Александр Житинский - Золотые слитки Лапландии Страница 2

Я не выдержал, подошел к нему сзади и спросил:

– Йокки, что за хрень получается? И это у вас зовется равноправием?

– Та, та… – закивал Йокки. – Этта ест солото гарант! Тур солото гарант!

– Тур гарантированного золота? – переспросил я.

– Та! Та!

– Я тоже хочу такой, – заявил я.

– Теньги тругой, софсем тругой…

Другими словами, «шейху» купили путевку за пятьдесят тысяч американских рублей на неделю с гарантией отмывки двух килограммов золотых самородков, которые исправно и незаметно подкладывались прислугой в лоток этого олуха.

Не знаю, был ли он в курсе такой золотой рыбалки, но радовался, как ребенок.

А у нас тур был без гарантии, поэтому ни шиша мы не отмыли. Настя возвратилась из леса почему-то сияющая, с перемазанным черникой ртом. А я был зол на Губернатора и Лапландию. Обещали золото, а подсунули кучу мокрого песка!

– Что ты лыбишься, как блин на сковородке?! – довольно грубо спросил я Настю.

Она захлопала ресницами от неожиданности, потом сказала:

– А тебе много золота хочется?

– Конечно! А ты думала! – закричал я.

– Ну, я постараюсь, – сказала она.

– Что ты постараешься?!

– Наколдовать. Здесь хорошо колдуется.

Колдунья нашлась!

Вечером выпили с Ларисой водки, стало хорошо. Лариса так и не вылезла из белого махрового полотенца, дышала жаром и была необыкновенно прекрасна. Мы сидели на веранде и смотрели, как на озеро опускается легкий туман. А потом отвязали лодку от сходен рядом с домом и выплыли на простор.

И Лариса затянула своим чудесным голосом на все озеро:

Каким ты был,Таким остался.Орел седой,Казак лихой…

Такие песни хорошо слушать в чужой Лапландии. Сразу чувствуешь себя русским, народным, всемирным…

Утром опять с Настей кинулись к лоткам – я упорный, как гусь! Моем этот треклятый песок, ни фига не намываем. А между прочим, за каждый день платим по двадцать с лишним евро на двоих. Хорошо, Лариса опять намазалась кремами, пошла загорать на камень, пока сауна топится.

– Ну, где твое колдовство? – спрашиваю дочь.

Настасья посмотрела на меня укоризненно: мол, что ж ты без колдовства ничего не можешь сделать? И пошла в лес колдовать.

А я песок кидаю и мою, кидаю и мою. Как вдруг вместе с очередной лопатой песка, чувствую, в лоток попадает камень. Промываю и вижу – сияет чистым золотом! Размерами со сливу!

Издал я рев – это вам не «шейх» взвизгнул! Он, кстати, продолжал там свои халявные слитки выуживать, но мой-то трудовой! Оперся о лопату и смотрит, чем это я в воздухе потрясаю. Потом послал слугу посмотреть. Прибежал смуглый паренек в тюрбане, я ему сунул самородок под нос: любуйся! Он поцокал языком, побежал к хозяину, залопотал что-то. «Шейх» достал мобилу, звонит.

Через три минуты примчался Йокки. «Шейх» ему на меня показал: что за непорядок, мол? Кто здесь смеет, кроме меня, самородки добывать?!

Йокки ко мне прискакал, увидел самородок и побелел.

– Не мошшетт бытт!

– Может, может, – говорю и бросаю на лоток новую лопату. А там пластинка золотая с кленовый лист и толстенькая, граммов на двести!

Йокки руками на меня замахал, побежал куда-то, хрустя валежником, проламываясь сквозь кусты.

«Шейх» лопату бросил в сердцах и удалился в сопровождении свиты. Сломал я ему кайф. А у меня удача удесятерила силы, я стал мыть в десять раз быстрее, пока не устал.

Тут Настя вернулась из леса, на голове веночек из лесных цветов.

– Настасья! Колдунья! – закричал я. – Есть золото!

– Ух ты! Значит, не обманули! – говорит она.

– Кто не обманул?!

– Лесные духи.

– Ерунда. Просто я везучий. Пошли мамку обрадуем.

И в тот вечер мы настроили планов по самое не хочу. Я, конечно, ни в какое колдовство не верю, просто нашли золотую жилу. Вот она самая и есть. И надо ее разрабатывать.

На следующее утро я сразу туда, но Настасья говорит:

– Папа, пошли по течению, метров шестьдесят. Отмеряй.

– Почему это? – не понял я. – Вот она, наша золотая жила!

– Сегодня там будет жила. Я наколдовала.

Ладно, пошли туда. Типа попробовать.

Не успели начать, как вокруг нас какие-то люди появились. Во-первых, журналисты с финского телевидения. Просят показать самородки и рассказать, как мы их нашли. Во-вторых, два финских полицейских при оружии. Это чтобы, значит, нас охранять с золотом. Ну и стали прибывать братья-золотоискатели, услышав про наш Клондайк по телевизору. Оккупировали наше старое место, стали там орудовать. Но чего-то никаких слитков не находят.

А мы с Настасьей, видя такое внимание публики, стали выдавать на-гора по-стахановски. Сначала она один самородок маленький, с виноградину, потом я два, тоже небольших, а потом, уже к обеду, Настасья грохнула на лоток золотую грушу весом в полкило.

Чем сразу побила местный рекорд.

Ажиотаж страшный!

Конкуренты-золотоискатели норовят поближе к нашей жиле копать. Полицейские их отгоняют, как мух. Журналисты с камерами бегают. Жаль, «шейх» этого не видел, он на промысел решил не выходить, пока наше безобразие не кончится.

На Йокки было жалко смотреть. Лопарь понял, что сидел на золоте, а золота не нашел. Думал, что все уже выбрали, ан нет – осталось еще до черта.

Вечером поникший Йокки приехал к нам на старом джипе в сопровождении полицейских.

– Натто стать солотто, – печально промолвил он.

– Кому сдать? Зачем?

– Пот охранну.

И мы с ним поехали в контору поселка, где Йокки выделил мне сейф под слитки. Туда я сгрузил добытые самородки общим количеством девять штук и весом в полтора килограмма. То есть тысяч на пятнадцать долларов, не меньше. Ключи Йокки отдал мне и сказал, что сейф будут охранять горячие финские парни в форме.

Неожиданное обогащение растревожило меня. Вечером я пошел в сауну с Ларисой, выпил пива и заснул на своей кровати, предварительно зайдя в комнату к Настасье и пожелав ей спокойной ночи. Дочь читала «Саамские сказки», которые захватила с собою в дорогу из Питера.

– Интересно? – спросил я.

– Ой, очень!

– Не понимаю. В сказках врут, – сказал я.

– А вот и нет, – обиделась Настасья.

Ночью я вдруг проснулся, будто кто меня толкнул. Я вышел из спальни, открыл холодильник и выпил пива. Потом подошел к окну и взглянул на природу.

Белая ночь бывает в Питере. В Лапландии я назвал бы это «ночным днем». Солнце стояло низко над горизонтом, было светло, как днем, но в воздухе была разлита нега и покой, как ночью. Поэтому все казалось призрачным, ненастоящим.

И самыми призрачными и ненастоящими казались три фигурки, сидящие на лужайке перед нашим домом, под тентом типа «грибок», за столиком. Они играли в карты и тихо хихикали.

Это были Настасья и два маленьких голых человечка, ростом не выше табуретки, что можно было определить по тому, что головы их едва высовывались из-за стола.

Я протер глаза. Видение не исчезло. Человечки были по виду взрослые, но совсем лилипуты. У них были смешные физиономии, как в мультиках, тонкие ручки и ножки. Глаза, как пуговки, и кудрявые волосы – у одного светлые, а у другого темные.

Кто такие? Что им здесь надо? Почему Настя с ними играет ночью?

Такие вопросы пронеслись в голове, я рывком распахнул дверь на веранду и появился перед ними в одних трусах.

Человечки застыли на мгновение, потом побросали карты, разом спрыгнули со стульев и бросились наутек по лужайке.

– Стойте! – закричала им Настасья. – Это папа. Он нестрашный. Он вас не обидит.

Приятно было слышать, что я нестрашный. Хотя думаю, что в ту минуту я был страшен.

Человечки замерли, потом несмело двинулись назад. Я затруднился бы сказать – кто из них мальчик, а кто девочка, потому что никаких признаков мальчика и девочки у них не было, как у пластмассовых кукол.

– Папа, познакомься. Это Чуха и Чаха, мои друзья, – сказала Настасья.

Человечки с достоинством поклонились.

– А… кто они? – выговорил я.

– Они чхакли. Местные гномы, – сказала Настя.

– А-а… гномы… – пробормотал я, стараясь ущипнуть себя за запястье.

– Ну да. Они живут под землей.

Гномы согласно закивали своими головками.

Я спустился с веранды и пожал гномам лапки. Они были тоненькие и теплые. Вообще, эти чхакли были вполне симпатичны, но их нереальность все же сильно смущала.

– Вы на каком языке говорите? – спросил я.

– На всех. Мы же сказочные, – ответил светловолосый Чаха.

Голосок у него был неожиданно довольно густой. То есть примерно голос мальчика лет десяти.

– Что ж, садитесь, говорить будем, – пригласил я их за стол и уселся сам.

И вот что выяснилось в этот ночной день, в эту сказочную лапландскую ночь.

Настасья познакомилась с чхаклями случайно. То есть она сначала прочла о них в «Саамских сказках», а потом нашла в лесу пещерку. Заглянула туда и увидела маленькое стойбище чхаклей – с чумами и оленями. Олени тоже были миниатюрные, не больше кошки.