Надежда Лукьянец - Истории приюта блаженного Хорса Страница 2

Отец передал камень бабушке, а та, подержав его в дрожащих руках, - матери. Ее молоденькие сестры также не вызвали световых вспышек камня. Наконец, тетки накрыли на стол, семья ела, молча, но кусок не шел в горло. Дети, до конца не поняв все происшедшее, притихли и не перешептывались за столом, как обычно. Всю ночь отец с матерью просидели рядышком, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. На завтра после ухода отца на работу детям не разрешили даже носа из дома высунуть. Ренни целый день нянчилась с Систрой, а мать и тетки, тихо переговариваясь, перебирали вещи, собирая Ренни в дорогу. Ночью отец, захватив приготовленную котомку с вещами и продуктами, вывел Ренни из дома. Прячась от дозора, пробирались они по завалам до площади, там отец велел Ренни лечь на дно телеги, подложив под голову мешок, а большой бабушкин праздничный платок и флягу с водой около лица. Закрыл сверху большим старым кожаным фартуком.

- Папочка, а как же Систра? А ее ты куда спрячешь?

Ренни волновалась о сестренке. Не отвечая, отец закрыл ее деревянным ящиком. В нем Ренни даже могла слегка поворачиваться. Щели позволяли что-то видеть, но отец поспешно начал нагружать телегу строительным мусором. Он укладывал ломаные доски, крупные куски штукатурки, стараясь оставить как можно больше воздушных промежутков.

- Укройся от пыли. Будет душно. Терпи и молчи, если хочешь жить сама и не хочешь смерти всей нашей семьи. Терпи до утра!

Затих шум шагов торопливо уходящего отца. В ящике было жестко и пыльно. Першило в горле. Сердце сжималось от дурного предчувствия. На глаза набегали слезы, которые невозможно было вытереть с лица, и они, щекоча, ползли по лицу и затекали в уши. Тревога за сестру, за родных, страх терзающий душу - все это подорвало детские силы: девочку сморило, и она, то ли спала, то ли бредила, но очнулась от тряски. Пыль заполняла ящик, не позволяя дышать, забивая горло и нос. Ренни, закрыв глаза, уткнулась лицом в бабушкин платок, стараясь дышать через ткань. Воздуха не хватало. Голова кружилась, и меркло сознание. Сколько продолжалась эта пытка, Ренни сказать бы не могла. Очнулась она от притока воздуха. Отец поспешно вынул ее из телеги и отнес в конец свалки. Там ей пришлось спрятаться между камней в узкую, почти крысиную нору.

- До завтра! - шепнул отец и почти бегом вернулся разгружать телегу.

Она с тоской наблюдала, жадно вдыхая чистый от пыли воздух, как торопливо работает отец. Как ловко он орудует лопатой, как бугрятся его мускулы. Она всегда гордилась своим красивым, сильным и добрым отцом. Любила его большие шершавые руки, крепко подхватывающие ее под мышки и подбрасывающие в воздух, высоко-высоко. Его присутствие всегда придавала ей уверенности в своих силах. Отец одобрял ее решения, хвалил за помощь по дому, считал уже большой и всегда приговаривал, что она его первая дочка, его опора.

Отец закончил работу, поправил сбрую на лошади и пошел, не оглядываясь, к городской стене. По его напряженной спине девочке было понятно, как трудно ему не оглянуться. Чисты, стоящие у стены ленивым взглядом окинули мусорщика, и отец Ренни скрылся за стенами города. Завтра! Надо дожить до завтра! Прячась между камнями, за грудой мусора ей пришлось пережить довольно холодную и очень страшную для себя ночь.

"Завтра" все не наступало. Она три дня прождала отца, грызла испеченные бабушкой коржики, наполняла флягу водой из ручья. Мусор из города вывозили другие люди, да еще под охраной чистильщиков. Ренни издалека узнала их по серым форменным рубахам. Сердце тоскливо ныло. Страшные мысли не давали заснуть по ночам. Родители, Систра, Крис, что с ними? Если отец не вышел, значит, случилась беда, но как не рвалось ее сердце обратно домой, Ренни понимала, что ее возвращение ничем не может помочь семье. Ничем! Девочка поняла, что выбираться ей придется одной. Куда? Где и как она сможет жить, если отец сказал, что князья заключили договор об уничтожении всех людей, имеющих магические способности.

Во время войны маги уничтожали друг друга. Они принесли разруху и смерть в города и села по всему миру. Затем был Крах. А теперь серые слуги победивших князей по всей стране выискивают одаренных детей. Тех, под взглядом которых магический кристалл начинал светиться, опаивают сэрдиком - ядом. Остальным детям делают татуировку на руке и обязывают проходить проверку кристаллом лет до девятнадцати, до возмужания. Когда-нибудь чистильщики пересчитают все население княжества. А что теперь делать ей? Где можно от них спрятаться? Как ей жить? Почему отец ничего ей не сказал? Куда он рассчитывал ее спрятать? Просветляющий Дух Лучезарного Света, что ей делать? Нет оставаться здесь на месте нельзя! Если ее схватят, это может повредить ее семье!

Прячась и скрываясь, воруя овощи с огородов и полей, влезая тайком на грузовые повозки, боясь всех и вся, Ренни покинула окрестности столицы, направив свой путь к границам Берминальского леса.

ГЛАВА 2. Коржик. Прошедший сквозь смерть

В подвале, где устроился ночевать Коржик, повздоривший с ватагой таких же сорванцов как он, было, пожалуй, чересчур холодно. Если бы не роскошная пушистая шкура его друга Бублика, то эта ночевка могла бы не пройти для обиженного мальчишки безнаказанно. Но, не смотря на холодную ночь, мальчик как всегда проснулся в хорошем настроении. Он протер глаза, с трудом отпихнул от себя разнежившегося во сне здоровенного рыжего пса.

- Бублик! Подъем! - скомандовал он.

Потянулся, вздрогнул от холода, забравшегося вместо Бублика под тряпье, которым он укрывался. Весело вскочил, закончил утренние процедуры, проведя пару раз пятерней по гриве светлых, как лен, кудрявых спутанных волос. Свистнув собаку, отправился на поиски приключений.

В столице Саврского княжества городе Варк утро начинается очень рано. На рыночной площади еще затемно появлялись зеленщики, торговцы рыбой, лавочники. Туда из соседних деревень тянулись подводы с овощами, сеном, фуражом. Хозяева лавок открывали ставни. Начинался обычный суетливый день.

Площадь огромных размеров, окружена со всех сторон высокими величественными зданиями. Одни из них имели башенки, шпили, другие красовались колоннами и колоннадами. Каждый такой дом перед собой имел зеленый газон и прихотливой формы клумбы с цветами, составляющие красивый ритмический орнамент. Если не обращать внимания на то, что дома обветшали, во многих окнах нет стекол, а на клумбах растут вперемешку одичавшие цветы и сорняки, то площадь выглядела великолепно.

Стайка шустрых мальчишек прочесывала окрестности в поисках либо честного способа добывания хлеба насущного, либо возможности даром присвоить таковой.

- Привет, Амирад-той! - весело крикнул Коржик знакомому зеленщику. - Вам сегодня помощь не нужна? - он с надеждой ждал ответа.

- Приходи к обеду, - отозвался лавочник, - поможешь с товаром разобраться.

Глаза мальчика радостно блеснули. Амирад-той всегда сам ворочал наиболее тяжелые корзины и ящики, не позволяя юным помощникам надрываться. И что важнее всего, никогда не отпускал их, хорошенько не накормив.

Пробегав все утро по рынку, и не добыв завтрак, Коржик, стоя за грудой мешков, с улыбкой наблюдал за действиями Бублика. Тот, припав на брюхо и смешно подняв зад, полз к корзине с рыбой. Вредный Вирен-той, занятый с покупателем обсуждением цены на связку лещей, не видел, как пес, аккуратно прихватив за голову чуть ли не самого большого карпа в корзине, уполз за селедочные бочки. Дружок Коржика Ксан тихо пробрался к другу в знакомый закуток. Коржик держался с ним довольно покровительственно, хотя сам он не знал точно, сколько ему лет, но щуплый и невысокий десятилетний Ксан был явно на год-другой моложе. Коржик, выросший на улице, опекал своего более слабого и неприспособленного к жизни товарища. А тот в свою очередь, недавно потерявший родителей и кров, был для друга кладезем различных интересных историй, вычитанных в пору своего счастливого детства из книжек и учебников. Ксан научил Коржика читать и тот уже сносно разбирал чудом попавшие им разрозненные странички книг, вывески и довольно правильно даже выписывал буквы прутиком на песке.

- Какой карп здоровый! Клянусь костями мага, повезло нам сегодня, - восхитился Ксан, - давай его вечером у реки зажарим?

- Ага, а что, по-твоему, Бублик есть будет? Когда я мою полы в Северной таверне, мне отдают кухонные отбросы. В них почти всегда можно найти что-нибудь не только для Бублика, но и для меня. Но это только раз в три дня! Иногда удается заработать объедки у хозяйки гостиница на Западной улице. А есть-то псу хочется каждый день! Пусть уж, в кои веки, Бублик сам пирует. Друзья понаблюдали за королевской трапезой Бублика и отправились каждый по своим делам.

С тех пор, как Коржик помнил себя, он переходил из рук в руки. В голове иногда возникали смутные образы и ощущение чего-то теплого и надежного. Но чаще он вспоминал дряхлых старух-попрошаек, которые дергали и часто щипали его, чтобы он плакал, вызывая жалость у публики. Старого вора, обучавшего его нехитрой житейской морали: делай, что хочешь, кради, у кого хочешь, но не попадайся! Пару раз Коржик добивался головокружительных успехов в воровской среде - он сумел украсть из княжеской оранжереи магические цветы. Редкостную добычу у него сразу же отобрали. Коржик видел, что денег в этот день воры заработали много, только ему кроме подзатыльника ничего не перепало.