Корнелия Функе - Рыцарь-призрак Страница 20

— Стреляй по живому! — ответила Цельда со свирепой миной. — Чертополох-грязнуля, ведь он похитил Эллу!

Бородай икнул.

— Еще раз повторяю, мама, — сказал он, — никаких живых не предвидится. И надеюсь, что я прав, так как мне существенно легче стрелять по мертвецам. Хотя боюсь, что даже весь заряд их не остановит.

На это Цельда ничего не сказала.

— Клянусь моими жабами, — лишь свирепо пробурчала она, — кто бы на этом кладбище ни появился, он покинет его невредимым лишь в том случае, если я получу назад мою внучку, и при этом без единой царапины!

Она вынула носовой платок из кармана пальто и протерла им запотевшие стекла очков, при этом у нее дрожали руки. В знак утешения Бородай обнял ее за плечи. Затем он развернулся и направился к двери церкви. Когда он ее открыл, мы увидели, что Цельда была права. Уже стемнело.

— Мэтью, подожди! — крикнула Цельда Бородаю вслед. — В машине лежат костыли, которые мне прописал доктор. Принеси их мне, перед тем как спрятаться. Они могут пригодиться.

Ружье и два костыля. Не слишком-то серьезное вооружение против Стуртона. Я посмотрел на свою руку, львиная печать Лонгспе была все еще четкой. Я испытывал сильное искушение сжать пальцы в кулак, но опустил руку. Просто я не мог выбросить из памяти хориста. Может быть, это и было той тьмой, которая мучила Лонгспе? Выходит, что он был ненамного лучше тех, от кого меня защищал. Может быть, именно потому он все еще здесь. Может, все призраки — либо убийцы, либо их жертвы. Разве мой отец появился хоть раз в виде призрака? Нет.

Страх обычно наводит на мрачные размышления. И они не всегда самые разумные.

Но не важно. Дожидаться Стуртона с пустыми руками — чувство пренеприятное.

— Можешь взять один костыль, Йон! — сказала Цельда, словно прочтя мои мысли.

Видимо, она и вправду была колдуньей. Она так крепко прижала меня к себе, как будто хотела переломать мне ребра.

— Я тебе так благодарна, что ты с нами пошел! — сказала она. — Ты — настоящий друг. В жизни нет ничего дороже. Элле действительно повезло, что ты у нее есть!

— Ах, ну что вы! — пробормотал я. — Элла бы сделала для меня то же самое.

— Да, правда. Она бы сделала, — сказала Цельда. — Но все равно — спасибо!

XIV

Ряженные в трупы

Мы ждали, казалось, недели, месяцы, годы. Цельда ходила перед алтарем взад и вперед, взад и вперед, взад и вперед, а я сидел на одной из скамеек, на которой, может быть, сидели и мои предки, и спрашивал себя, жива ли Элла. В книгах и фильмах герои всегда чувствуют, хорошо или плохо тем, кого они любят. С той ночи в Килмингтоне я в подобные вещи больше не верю. Я не ощущал ничего, абсолютно ничего, кроме страха и бессильной ярости. Мне не хватало Эллы. Не хватало так сильно, как если бы Стуртон отрезал мне руку или ногу. Как это могло случиться? Ведь я и знаком-то с ней был едва ли дольше, чем неделю, а кроме того, это же девчонка.

— Лучших друзей, — сказала мне как-то моя мама, — мы часто находим в самые мрачные времена. Мы никогда не забываем, что они помогли нам выбраться из тьмы.

При этом мама наверняка не имела в виду времена, когда ее преследовал алчущий возмездия призрак. Но, думаю, существует множество видов тьмы, и каждый из нас однажды сталкивался с каким-либо из них. И тогда нужен кто-нибудь вроде Эллы, или ты — пропал.

Когда зазвонил Цельдин мобильник, я вскочил со скамейки так поспешно, что поскользнулся и упал коленками прямо на имя «Хартгилл». Моя рука с дрожью сжала один из костылей, прислоненных Бородаем к купели. Пока я следовал за Цельдой к двери, мне казалось, будто все Хартгиллы смотрят нам вслед, надеясь на то, что мы довершим то, чего не сделали шелковые петли, — наконец избавим их от Стуртона и отомстим за два убийства, с которых все началось. Но меня это не слишком занимало. Я хотел только вернуть обратно Эллу, и, как сказала Цельда, — без единой царапины.

Ночь стояла холодная. Между надгробиями сгустился туман, такой белый и влажный, словно сами мертвые выдыхали его из-под земли, а в его парах ожидали четыре фигуры. С первого же взгляда можно было понять, что с ними что-то не так. Вид у них был такой, будто их кожа им больше не подходила, а лишенные выражения лица напоминали резиновые маски. Бородай был прав. Призраки умеют носить мертвые тела, словно одежды, и Стуртон добыл подобный наряд не одному, а всем своим холопам. Сердце застыло у меня в груди, и от страха я едва мог дышать, а мои пальцы еще крепче уцепились за Цельдин костыль. Глазами же я искал между могил только один образ.

— Где моя внучка? — напустилась Цельда на создания, бывшие некогда людьми.

Незавидная участь закончить в качестве наряда для души убийцы!

Цельдин голос дрожал не так сильно, как мои руки, но меня утешало и одновременно пугало то, что я слышал в нем тот же ужас, который испытывал сам.

Холопы Стуртона не ответили. Видимо, с речью у мертвых свои трудности. Но один из них развернулся и вытащил Эллу из-за надгробия.

Она была ужасно бледной. Правда, в глазах, широко раскрытых от страха, была также хорошенькая порция гнева. Она держалась очень прямо, и когда один из мертвецов схватил ее за длинные волосы, ударила его ногой в коленку. Отважная Элла!

— Пусти ее! — закричал я и замахнулся костылем, хотя надежда, что мой костыль мог причинить хоть каплю вреда кому-то, кто уже и без того мертв, была невелика.

Тот, слева от Эллы, гнусно осклабился и опять схватил ее за волосы. Когда он заговорил, речь его звучала так, словно язык, как и все его новое тело, ему мало подчинялся.

— Твоя подружка побудет здесь, Хартгилл, — сказал он заплетающимся языком, — пока за тобой не пожалует Шелковый Лорд. Он уже в пути!

— Мы этого дожидаться не намерены! — прошипела мне Цельда.

Но только она покрепче зажала свой костыль, как над воротами кладбища возник бледный всадник, столько дней и ночей державший меня в страхе. На этот раз он, как Лонгспе, был окружен светом, но его свет придавал туману грязно-зеленый оттенок, словно плесень на зачерствелом хлебе.

В своей новой коже он выглядел еще страшнее. «Которая эта по счету?» — шептало что-то в моей голове, но я был почти уверен, что до ответа уже не доживу. Его конь цокал по могилам, словно желая разбудить мертвых, а Шелковый Лорд впился в меня глазами, горевшими у него на лице так, будто вся темная душа его стояла в пламени.

— Вот ты где, Хартгилл! — протрещал он. — Чего ты ждешь? Поди сюда!

Он разговаривал со мной так, будто я был одним из его холопов или конюхов. Но я-то был все еще оруженосцем рыцаря, пусть даже этот рыцарь, может, сам был убийцей.

— Не раньше чем ты отпустишь Эллу! — крикнул я и проклял страх, из-за которого мой голос звучал так пронзительно, словно голосок какого-нибудь первоклашки.

Но у Эллы, естественно, тоже было свое мнение по этому поводу.

— Я никуда не пойду, Йон Уайткрофт! — воскликнула она. — Ты что думаешь, я отправлюсь с Цельдой преспокойненько домой, в то время как эти монстры отрубят тебе голову или еще что-нибудь с тобой сотворят?

Отрубят голову… я проглотил слюну. Она и правда умела по-своему попасть в точку.

— Элла! — крикнула Цельда. — Делай, что Йон говорит. Иди ко мне, и все будет хорошо!

Элла замешкалась, но до того как она успела подчиниться, ее снова схватил стоявший позади нее холоп. Элла отпихнула его локтем, но, когда холоп замахнулся, чтобы ударить ее за это, Стуртон с резким шипением остановил его.

— Пусть идет! — фыркнул он. — Мне нужен только парень! Я заполучу его и без этого! — добавил он с отвратительной улыбкой.

На вид он был мертвеннее, чем когда-либо. Оскал его безгубого рта был таким разложившимся, как будто он украл его в одной из могил. Волосы больше не казались серыми. Они были белыми и висели у него на плечах жидкими патлами, похожими, скорее, на паутину, чем на волосы. Его новая кожа была натянута на кости, словно трупная сорочка, скроенная для его скелета. Люди его выглядели не лучше и подчинялись ему в своих новых телах так же безропотно, как и в образе призраков. Ничего удивительного. В конце концов, у них за плечами столетия тренировок.

Элла все еще медлила, пока наконец Стуртонов холоп грубо не толкнул ее в нашу сторону. С каждым шагом по направлению к нам глаза ее спрашивали, каков именно был наш план.

«Никакого такого плана, Элла, — думал я, двинувшись к Стуртону, чья костлявая рука уже лежала на рукоятке меча. — Его меч не причинит тебе никакого зла, Йон! — твердил я себе с каждым робким шагом. — Помни, он не причинит тебе никакого зла!»

О том, что мертвецы могли учинить, я просто старался не думать.

Мы с Эллой встретились на перекрестке дорожек между двумя детскими могилами, что и вправду не слишком-то придавало смелости. «Ну, Бородай, давай!» — подумал я (в этот момент мы прошли так близко друг к другу, что я мог бы взять Эллу за руку) и в некоторой панике вспомнил, как моя мама без конца жаловалась, что Бородай всегда и везде опаздывает.