Юлия Фирсанова - МЕЛКИЕ ПАКОСТНИКИ Страница 2

Там ребятне снова повезло. Никто не ругался, соседи 'пугались', смеялись, хвалили костюмы и делились сластями. Корзинка с зефиром, халвой, вафлями, конфетами и банкой вишневого компота ощутимо потяжелела. У последней, оставленной на потом квартиры парочка снова испытала муки сомнений: звонить или не звонить к дяде Вите-алкашу. Стойкий запах нечистот, не смотря на все усилия соседей, включающие регулярное по графику мытье полов с хлоркой, витал на площадке. А уж если кому доводилось повстречать самого нелюдимого дядю Витю, общавшегося только со своими бутылками, и нюхнуть его неповторимый аромат, то обоняние отшибало на день, как минимум и еще столько же слезились глаза. Ромке вот все время казалось, что от соседа попахивает так, как пахло у классе, когда за батареей после выходных нашли дохлую мышь.

- Он ведь не даст. Пошутим, - подбодрила брата Динка, поднося палец к звонку.

- А если даст? - почти испугался пацан, не представляя, что именно может дать дядя Витя и как это можно будет есть.

- Выкинем! - оптимистично пообещала неунывающая сестра и позвонила.

Долго, так долго, что пацаненок обрадовался и решил, что хозяина нет дома, ничего не было слышно. Потом послышалось тяжелое медленное шарканье ног и хриплый вопрос через дверь, где не было даже глазка:

- Че?

- Шутка или угощение? - брякнули ребята.

В ответ не меньше минуты длилось молчание, наверное, дядя Витя тщетно пытался сообразить, о чем идет речь, а потом бухнул:

- Убирайтесь!

Буква закона была соблюдена, угощение не дадено, а значит, следовало вершить правосудие, то есть шутить! Серая тряпка - символ коврика у двери - показался Ромке самым подходящей ареной возмездия. Он прошептал Динке на ухо свою идею, та с готовностью закивала и полезла в 'мешочек с каверзами'. Очень споро, в четыре руки, то и дело перехватывая друг у друга баночку, близняшки сотворили фигурную белую надпись в аккуратной рамочке на потасканной тряпке 'ЖМОТ' и убежали прочь.

На четвертом этаже посреди площадки сидел здоровенный черный кот. Зеленые зенки его посверкивали при свете люминесцентной лампы под потолком. Пушистый хвост, толщиной с руку Ромки, не меньше, нервно дергал кончиком туда-сюда, как метроном.

- Ух ты! Какой красавец! - восхищенно выдохнула кошатница Динка. - Жаль, что мы сосиски все на ужин съели, а то я бы ему принесла. Голодный, наверное, бедненький. Интересно, чей он?

- Ха, ему твоя сосиска на один зубок, глянь, здоровенный какой, - протянул Ромка, переминаясь с ноги на ногу. - А чей? Вон ни ремешка, ни шлейки нет, раньше мы его не видели. Наверняка чужой или вовсе дворовый забрел. У тети Зины, сама знаешь, кошка Ксюшка рыжая, да и она сбежала вчера. Может, этот котяра на запах пришел?

- А давай его в подвал отнесем, там мышей много, пусть ловит! Дверь-то не запирали, там дворник дядя Степан доски вчера для загородки у клумбы укладывал, - вкрадчиво предложила девочка и умоляюще поглядела на брата. - Здесь-то его никто не покормит. Тетя Зина уехала, дядя Ваня с нашим папкой в командировке, а баба Варя, как дед Семен помер, все больше у дочки ночует, ее ж тут кошмары мучат...

После короткого раунда деловых переговоров, ребята выгрузили банку компота и мешок со сластями на подоконник, освобождая место. Детишки ухитрились быстро накинуть на кота плащ от вампирского костюма Динки, спеленать и сунуть в корзину. Странный зверь то ли был поглощен какими-то своими кошачьими мыслями о смысле бытия, то ли еще чем, но даже не рыпнулся, только сопел и топорщил усы.

Животное было тяжеленное, но сердобольные ребятишки, упираясь, дотащили корзину к лифту. Спустились на первый этаж, кое-как добрались до пологого спуска в подвал. Тяжелая дверь, и впрямь, была не заперта.

Но этим вечерком, похоже, не только Ромке, Динке и 'голодающему котику' приспичило тащиться туда, где большинство людей хранит летние заготовки, лыжи, пустые банки и кучу мусора, который в доме держать незачем, а выбросить сразу невыносимо жалко. Вот полежит в подвале год-другой, потом и на помойку можно! Недалеко впереди, за поворотом направо, кто-то громыхал, волоча нечто не менее тяжеленное, чем ребячий груз.

Динка, как более высокая (на целых полтора сантиметра выше брата), подпрыгнула и щелкнула выключателем, зажигая свет. Одновременно с этим слева раздался требовательный мяв и, реагируя то ли на свет, то ли на звук, подскочил в корзине вынырнувший из ступора черный кот. Рыжая беглянка Ксюшка, узревшая желанного кавалера, кокетливо задрала хвост и ринулась прочь. Вырвавшийся из 'плащного' плена черный кошак рванул за негодницей со всех лап. Оба зверя свернули вправо, послышался грохот, звон металла, разбитого стекла, вспышка ослепительного света, куда более яркого, чем жалкая подвальная лампочка, а потом наступила почти тишина. Только игривые кошачьи вопли в глубине подвала и дыхание детишек нарушали безмятежный покой домовых глубин.

- Что это там так дзенькнуло и пыхнуло? - вслух задался вопросом Ромка.

- Пошли, проверим, - не дожидаясь согласия брата, бесстрашная авантюристка Динка и решительно направилась за поворот. Брат выпрямил плечи, и гордо обогнал девочку. Все равно, чтобы там не бумкало, его уже нет, так что, боятся нечего!

Динка снова подпрыгнула, включая освещение на следующем этапе подвального пути, и близняшки во все глаза уставились на кучу странного хлама. Вперемешку с досками и колышками для клумбы, заботливо прислоненными к стене домовитым Степаном, а теперь разбросанными по всему полу, валялась огромная погнутая рама и тускло блестели осколки зеркала, вдобавок весь пол был засыпан кучками серого пепла.

- Ух ты, чего же тут было? - восторженно округлила глаза девочка.

- Наверное, кто-то тоже на Хэллоуин пошутить хотел, ловушку делал с фейерверком, а кошки все испортили, - пожал плечами Ромка, предложив логичную догадку, и широко зевнул.

Сестренка не удержалась, повторила сладкий зевок. Брат покосился на девочку и благородно предложил первым:

- А пошли спать! Сластей мы набрали, пошутили, даже кота твоего за мышами гонять выпустили.

- Пошли! А тете Зине завтра скажем, где ее кошка бегает, пусть поиграют пока! - согласилась Динка и мечтательно добавила: - А если у Ксюши котятки будут, попробуем маму уговорить взять котика!

И два маленьких полусонных чудовища потопали домой, не забыв подобрать оставленную на четвертом этаже добычу. Через полчаса они, разумеется, почистив зубы и наскоро повторив урок, уже мирно спали в своих кроватках, осененные крылами умаявшихся за суматошный вечер ангелов-хранителей.

Кусая в досаде тонкие губы, патлатая тощая старуха в черной хламиде считала пшено, ползая на карачках у входной двери. Она сбивалась и начинала вновь, не в силах оторваться от бесполезной работы.

Тупо смотрел на дорожку соли, перегородившую проход, зомби. Он делал попытку сделать шаг, натыкался на неодолимую преграду, отступал, переминался с ноги на ногу и снова пытался шагнуть.

Так и не дождавшись супружницу - бабку Варвару, позабыв о планах мести, предавался неистовой кошачьей романтике, темный дух деда Семена, сдавшийся на милость животным инстинктам.

Вампир Костик Васильев лежал кучкой пепла вперемешку с осиновыми колышками и досками (самым стойким материалом для заборов, специально выбранным рачительным дворником Степаном). Рядом валялись осколки зеркала, коему не суждено было стать в эту великую ночь Темным Порталом в круге пентаграммы, начертанной на чердаке, до которого не добрался ни один из заклинателей.....

  Где-то не здесь, в ином пространстве, в ответ на жалкие попытки оправдания подчиненных, злобно рычал некто:

- Какие к демонам Ада, Святые Силы, преградившие путь Армии Мрака! Стоило готовить вторжение столько лет, чтобы ему помешала пара мелких человеческих пакостников!... .

  Маленькая справка для непосвященных (тех, что еще считает, что синоним слова 'нежить' - холить и лелеять):

Считается, что остановить ведьму, преградить ей дорогу можно, рассыпав мак, пшено, любую мелкую крупу. Нечистая сила просто обязана остановиться и пересчитать все крупинки прежде, чем двигаться дальше.

Для зомби непреодолимым препятствием считается рассыпанная соль.

Считается так же, что неприкаянные темные души в Хэллоуин принимают облик животного, чтобы пробраться в дом к своим жертвам.