Джеймс Паттерсон - Последнее предупреждение Страница 20

— Мы-то, конечно, хотим, — с горечью откликается Игги. — Только скажи им, пусть встанут на белом фоне.

Мы с Клыком переглядываемся. У нас почти у всех недавно проявились новые способности. Может, настала очередь Игги? Может, вернувшееся зрение будет его новой способностью?

И еще один вопросик: Когда начнется наше хваленое спасение мира?

41

Ассистент Обер-директора отрывается от компьютерного монитора:

— Мутанты прибыли на станцию. Все идет по плану.

Обер-директор кивнуть не может — вместо этого он моргает:

— Они все вместе? Вы уверены, что никто из них не остался на корабле?

— Никто, сэр. — Ассистент показывает на экран и нажимает кнопку. На мониторе тут же появляется несколько мутное изображение шестерых крылатых детей, гуськом марширующих по ледяной равнине к домикам станции Лусир. Потом экран разделяется пополам и на второй половине возникает фотография, снятая в камбузе «Венди К». Ассистент быстро увеличивает изображение детей, идущих к станции, и сравнивает их с лицами на фотографии. Совпадение стопроцентное.

— Все шестеро на месте, сэр.

— Прекрасно, — говорит Обер-директор. — Пошлите сообщение нашему резиденту, чтобы действовал согласно существующим указаниям.

— Слушаюсь, сэр. Будет исполнено. — Ассистент поворачивается обратно к компьютеру.

Обер-директор посылает мысленный приказ, и мгновение спустя открывается дверь. В кабинет вваливается колоссальное существо, чуть ли не семи футов ростом и трехсот пудов весом.

— Это ты, Гозен? — спрашивает Обер-директор.

Ассистент в своем кресле одеревенел от страха. Если от присутствия солдат его просто мутило, то этот монстр неизменно приводит его в содрогание. Он не только нечеловечески огромен, его человеческое лицо приляпано на тело Франкенштейна. Сияющая изогнутая металлическая пластина покрывает верхушку голого черепа там, где не удалось нарастить кожу. Одна рука на фут длиннее другой, а в пальцы на ней вставлены стальные шипы. Другая рука, серо-зелено-синяя, как будто в нее никогда как следует не поступала кровь, неимоверно жилистая и мускулистая — результат введения гормона человеческого роста прямо в мышечную ткань.

Лицо у него вполне человеческое, но стоит только этому чудищу заговорить, как на челюстях под кожей четко проступают винты и болты. Всего пару дней назад ассистент видел, как Гозен схватил на лету птицу, свернул ей шею, просто так, от нечего делать, и отбросил прочь легкое, пестрое тельце. Совершенно непонятно, есть ли у него какое-нибудь, пусть хоть слабое, понятие о добре и зле. Кажется, единственное, чем он наделен, это неимоверной силой. Больше ничего в него не заложили и не запрограммировали.

— Гозен, — чудовище подходит к креслу, внимательно и почтительно внимает словам Обер-директора. — Пора готовить твои отряды. Подходит время начинать операцию захвата.

— Есть, мой повелитель, — откликается Гозен, не двигаясь с места, голосом диктофона, у которого садятся батарейки.

Ассистента бросает в холод.

42

Как выяснилось, спасение мира началось сразу на следующий день.

Если ты, дорогой читатель, сомневаешься, что игра с пингвинами может иметь какое-то отношение к предотвращению апокалипсиса, нестрашно. Я тебе сейчас все объясню.

— Смотрите, смотрите! Я пингвин, — кричит Ангел. Валится на живот и стремительно несется вниз по крутому снежному склону. Внизу ее поджидают двадцать хлопающих крыльями императорских пингвинов.

— Теперь я! — Газзи не дожидается, когда Ангел отойдет в сторону, и с безумным кудахтаньем бросается съезжать с горы. Врезается в Ангела, Ангел врезается в пингвинов, которым, конечно же, следовало бы быть повнимательнее. Две большие тяжелые птицы валятся как подкошенные, и одна из них наваливается прямо на Газзи. Из него мигом вышибает дух — мне слышно это даже там, где я делаю записи моих научных наблюдений.

Приведу здесь, к слову, образец моего вклада в науку.

Место: Станция Лусир, Антарктика.

Дата: Напомните мне заполнить эту графу позже.

Время: Трудно сказать. Здесь сейчас полярный день, солнце не заходит, а свои часы я сто лет назад отдала в заклад.

Объект наблюдения: императорские пингвины.

Количество: Двадцать семь взрослых птиц. Самцов от самок на глаз не отличишь, а брюшные складки у них рассматривать я не полезу. Двенадцать здоровых активных птенцов. Пять детей породы Авиан-Американ.

Размер: Пингвины на удивление большие, высотой примерно четыре фута. Плотные и, судя по тому как Газзи крякнул, когда один из них на него шлепнулся, тяжелые. На мой взгляд, взрослые крупные птицы весят пудов шестьдесят.

Состояние птиц: Здоровые и здоровенные. Крупные и тяжелые. Им-то, точно, холод не страшен — жирненькие.

Занятия и активность: Катаются с горок, развлекаются. Время от времени ныряют в ледяную воду и выпрыгивают, как хлеб из тостера. Вынырнув, пахнут рыбой. Один отрыгнул кусок кальмара прямо на Иггин ботинок. Хорошо, что Игги пока опять не видит. А меня чуть не стошнило.

— Как продвигаются записи? — интересуется Брайен Карей, подъехав к нам на мотосанях. Сегодня ужасно холодно, и он и Сью-Энн собирали данные экстремальных метеоусловий. Кстати о холоде, спасибо, мамуля, удружила.

Сью-Энн смотрит на выпрыгивающих из воды пингвинов и хохочет — один за другим вся стая, как по команде, солдатиками навытяжку стремительно выскакивает из воды.

Внезапно из-под воды вылезает огромное существо, хватает Сью-Энн за щиколотку и снова, вместе с ней, ныряет в ледяные глубины.

43

— Морской леопард! — кричит Брайен, побросав журнал и все свои измерительные инструменты, он рванулся к воде. — Бегите за помощью! Ведите Поля и остальных! Скорей!

Голова Сью-Энн на мгновение показалась над водой, дикий крик, как ножом, резанул морозную тишину, но леопард тут же уволок ее обратно под воду. Тюлень был огромный — одна голова размером с арбуз. А голова у морских леопардов, по сравнению с телом, просто крошечная. Челюсти с острющими зубами намертво ухватили ногу Сью-Энн.

— Ну-ка, быстро, бегом! — командую я Газзи. Он в оцепенении уставился в воду. Там внизу барахтается что-то темное, а ледяные края проруби медленно розовеют.

Я еще раз кричу:

— Не зевать! Бегом, все вместе, быстро на станцию!

Немедленно, без разговоров, Газзи хватает Игги, и вместе с Надж и Ангелом они припускают на станцию, скользя и спотыкаясь на снегу. Мне слышно, как Газзи отчаянно зовет на помощь.

— Он будет ее молотить под водой об лед, пока она не умрет, — в отчаянии говорит Брайен, наклоняясь над острым краем проруби.

— Сью, держись! — кричит он ей, когда в следующий раз она показывается над водой, судорожно глотая воздух.

Брайен беспомощно оглядывается на станцию и тут же принимается орать и махать руками на снова всплывшего морского леопарда. Самому ему прыгать в прорубь на выручку бесполезно. Его или безвозвратно затянет под лед, или тюлень прикончит вместе со Сью-Энн.

— Клык, давай вверх! — Я разбегаюсь и раскрываю крылья. Клык у меня за спиной, и мы зависаем над водой, стараясь поймать нужный момент. По темной, почти десятифутовой тени определяем, что тюлень пока еще близко к поверхности.

— Хватай ее, как только она снова покажется над водой, — кричу я Клыку, и он решительно кивает в ответ.

Готовые в любой момент броситься вниз, кружим в шести футах над прорубью. Спасательная команда — во главе Поль с гарпуном — уже несется на выручку.

— Давай! — показываю вниз. Тень становится темнее, и тюлень всплывает на поверхность. Сью-Энн у него в зубах. Глаза у нее закрыты, а тело обмякло. Мы с Клыком обрушиваемся на прорубь.

Клык изо всех сил поддает тюленю ногой по змееобразной голове, а я обеими ногами пинаю его гладкую выгнутую спину. Он в удивлении распрямляется и задирает голову глянуть, велика ли опасность сверху. На секунду разжав челюсти, морское чудище издает громоподобный рев. Воспользовавшись моментом, мы с Клыком, один за мокрую куртку, другой за руку, подхватываем Сью-Энн и отчаянно бьем крыльями, стараясь подняться с ней в воздух. Тюлень снова ревет и щелкает зубами в инче от моей ноги. Поздно — опоздал.

Мы уже вне опасности. Под нами земля. Крепко держим Сью-Энн, проносимся над головами ошеломленных спасателей и летим на станцию, прямо к зданию станционной больнички. При посадке неуклюже скользим по снегу. Куртка Сью-Энн уже заледенела и обросла сосульками. Ее рваные брюки насквозь пропитаны кровью. Не знаю, жива ли она, или мы вырвали у морского леопарда только ее мертвое тело.

Двое мужчин бегут к нам из больнички с носилками и опускают их на лед рядом со Сью-Энн. Один из них, нащупывая пульс, прикладывает палец к ее шее. Другой готовится переложить ее на носилки. Вдруг он хмурится: