершив один рейс в Китай на корабле " Дельфин", и кое-что понимал в морском деле. Два других матроса были сорокалетними мужиками и, особо, в друзья Кляксе не годились. Один из них имел прозвище Усач, другой — Гвоздь. Оба они проплавали по морям и океанам по пятнадцать лет, были очень опытными моряками, и именно им, наравне с боцманом, капитан поручил обучать Кляксу морскому ремеслу. Гвоздь, кроме всего прочего, был старшим по жилому помещению, а Усач был ответственным за противопожарную безопасность на всей нижней палубе.

— Знаешь, Клякса, ты выбрал прекрасную профессию, — похвалил его Гвоздь, похлопывая Кляксу по плечу.

— Ты, Клякса, храбрец! — добавил Усач, сложив свои обе руки на стол-бочку. — Только храбрец идет в моряки.